Никколо Макиавелли - Государь
Наряду с другими качествами, которыми писатели наделяли главу ахейцев Филопемена*, его хвалили за то, что в мирное время он не помышлял ни о чём другом, как о военных действиях, и, прогуливаясь в сельской местности с друзьями, часто останавливался и задавал им вопросы: «Если бы противник находился на том холме, а мы с нашим войском здесь, у кого из нас было бы преимущество? Как можно было бы войти с ним в соприкосновение, сохраняя боевые порядки? Что нам следовало бы сделать, если бы мы захотели отступить? Если бы отступили они, каким образом мы должны были бы их преследовать?» Попутно он предлагал им для обсуждения различные происшествия, которые могут случиться в войске. Выслушав мнения своих приятелей, Филопемен высказывал собственное и подкреплял его доказательствами. Таким образом, после этих постоянных размышлений никакое положение не могло оказаться для него безвыходным, когда он предводительствовал войском.
Что же касается умственных упражнений, то государю следует читать исторические книги и в них обращать внимание на поступки выдающихся людей, присматриваться к тому, как они вели себя на войне, исследовать причины их побед и поражений, чтобы подражать первым и избегать последних, но прежде всего поступать так, как в прошлом некоторые великие люди, которые выбирали себе образцом для подражания прославленных и знаменитых предшественников, деяниям и подвигам которых они старались во всём следовать. Так, говорят, что Александр Великий подражал Ахиллу, Цезарь — Александру, а Сципион — Киру. Кто прочитает жизнеописание Кира, составленное Ксенофонтом, тот увидит, насколько прославило Сципиона это его уподобление Киру и как совпадают целомудрие, обходительность и щедрость Сципиона с тем, что пишет о Кире Ксенофонт. Мудрый государь должен поступать подобным образом и в спокойное время никогда не предаваться праздности, а тратить его на приобретение навыков, которыми можно будет воспользоваться при благоприятных обстоятельствах, с тем чтобы быть готовым противостоять капризам судьбы.
Глава XV. О том, за что хвалят или порицают людей, особенно государей
Теперь нам осталось посмотреть, какого поведения должен придерживаться государь в отношении подданных и друзей. А так как я знаю, что многие писали об этом, то не уверен, что не буду выглядеть самонадеянным, взявшись за перо, ибо, обсуждая этот предмет, я более всего расхожусь с другими. Но поскольку я намереваюсь написать нечто полезное для того, кто способен это понять, мне показалось правильнее следовать настоящей, а не воображаемой правде вещей. Многие воображали себе республики и княжества на деле невиданные и неслыханные, ведь между тем, как люди живут, и тем, как они должны были бы жить, огромная разница, и кто оставляет то, что делается, ради того, что должно делаться, скорее готовит себе гибель, чем спасение, потому что человек, желающий творить одно только добро, неминуемо погибнет среди стольких чуждых добру. Поэтому государю, желающему сохранить свою власть, нужно научиться быть недобрым и пользоваться этим умением в случае необходимости.
Итак, я оставляю воображаемых государей и, переходя к настоящим, скажу, что всем людям, о которых судят, а в особенности государям, стоящим выше прочих людей, приписывают некоторые качества, выражающие похвалу или порицание. Так, одного считают щедрым, другого — скупым, если взять тосканское название (потому что, по-нашему, жадный — это и тот, кто зарится на чужое, а скупым мы называем того, кто слишком неохотно пользуется своим); кого-то считают склонным к благотворительности, кого-то — к стяжанию; кого-то жестоким, кого-то сострадательным; одного вероломным, другого верным; одного изнеженным и трусливым, другого свирепым и отважным; одного человечным, другого надменным; одного сластолюбивым, другого целомудренным; одного прямодушным, другого хитрым; одного упрямым, другого покладистым; одного серьёзным, другого легкомысленным; одного набожным, другого неверующим и тому подобное. И я знаю, каждый объявит, что для государя самое похвальное — придерживаться вышеописанных качеств, то есть тех, которые почитаются хорошими, но поскольку невозможно ни иметь, ни соблюдать их полностью, ибо этого не позволяют условия человеческого существования, ему следует быть достаточно благоразумным, чтобы избежать дурной славы тех пороков, которые могут отнять у него государство, и остерегаться тех, которые не так опасны, если это возможно. Если же невозможно, на них не стоит обращать особого внимания. А тем более не стоит волноваться о дурной славе пороков, не впадая в которые трудно спасти государство, ибо если как следует всё рассмотреть, найдётся нечто, что покажется добродетелью, но ведёт к гибели, и нечто, что покажется пороком, но, следуя ему, можно достичь безопасности и благополучия.
