Александр Шабалов - Одиннадцатый удар товарища Сталина

Для нападения Гитлер выбрал самый длинный день в году. Это как бы символизировало величие и вечность третьего рейха.

Сталин в насмешку Парад Победы проведет 24 июня 1945 года, когда день начнет сокращаться…

Вот как описал состояние Сталина в начале войны придворный историк Волкогонов: «В течение нескольких дней был подавлен и потрясен, находился в глубоком психологическом шоке, почти параличе». Мы разгадали секрет этой фразы. Дело в том, что в своей жизни генерал-пропагандист не командовал ни одним солдатом, но, чтобы вжиться в образ Сталина, представил, что ему предложили командовать ротой. Свое состояние и перенес на вождя, даже не заметив от потрясения, что уже обнародован дежурный журнал приемной Сталина, в котором с 21 июня 1941 года зафиксированы сотни посещений. Принимались десятки важнейших решений, отдавались один за другим приказы и распоряжения. Сталин не только не сложил ни одной из прежних высоких обязанностей (Генерального секретаря ЦК, Председателя СНК), но именно в эти первые, самые страшные дни войны взял на себя новые ответственнейшие обязанности председателя ГКО, члена, а затем и председателя Ставки, Народного комиссара обороны и Верховного Главнокомандующего. 3 июля Сталин произнес мужественную, исполненную веры в победу речь.

Если это шок и паралич, то что такое твердость, энергия и мужество?

Не получилось у нас вначале бить врага малыми силами на его территории. Своих врагов на их территории, в горах Кавказа, удалось бить лишь Ельцину, но опять же силами не малыми…

Может быть, Сталину надо было воспитывать войска в духе пораженчества? Нет! И еще раз нет! Ведь именно об эту несокрушимую веру в Победу, об эти яростные крики: «За Родину! За Сталина!» разбились хваленые армии Гитлера.

Странно получается. Кутузов, сдавший Москву, — герой, а Сталин, ее отстоявший, — негодяй?!

«Если мы примем все это во внимание, то нам не покажется проявлением глупости или недальновидности тот факт, что Сталин не спешил дать отпор врагу до тех пор, пока Гитлеру не удалось, благодаря внезапному нападению, продвинуться далеко в глубь России… Вскоре после начала войны военные обозреватели заявили, что русские разгадали секрет блицкрига. Гитлеру была навязана затяжная война, которую вряд ли могла выдержать экономика Германии».[17]

А наша не только выдержала, но и убедительно доказала свои преимущества. Именно экономикой социализма, а не «завалив немцев трупами», выиграли мы ту войну. Утверждающие последнее, по логике, должны еще и доказать, что Жуков, Рокоссовский, Василевский и другие выдающиеся полководцы — недоумки, не умеющие воевать.

СТАЛИНГРАД

Я помню бой, напоминавший ад,

Друзей, что спят в окопах Сталинграда,

И говорю я в память тех солдат:

Нет для меня на карте Волгограда!

Мы уже говорили, что опровергнуть всю ложь невозможно, но как пройти мимо такого: «Страх и одновременно вера в непогрешимость Верховного сыграли свою роль. Главный порок принятого решения состоял в несоединимости двух одновременных задач: сразу и наступать, и обороняться. Что же касается определения летнего наступления германских войск, то Сталин считал, что оно снова будет на Москву. Видимо, здесь успешно поработала гитлеровская разведка, которая провела операцию по дезинформации под кодовым названием «Кремль». Сложными путями до Сталина дошли сведения, что якобы главный удар летом 1942 г. будет нанесен группой армий «Центр» на Москву. Поверив этому, Сталин распорядился сосредоточить под Москвой значительную часть танковых сил и авиации и тем самым обескровил наступавшие части на юго-западном и других направлениях.

На самом же деле стратегия Гитлера на лето 1942 г. сводилась к тому, чтобы разгромить наши войска на юге, овладеть районами Кавказа, выйти к Волге, захватить Сталинград, Астрахань…»[18]

Ничего не скажешь, — красноречивый отрывок. Опять умный Гитлер надул простачка Сталина. А почему авторы не говорят, что итогом всему была победоносная Сталинградская битва?!

Сталин снова, как и в 1941 году, взял себе в помощники надежных союзников — пространство и время. Он специально подыгрывает дезинформации «Кремль», чтобы направить фашистские полчища в степные, бескрайние просторы юга и в горы Кавказа. А там, измотав и обескровив их, путем неожиданного контрудара разгромить вклинившуюся группировку. Роль Сусанина взяли на себя войска южного направления. Приказы требовали не цепляться за территорию, отходить, сохранять войска.

