Владимир Соловьев - 1001 вопрос о прошлом, настоящем и будущем России
Если предположить, что все жители «Речника» нарушили закон и подделали документы, то тем более удивляет отсутствие громких дел против чиновников, на глазах которых все эти годы жил поселок, продавались участки на «Острове фантазий» и т. д. Да и восхищает совпадение позиции властей и судов.
Ситуация вокруг «Речника» показала и убогость пропагандистской машины – попытку апеллировать к классовым чувствам. Вот сносят трехэтажные дома – ну и что? У нас закон и очень небогатых Прокофьевых не хотел защищать. Забавно, что Серебряный Бор прекрасно освоен как зона проживания чиновниками самого высокого ранга.
Абсолютно непонятно, чем опасно строительство постоянных домов на этих участках – если разрешали временные постройки, то что мешает иным? Технологии изменились с 50-х годов прошлого столетия. Даже подводные парковки теперь обсуждаются московскими властями, так в чем дело? Водозаборная зона? И что из этого? Никто же не выводит стоки в канал. Кроме того, во многих этих зонах находятся тонны мусора, которые уж точно не прибавляют здоровья москвичам. В чем же реальная опасность, да еще такая, что ее совершенно невозможно минимизировать современными методами, пусть и на деньги жителей «Речника»? Кто-нибудь скажет? В выступлениях властей я нигде этого не увидел. Да и если уж на то пошло, временные постройки не лишали людей физиологических потребностей, так что объяснения неубедительны. Выглядят просто поводом, а не реальной причиной.
Очень важным является и то, как эти судебные решения воплощаются: вандализм и жестокость. Зачем? Почему эти вопросы не прописаны? Что значит «снос»? Ведь это и причинение ущерба – предписано снести здание. А какое? Ныне стоящее или 50-х годов? А как насчет соразмерности причиненного ущерба? И разве снос позволяет уничтожение имущества, находящегося внутри дома? Чем тогда это отличается от воровства? Можно ли унести из дома телевизор, радио, мебель, детские вещи? Или вещам, особенно электронике, выброшенным в мороз на улицу, не наносится ущерб? Кто за это должен ответить? Кому объявляется принадлежащим имущество жильцов? Или вернемся к практике средневековой Англии, когда палачу и стукачу доставалось имущество казненного?
Закон абсолютно не чувствует нюансов, по своей сути оставаясь карательным. Топор вместо скальпеля. Это не защитник народа и его собственности, а средство в руках властных структур, что заставляет переоценить как законы, так и методы их реализации. Что приоритетно и кто приоритетен? Ясно, что не граждане. Подсовывается ложная пирамида: общественные интересы выше личных.
Я поясню, в чем вижу ее ложность. У нас всегда оказывается, что под общественными подразумеваются все те же личные интересы, но уже «своих» застройщиков, предпринимателей, чиновников, так как именно они лоббируют и протаскивают решения. Так быть не должно. При равенстве всех в правах и перед законом общественным интересам надлежит учесть личные и обратиться к ним с просьбой о добровольном движении навстречу. Именно поэтому в одной из азиатских стран аэропорт построили вокруг маленького домика, хозяин которого не захотел уезжать. Личность – фундамент общества. Пирамида строится на уважении к личности, ее мнению и ее собственности, а не наоборот. Голосование многих не дает права отобрать собственность у одного. Конечно, мы говорим о легитимном поле, которое у нас и страдает под сорняками предыдущего исторического опыта.
Ситуация вокруг «Речника» показала и убогость пропагандистской машины – попытку апеллировать к классовым чувствам. Вот сносят трехэтажные дома – ну и что? У нас закон и очень небогатых Прокофьевых не хотел защищать. Забавно, что Серебряный Бор прекрасно освоен как зона проживания чиновниками самого высокого ранга.
Важно, что по-прежнему в сознании граждан закон направлен против них. Когда чиновники бьют себя в грудь с криками, что в «Речнике» все было сделано по закону, возникают самые важные для общества вопросы: что же это за законы, позволяющие устраивать такое? Кто их принял? Кого защищают судебная и исполнительная власти? Куда обращаться гражданину?
А самое важное, что вскрыла ситуация вокруг «Речника», – удивительное равнодушие к людям и жестокосердность власти. Я все время думал: чего они ждут? Первого самоубийцы? Тогда вмешается верховная власть? Засобираются местные на пенсию? Обнаружатся перегибы на местах? В этом дело? В ожидании первой крови? Неправильно все это, не по-людски. О людях нужно думать, пока они живы.
* * *Макиавелли писал, что если причиняешь зло, то причиняй его такого размера, чтобы сломить всякую волю к мщению, если же не можешь причинить зло такого размера – делай добро.
