Алек Эпштейн - Россия и Израиль: трудный путь навстречу
Среди тех претензий, которые выдвигало по отношению к Израилю российское руководство, выделялись две проблемы: вопрос о российской собственности в Иерусалиме, во-первых, и вопрос о пребывании в Израиле отдельных лиц, выдачи которых добиваются российские правоохранительные органы, во-вторых. Вопрос о собственности виделся российским руководителям как яркий пример сознательного уклонения израильтян от взятых на себя обязательств. Не отрицая в целом правомерность российских притязаний на Сергиевское подворье и некоторые другие объекты в Иерусалиме, израильтяне на протяжении многих лет давали крайне расплывчатые и неконкретные обязательства относительно их передачи российской стороне. Этот вопрос обсуждался едва ли не на всех встречах высших руководителей двух стран, однако долгое время вопрос не сдвигался с мертвой точки.
Проблема нахождения в Израиле бизнесменов, связанных с компанией «Юкос», является куда более новой, но от того не менее сложной. Генпрокуратура России добивается выдачи Израилем Леонида Невзлина – бывшего члена Совета Федерации, второго президента Российского еврейского конгресса, одного из высших руководителей компании «Юкос» и ближайшего соратника ее осужденного экс-руководителя М.Б. Ходорковского. Израиль несколько раз выдавал своих граждан России по запросу ее правоохранительных органов. 11 июня 2002 года в Россию был экстрадирован 32-летний на тот момент Андрей Журавлев, который в 1999 году выехал из России в Израиль, где получил гражданство. 24 января 2003 года израильские власти выдали российской стороне Геннадия Ягудаева, находившегося в федеральном розыске за ряд преступлений и приговоренного московским судом к 13 годам лишения свободы в 1984 году, а затем сбежавшего из мест заключения (в 1996 году Г. Ягудаев по поддельным документам на имя Хизгила Пейсахова получил гражданство Израиля). Иными словами, сослаться на то, что Израиль a priori не выдает своих граждан или что он не выдает их России, невозможно. Однако в Израиле Л.Б. Невзлин не только получил гражданство, но и быстро добился заметного общественного положения, возглавив, в частности, попечительский совет Музея Диаспоры, выделив деньги на создание небольшого исследовательского центра в Еврейском университете в Иерусалиме, которому было сразу же присвоено его имя и так далее. Эта ситуация крайне раздражает российское руководство, видящее в статусе, который приобрел Л.Б. Невзлин, свидетельство грубого пренебрежения Израилем обращений правоохранительных органов, в том числе и по официальным каналам Интерпола.
Шестая – и последняя – проблема, которую представляется уместным выделить, касается сложностей взаимодействия официальных структур двух государств, вызванных взаимным недоверием. Примеров здесь можно привести немало, причем как с той, так и с другой стороны. Описывая многочисленные российско-израильские соглашения, подписанные в ходе первого визита в Москву в апреле 1994 года премьер-министра Израиля Ицхака Рабина, посол А.Е. Бовин справедливо с горечью отмечал: «Это была солидная правовая база для сотрудничества. Но, кроме базы, необходимы еще желание и воля. Тут был дефицит с обеих сторон. Не до этого им было»[72].
Россия была и остается ядерной державой, постоянным членом Совета Безопасности ООН и одним из основных гарантов энергетической стабильности на планете, не говоря уже о том, что в России проживает одна из крупнейших по численности еврейская община в мире (этот аспект всегда играл особую роль в двусторонних отношениях). В это столь важное государство Израиль направил в 1990-е – начале 2000-х годов четырех послов, не говоривших на русском языке и почти не разбиравшихся ни в российской политике, ни в русской культуре: ныне покойного генерала Хаима Бар-Лева, профессора-литературоведа Ализу Шенхар, а также двух карьерных дипломатов – бывшего на протяжении года и.о. посла Ави Биньямина и Натана Мерона[73]. Когда российские дипломаты, многие из которых – прекрасные, прагматично мыслящие специалисты, хорошо разбирающиеся в реалиях Ближнего Востока, предлагали свои услуги в качестве посредников в различных вопросах, относящихся к урегулированию арабо-израильского конфликта, израильские руководители нередко отклоняли эти предложения «с порога», даже не задумываясь о том, что, собственно, предлагала российская сторона. Иногда положение становилось особенно щепетильным, когда официальные российские представители не получали приглашений на церемонии и встречи (как, например, было на встрече в верхах в Шарм-аш-Шейхе), где Россия должна быть представлена, хотя бы принимая во внимание ее статус коспонсора ближневосточного переговорного процесса. В ноябре 2006 года израильские власти публично и без объяснения причин в печати отказались выдать аккредитацию известному специалисту по языку иврит и израильской литературе профессору А.А. Крюкову, которого российская сторона просила принять в качестве директора создающегося под эгидой МИДа России культурного центра. Затем, впрочем, А.А. Крюкову все же были выданы необходимые документы и он начал работу в этой должности, но очевидно, что этот, продолжавшийся несколько месяцев, скандал никоим образом не способствовал улучшению атмосферы двусторонних отношений.