В Сталинграде приказ был другой — № 227: «Ни шагу назад».

Немцы, удивляясь отсутствию пленных, со значительным опозданием поняли, что судьба Кавказа (да и всей летней кампании) будет решаться у стен Сталинграда. Сталин же правильно оценил его стратегическую роль и накопил там огромные резервы для решающей битвы. Можно ли было это сделать скрытно не переселив поволжских немцев, не парализовав тем самым агентурную сеть фашистов? Вопрос вопросов!

Судя по мемуарной литературе Сталин, как и вначале войны, не посвятил никого в свой тайный стратегический замысел. Жуков, Василевский и др. были лишь его великолепными военно-техническими исполнителями.

Подыгрывая дезинформации «Кремль», Сталин допустил широкое обсуждение планов ведения войны на весенне-летний период 1942 года не только в Ставке, но и военными советами направлений. Общеизвестно, чем шире состав привлеченных к обсуждению, тем больше вероятность утечки информации…

Авторы учебника идут на явную подтасовку, лгут нашим детям! А давайте их за это высечем! И пусть это сделают наши бывшие враги. Непосредственный участник тех событий, Иохим Видер:

«И все же для наступательной операции таких масштабов мы захватили до удивления мало пленных, оружия и снаряжения. Создавалось впечатление, что русские, действуя по намеченному плану, упорно уклоняются от решающих сражений и отходят в глубь своей территории…

Я и поныне глубоко убежден, что отход советских соединений летом 1942 года был блистательным достижением традиционной военной тактики русских, которая в данном случае хотя поставила страну на грань гибели, но в конечном счете все же оправдала себя».

А вот что ответил на Нюрнбергском процессе фельдмаршал Фридрих Паульс на вопрос о его преподавании стратегии в советской военной академии:

«Советская стратегия оказалась настолько выше нашей, что я вряд ли мог понадобиться русским хотя бы для того, чтобы преподавать в школе унтер-офицеров. Лучшее тому доказательство — исход битвы на Волге, в результате которой я оказался в плену, а также и то, что все эти господа (военные руководители фашистской Германии — ред.) сидят сейчас в от здесь, на скамье подсудимых».

И наконец, вот как оценивал стратегический план Гитлера по захвату наших важнейших экономических районов на юге страны виднейший немецкий историк Курт Типпельскирх:

«Решающее значение такая стратегия, преследующая в первую очередь экономические цели, могла приобрести только в случае, если бы Советский Союз использовал большое количество войск для упорной обороны (этого хотели авторы учебника?! — ред.) и при этом потерял бы их. В противном случае было бы мало шансов удержать обширную территорию во время последующих контрударов русских армий… Для запланированного немецкого наступления попытка русских помешать ему была бы только желанным началом…

Сталин со злобной радостью следил за наступлением немецких войск на Сталинград и Кавказ. Он расходовал свои резервы очень экономно и только тогда, когда было действительно необходимо помочь обороняющимся в их крайне тяжелом положении. Вновь сформированные, а также отдохнувшие и пополненные дивизии пока не вводились в бой; они предназначались для того, чтобы, как карающим мечом Немезиды, разгромить слишком растянутый фронт немецких армий и их союзников и одним ударом внести коренной перелом в положение на юге».

Подобных сталинских ударов было десять, после чего обгорелая челюсть Гитлера, лучшего друга авторов учебника, стала валяться в каком-то пыльном мешке второстепенного фонда… На эту драгоценную реликвию натолкнется, добывая компромат на Сталина, кажется, Волкогонов, генерал от агитпропа…

ПРЕДАВШИЙ ОДНАЖДЫ…

«Но какая ирония судьбы! Я помню лекции Волкогонов, академии, когда он частенько цитировал Сталина. И знаете убедительно цитировал. Теперь цитирует Троцкого».

«Сколько мы знаем себя, воскрешая в своей памяти солнечн детство, мысленно оглядывая дороги, пройденные нами и наши) отцами, всегда с нами в сердце было имя Ленин. Наша идейная убежденность зиждется на идеях великого вождя о будущем, том, как «учиться коммунизму», какой должна быть Hal нравственность, как защищать Отечество. Кто овладел ocнoвaми ленинизма, как показывает социальный опыт, тот всегда одержит верх в любой идейной схватке с классовым врагом».