Конечно, звучит цинично, однако Макиавелли писал горькую правду, не давая ей морально-этических оценок.
Заставить нашего человека мстить довольно сложно, особенно когда речь идет не о соседе, а о государстве. Однако не надо считать всех серой массой да лагерной пылью. Когда человека затрагивает до глубины души какая-то проблема, реакция не заставляет себя ждать. Пикеты, митинги, демонстрации возникают не из-за финансового подогрева, а по велению души.
Яркие примеры: и протесты любителей животных по «делу ветеринаров», и пикалевская история, и выступления жителей против «Нового Черкизона» за МКАД – список можно продолжить.
Объединяют все эти проявления гражданской позиции конкретные требования, конкретная боль. Конечно, появляются мальчики-комсомольчики в стиле шакала Табаки, кричащие по любому случаю: «Путина в отставку!» Но речь не о молодых предателях-функционерах, а о реальных людях и их невзгодах.
Ненавижу пустых людей. Горлопанов. Всю эту известную по классической русской литературе тусовку: «Шумим, брат, шумим». Людей жалко – конкретных людей, с их болью и проблемами. Хочется помочь им, не абстрактно всему человечеству, а им – людям, у которых есть фамилия, имя и отчество.
После публикации моей статьи о «Речнике» позвонил Олег Митволь – выговаривал мне, я слушал внимательно, понимал его аргументацию и не мог ее принять. При этом я все думал, что же меня так беспокоит, – а потом понял. Абстрактные ценности. Посадить дерево, построить дом и вырастить сына – несмотря на всю избитость фразы, именно это основа мужской ментальности, а не разрушить, срубить и убить. Созидание, а не разрушение.
При этом я ни в коей мере не претендую на то, что я прав. Я не изучал тщательно тома документов, у меня нет никаких близких или дальних знакомых, живущих в «Речнике», – я только один раз видел и слушал человека из этого поселка. Я хорошо отношусь и к Александру Хинштейну, и к Олегу Митволю, я видел передачу Андрея Караулова, и все равно что-то меня смущало.
Я спросил у Олега: «А зачем сносить дома?»
Он очень эмоционально объяснил, что попран закон.
Я спросил: «А зачем в мороз выселять людей?»
Он ответил, что закон этого не запрещает.
И тут он меня потерял, потому что перед глазами у меня встали картины раскулачивания. Ведь там тоже все было по закону. По тому закону.
Коммунисты понимали человеческую психологию и учитывали опыт. Ведь если советская власть что-то решала, то осуществляла. Так что если в 1957 году было якобы принято решение о сносе, но не осуществлено, на то имелись причины.
Говорят: а вот если все захотят построить дом на Красной площади? Но ведь это смешной аргумент – им не дадут построить. У нас в стране за год даже будку не построишь. А эти люди и построили, и подключили электричество и прочее, и живут там не один год. Значит, что-то во всей этой истории нечисто.
Я не понимаю, зачем сносить красивые дома – новые.
Не понимаю, учитывая, что в стране не хватает жилья. Не понимаю, как можно взять и тупо уничтожить плоды чужого труда. Если это дома бандитов и их надо конфисковать, то отдайте жилье нуждающимся. А вот взять и сломать ради абстрактных принципов – не понимаю. В этом есть что-то бесконечно коммунистическое, как и в криках «да у них по шесть квартир и по сто домов». Для меня не это важно. Что за новое раскулачивание? Мне претит такой подход. В нем есть какая-то безумная жестокость, омерзительная отрыжка классовой борьбы. В частности и то, что совсем не бедные чиновники и мэр попрекают людей их имуществом.
Когда у человека отбирают дом, что-то внутри меня протестует. Должно быть, потому что я не могу наивно считать, что эта ситуация уникальна. Наоборот, представляю, как очень многие тяжело работавшие и построившие жилье на свои кровные деньги люди задумались: не придут ли к ним завтра? Мой дом – моя крепость? Уверен, что многие после этой истории стали смотреть и на свое будущее, и на будущее своих детей другими глазами.
То, что произошло в «Речнике», иначе как раскулачиванием назвать нельзя. А это означает новый виток классовой борьбы. Отбирают и разрушают дома у нескольких семей, но вот веру в будущее разрушают у целого класса. Не олигархов – им наплевать, их побоятся тронуть; не министров – им наплевать, один звонок, и «Остров фантазий» поменяли на поселок Сокол. Бьют по тем, кто когда-то поверил власти и стал вкладывать деньги в малый и средний бизнес, в строительство домов, в том числе и своих. Они решили, что в стране можно жить, что власть на их стороне… Наивные! В очередной раз чиновники расставили все точки над «i».