Глава XVI. О щедрости и бережливости
Итак, начиная с первого из вышеназванных качеств, скажу, что было бы очень хорошо считаться щедрым, однако прилагаемые для этого усилия принесут тебе вред, ибо употреблённая с достоинством, как и должно, щедрость останется никому не известной, и ты не избежишь при этом нареканий в скупости. Если же ты хочешь сохранить среди людей звание щедрого, то не следует пренебрегать ни одним из видов излишеств, так что поступающий подобным образом государь истратит на такие предприятия всё своё достояние и в конце концов будет вынужден, желая сохранить за собой имя щедрого, чрезмерно обременить своих подданных и обложить их тяжкими налогами, прибегая ко всем ухищрениям, чтобы получить деньги. Это вызовет к нему ненависть в народе, а бедность — пренебрежение окружающих, так что, наградив своей щедростью немногих и раздражив из-за неё большинство, этот государь дорого заплатит за первые же трудности и будет смертельно рисковать при первой же опасности. Но если, предвидя это, он захочет повернуть вспять, его тотчас же обвинят в скупости.
Таким образом, раз уж государь, не нанося себе ущерба, не может прибегать к щедрости так, чтобы это было известно всем, то, желая быть благоразумным, он не должен прослыть скупым, ибо со временем его всё равно станут считать щедрым, видя, что он довольствуется, благодаря своей бережливости, собственными доходами. Он может защитить себя от захватчиков, может выступить в поход, не отягощая народ податями, и тем самым он проявляет свою щедрость ко всем тем, у кого он ничего не отбирает, а их несметное множество, и скупость по отношению к тем, кому ничего не даёт, каковых совсем немного. В наше время великие деяния на наших глазах совершали только те, кого считали скупыми; все остальные погибли. Папа Юлий II воспользовался славой щедрого, чтобы взойти на престол, но когда ему потребовалось вести войну, он и не думал о сохранении этой славы. Нынешний король Франции* вёл свои войны, не облагая подданных особым налогом, ибо мог нести дополнительные расходы благодаря своей многолетней бережливости. Царствующий король Испании* не выдержал бы стольких кампаний и не одержал стольких побед, если бы считался щедрым.
Поэтому государь, не желающий грабить своих подданных, быть беззащитным, стать нищим и презираемым, быть принуждённым к хищничеству, не должен тяготиться прозванием скупого, ибо это один из тех пороков, которые позволяют ему править. Если же кто-то возразит, что Цезарь благодаря своей щедрости стал верховным правителем, а многие другие, кто был и кого считали щедрыми, достигли высочайших степеней, то я отвечу: либо ты уже являешься государем, либо ты находишься ещё на пути к этому званию. В первом случае щедрость вредна, во втором — считаться щедрым как раз необходимо. Цезарь был одним из тех, кто хотел утвердить свой принципат в Риме, но если бы после того он остался в живых и не умерил свои расходы, его власть оказалась бы под угрозой. Если же мне скажут: было много государей, которые прославились как в высшей степени щедрые и со своими войсками свершили великие подвиги, то я отвечу: государь может расходовать либо добро своих подданных и своё собственное, либо чужое; в первом случае ему следует быть умеренным, во втором же его щедрость ничто не ограничивает. Тот государь, который выступает со своими войсками и пополняет свои средства за счёт трофеев, грабежей и выкупов, пользуется чужим, и ему не обойтись без указанной щедрости, ибо в противном случае солдаты за ним не пошли бы. А то, что не принадлежит ни тебе, ни твоим подданным, можешь свободно раздавать направо и налево, подобно Киру, Цезарю и Александру, ибо расходование чужого добра не уменьшает уважения к тебе, а увеличивает его. Вредно только истратить своё собственное. Нет ничего более расточительного, чем щедрость, ведь, прибегая к ней, ты всё более теряешь эту способность и становишься либо бедным, либо презираемым, либо, при попытке избежать нищеты, алчным и всем ненавистным. А среди того, чего должен остерегаться государь, находятся ненависть и презрение; щедрость же приводит и к тому и к другому. Таким образом, более мудро довольствоваться званием скупого, которое влечёт за собой дурную славу, но не ненависть, чем ради прославления собственной щедрости быть вынужденным прослыть хищником, что навлечёт на тебя и порицание, и ненависть.