Нужно отметить, что в самые последние годы ряд указанных выше факторов, вызывавших напряженность в двусторонних отношениях, перестал играть негативную роль. Это касается и Сергиевского подворья в центре Иерусалима, которое, после долгих проволочек, все же было решено передать России, и продолжающейся вот уже более четырех лет работы профессора А.А. Крюкова директором Российского культурного центра в Тель-Авиве.
Это в значительной мере касается и контактов с руководителями ХАМАСа: после февраля 2007 года их в Москву больше не приглашали, если такие встречи и проходят – то на территории Сирии. При этом представители России подчеркивают, что всё это ни в коей мере не должно рассматриваться как пренебрежение израильскими интересами: «Мы поддерживаем диалог со всеми палестинскими силами, но при контактах с ХАМАСом настаиваем на соблюдении трех требований “квартета”: отказ от вооруженной борьбы, признание права на существование Государства Израиль и признание подписанных ранее с Израилем соглашений, – подчеркивал в недавнем интервью посол России в Израиле Петр Стегний. – При контактах с представителями этой организации нами всегда поднимается тема освобождения Гилада Шалита»[74]. В любом случае, учитывая, что ни к каким практически значимым результатам контакты представителей России с руководителями ХАМАСа не привели, и от Израиля в этой связи ничего не требуется, так и проблема как-то ушла с повестки дня сама собой. Складывается впечатление, что и в МИДе России никто больше на диалог с ХАМАСом надежд не возлагает. Так, заместитель директора Департамента Ближнего Востока и Северной Африки МИДа РФ Олег Озеров в интервью в сентябре 2009 года заявил: «С точки зрения России Махмуд Аббас – единственный законный представитель палестинского народа. ХАМАС сам загоняет себя в изоляцию, не поддерживая арабскую инициативу»[75].
В связи с тем что после окончания второй израильско-ливанской войны в середине августа 2006 года между Израилем и «Хизбаллой» не велись никакие существенные боевые действия, то и проблема российского оружия в арсеналах «Хизбаллы» практически перестала упоминаться в СМИ. Израильская сторона устами посла Анны Азари еще в ноябре 2006 года объявила о том, что «была проблема, мы ее совместно с Россией решали и решаем – так, как это делают страны, имеющие нормальные, хорошие отношения. Мы передали все материалы, получили от России достаточно серьезную реакцию. Я не хочу вникать в детали этого вопроса, но мы считаем, что Москва серьезно восприняла все сведения, которые мы ей передали, и достаточно серьезно отреагировала». На прямой вопрос: «То есть сейчас российское оружие, проданное Сирии, не поступает в арсеналы “Хизбаллы”?», Анна Азари ответила: «Не должно поступать, я так надеюсь»[76].
Официальные представители Израиля также стараются сгладить «эффект Невзлина» и не сказать ничего, что могло бы раздражать нынешнее российское руководство по поводу «дела Ходорковского». Так, когда в конце февраля 2011 года корреспондент газеты «Коммерсант» интервьюировал министра науки Израиля профессора Даниэля Хершковича, то среди других задал и такой, очевидный для современного российского либерала, вопрос: «Насколько инвестиционный климат в России привлекателен для вложения в высокие технологии? Может ли израильских инвесторов отпугнуть коррупция, отсутствие независимых судов и другие проблемы, продемонстрированные, в частности, процессами против Михаила Ходорковского и Платона Лебедева?»
