Пол Лайнбарджер - Психологическая война. Теория и практика обработки массового сознания

Когда ажиотаж немного улегся, выяснилось, что эти «изобретения» можно объединить в две группы:

во-первых, превосходную или казавшуюся превосходной синхронизацию политических, пропагандистских, карательных и военных акций;

во-вторых, широкое использование достижений современной психологической науки в своих военных операциях.

Немцы перед войной и в начальный период войны задали темп, а Объединенные Нации в своей психологической войне пытались не отстать от них, хотя усилия обеих сторон различались по силе и характеру.

При завоевании Европы немецкий Генеральный штаб, несомненно, занимался анализом общественного мнения. Однако выяснилось, что по большей части немцы строили этот анализ на своих предположениях и догадках, которые, правда, во многих случаях попали прямо в яблочко. В то время людям казалось, что нацисты вывели точную формулу, которая позволяла им безошибочно определять, когда та или иная страна готова будет пасть к их ногам. Немцы проводили свой блицкриг, который имел мощное экономическое, психологическое и военное обоснование, пока Гитлер не столкнулся с более сильным противником. Немецкая «дипломатия драматического устрашения» в полной мере использовала угрозу войны, благодаря чему Чехословакия без единого выстрела отдала немцам Судеты, а через полгода признала над собой власть тирана. Немцы выжимали из угрозы начать войну все, что могли, а когда она действительно начиналась, специально старались сделать ее как можно более ужасной. Очевидно, психологи подсказали немецкой политической и военной разведке, как составить реальный прогноз общественного мнения, сложившегося в той или иной стране, а их анализ антинацистской пропаганды был превосходен. Прибавьте сюда великолепно разработанные стратегические и тактические военные операции, и вы поймете, что в завоевании Европы не последнюю роль сыграла психологическая война.

Формулу психологической войны можно отыскать не в трудах психологов, а в книгах по конституционному праву. Тоталитарная война является результатом диктатуры, ибо только тотальная власть может тотально координировать все нужные действия. «Секретное оружие» Германии – это та власть, которую немцы отдали Гитлеру демократическим путем, и то, как он использовал эту власть – хитро, беспощадно и весьма эффективно. В Германии действиями людей руководили специалисты, а специалистами руководил фюрер. Немцы поразили мир своим холодным расчетом в отношении начала агрессии, но не потому, что талантливые психологи Германии придумали новое психологическое оружие, а потому, что в руках этого мрачного политического урода были сосредоточены все ресурсы рейха. Даже в годы войны ни один американский президент не имел такой власти, какой обладал Гитлер в мирное время. Члены американского правительства, армейские и военно-морские начальники, комментаторы прессы и все другие люди имеют возможность обсуждать политику, высказывать свое мнение и вытаскивать на свет божий всевозможные политические уловки. Так это и должно быть. И те же самые причины, которые обеспечили психологическому оружию Германии такой успех в начале войны, привели ее к полной и безоговорочной капитуляции в 1945 году: мощный бюрократический аппарат, плохо информированное общество, централизованная пропаганда и тайное планирование политики.

Подобная психологическая война, когда боевые действия ведутся в интересах кучки людей, фанатично стремящихся к власти, когда координируется все до мельчайших деталей, а целью войны является политическое и моральное порабощение противника, в условиях демократии совершенно немыслима. Даже императорской Японией нападение на Пёрл-Харбор планировалось в условиях строжайшей секретности как чисто военная операция. Те японцы, которые могли бы заявить совету фельдмаршалов и адмиралов, что необъявленное нападение на США приведет лишь к объединению всех слоев американского общества против Японии, конечно же ничего не знали о планируемом рейде на Пёрл-Харбор. Как показывают доклады Джозефа Грю, американского посла в этой стране, у японцев еще сохранился их прежний парламентский дух, поэтому военным надо было обмануть не только иностранцев, но и общественность самой Японии. В западных диктатурах за общественностью присматривали элитные войска, секретная полиция и партийные организации, и это тоже является частью психологической войны. Гитлер мог «включать» и «выключать» военный дух немцев; японцы же не осмеливались делать это в широких масштабах. Для довоенной Японии «психологическое оружие» было чересчур диктаторским средством; властям же Соединенных Штатов его никогда не заполучить. После начала войны американцы могли поразить врага такими вещами, как бомбежки, вызывавшие мощные пожары, бомбардировщики дальнего действия и атомные бомбы, но они не могли начать войну без объявления. И сейчас Соединенные Штаты не могут и никогда не смогут поразить врага неожиданным началом агрессии, ибо этого не допустит американская конституция. Если бы все другие нации думали так же, то мир был бы гораздо прочнее.

Немецкая психологическая война, в смысле войны, ведущейся психологическими методами, больше зависела от политической обстановки, чем от психологии. Отсутствие единства среди ее будущих жертв, самоуспокоенность стран, пока еще не затронутых войной, демонстрация новых видов вооружения в бою, использование тягот войны для полного подавления пацифизма, удобное географическое расположение Германии на пересечении европейских дорог – все эти факторы обеспечили успех немецкой войне нервов. Но подобное психологическое оружие способно принести победу только в случае войны диктатуры с демократией; там же, где демократические правительства чутко реагируют на все происходящее, сохраняют бдительность и отвечают на происки агрессора жесткими мерами, диктатуры не добьются никаких результатов.

Психологическим оружием, которое дает наилучший результат в ходе войны, является поэтому не гитлеровская война нервов, а англо-американская пропаганда и тщательно разработанная стратегия ее применения. Пусть тот, кто выступает за применение Америкой войны нервов, только попробует ее начать! Он недалеко уйдет, поскольку комментаторы тут же опубликуют в газетах совершенно секретный график мероприятий этой войны, юристы быстро найдут ему место среди нарушителей международного права, члены его организации опубликуют его мемуары или обнародуют свои разногласия с ним в самый разгар операции. Дело закончится тем, что противник, которого он хотел напугать, просто посмеется над ним. Конечно, в американской политической и военной системе есть место и для психологического оружия, но это место весьма скромное, а методы его ограничены требованиями морали, законом и привычками американцев.

Мы уже приводили выше определения термина «пропаганда». Осталось только объяснить ряд других технических и профессиональных терминов, употребляющихся в этой области. Пропаганда состоит из следующих пяти элементов:

1. Источник (включая средства массовой информации).

2. Время.

3. Аудитория.

4. Тема.

5. Задачи.

Эти факторы приведены в порядке своей значимости для специалистов и позволяют провести анализ пропагандистских материалов в том случае, когда под рукой этих специалистов нет. Эти пять факторов легко запомнить по начальным буквам И-В-А-Т-З. Последний фактор, задачи, оценивает предполагаемый результат, которого стремится достичь враг путем распространения той или иной информации.

Не вдаваясь в подробности анализа методов полевой пропаганды (он будет описан в гл. 7), попробуем с помощью этих факторов определить ряд второстепенных видов военной пропаганды. Наиболее важным фактором является источник. Если источник открыт и всеми признан, то правительство, выпускающее тот или иной пропагандистский материал с целью ознакомления с ним международной общественности, должно делать это с определенным достоинством, заранее просчитав, какой эффект он произведет. Если же источник ложный, то правительство или командование армией должно убедиться, что фальшивка сделана так, чтобы никто об этом не догадался. Работа с этими двумя источниками требует разного подхода. В первом случае материал должен исходить от ответственных общественных деятелей, предпочтительно людей, пользующихся авторитетом в мире, которые смогут наиболее эффективно использовать свое влияние и возможности, предоставляемые правительством. Использование открытых источников обычно (но не всегда) предполагает, что сам распространитель материалов верит в их правдивость. Сфабрикованные же источники должны изготовляться специалистами с извращенным воображением, умеющими экспромтом выдавать фальшивки и способными на всякие проделки, но при этом дисциплинированными людьми, хорошо понимающими, что нельзя выдавать врагу военные тайны. Во время Второй мировой войны Соединенные Штаты очень удачно смешивали эти источники и оперировали ими в различных случаях, породив три следующих типа пропаганды: