Леонид Млечин - Империя террора. От «Красной армии» до «Исламского государства»
Обама – не первый либеральный демократ, которому нравятся тайные операции. Голубь Джон Кеннеди распорядился о подрывных акциях во Вьетнаме. Моралист Джимми Картер, которые резко критиковал ЦРУ, санкционировал ряд тайных операций.
Во время второй мировой руководитель американской политической разведки – Управления стратегических служб – Уильям Донован открыл программу подготовки боевиков, которые станут охотиться на нацистских вождей – от Гитлера и Геринга до каждого эсэсовца в звании старше хауптштурмфюрера.
Но диверсионно-боевые группы так и не отправились в Германию. Сам Донован пришел к выводу, что программа «сулит только неприятности». Он предложил похищать вождей рейха, чтобы их допросить. Но война закончилась быстрее, чем началась программа.
Когда 26 июля 1947 года президент Гарри Трумэн создал ЦРУ, его сотрудники самостоятельно решали, кто хорошие парни, кто плохие. Плохих наказывали. ЦРУ имело «лицензию на убийство». Все это создало для страны множество проблем. В какой-то момент ЦРУ превратилось в обузу.
В начале 70-х сенат США создал комиссию под председательством Фрэнка Чёрча для расследования нарушений в деятельности спецслужб, таких как нелегальное прослушивание телефонных разговоров.
Но быстро выяснилось, что ЦРУ причастно к попыткам убить иностранных лидеров. Комиссия сенатора Фрэнка Чёрча, вытащила на белый свет такие секреты собственной разведки, о которых в других странах предпочитают молчать. Политические покушения в Чили, Конго и Южном Вьетнаме. Создание смертельных ядов. Попытки повлиять на разум человека со смертельным исходом.
Приняли закон, запрещающий тайные операции за границей без санкции конгресса. Упор сделали на техническую разведку, так безопаснее. Но запрет действовал недолго.
«Я думаю, что тайные операции, – уверенно сказал президент Рональд Рейган в октябре 1983 года, – это обязанность правительства с тех самых пор, как вообще появилось первое правительство».
Что показывает история разведки? Инициатором тайных операций всегда был Белый дом. Президенты вновь и вновь соблазняются возможностью переложить решение трудных внешнеполитических проблем на спецслужбы.
А люди из спецслужб – мастера уговаривать. Это же профессиональные соблазнители! Многие политики попадали в глупое положение, поверив в их обещание обделать заковыристое дельце без шума и пыли.
На наших глазах Белый дом санкционирует одну секретную операцию за другой. Тайные тюрьмы для боевиков, допросы с пытками, ликвидация террористов боевыми группами спецназа на другом краю земли или ракетами с беспилотника, что иногда называют «правосудием с доставкой на дом»…
Но все эти инструменты, которые так восхищают верховного главнокомандующего, не в состоянии заменить продуманную и взвешенную политику, разработанную с учетом всей сложности современного мира. Хуже того, обычно ситуация только усложняется. Запутывается. Иногда становится безнадежной. И, как показывает история, впоследствии президенты сильно сожалеют о своих решениях.
Американская военная операция в Афганистане, разгром Ирака, свержение Муамара Каддафи обострили чувство ненависти к Западу и одновременно усилили чувство униженности. На этих настроениях выросло Исламское государство.
Каждый мусульманин хранит в себе гордость за свою древнюю цивилизацию. Он помнит успехи исламского мира в искусстве и науках. Нынешнее превосходство Запада только усиливает ощущение утерянного величия. Естественное желание преодолеть этот разрыв не возникает. Исламисты считают, что Запад (это очень широкое понятие, в него включается и Россия) должен быть уничтожен, как хирург удаляет раковую опухоль. Христиане воспринимаются как колонизаторы. Мусульмане считают себя жертвами христианского колониализма. И намерены мстить за перенесенные страдания.
Использование смертников облегчило жизнь руководителям террористических организаций. Сложнее всего обеспечить боевику пути отхода после теракта, чтобы его не поймали и не допросили. А если использовать смертников, эта проблема исчезает.
Типичный портрет боевика: ему еще нет тридцати лет, он холост, набожен и не имеет работы. У него проблемы, которые делают жизнь невыносимой. Ему объясняют: стань смертником – и найдешь выход из самого отчаянного положения. Погибший в бою с врагом причисляется к мученикам, которых щедро вознаграждает Аллах.
Обещание попасть в рай – одно из самых привлекательных в программе вербовки новых бойцов всемирной армии джихада.
Боевик проходит курс подготовки подрывника на тайной базе. Его учат, как вести себя в толпе, чтобы не выделяться, умению не привлекать к себе внимание службы безопасности и главное – не забыть привести взрывное устройство в действие. Проверяют стойкость его нервной системы, способность сохранять хладнокровие и в самой опасной ситуации не выдать своего волнения.
Вступившим на этот путь не позволят свернуть с полдороги. С той минуты, когда юноша или девушка записывает на видеокамеру свое последнее обращение, смерть неминуема. Если он или она в последний момент откажется взорвать себя, запись станет доказательством позорной трусости. С таким клеймом жить невозможно. Решение снимать на видео последние слова шахида приняло когда-то палестинское руководство: это нужно не только для пропаганды, но и для того, чтобы смертник или смертница не передумали.
Но с боевиками, выросшими на Западе, труднее. Они не хотят умирать, как показала история с братьями Царнаевыми в Бостоне.
Считается, что нищета рождает террор. Точнее было бы сказать, что террор рождает нищету. Во многих исламских странах культивируется атмосфера безнадежности, беспомощности, отчаяния. Зачем тратить силы для улучшения своей жизни, если все решится само собой после уничтожения врага? Подростки растут в убеждении, что нет смысла учиться и не надо работать. Врачи и инженеры не нужны. Нужны солдаты. Они должны убивать, в этом их предназначение.
Маленькие дети в Ираке, Афганистане, Пакистане или Саудовской Аравии подходят к своим отцам и просят:
– Папа, возле нашей школы американский контрольно-пропускной пункт. Они меня не заподозрят, потому что я маленький. Я могу подойти и взорвать их. Папа, я хочу стать мучеником. Ты не можешь достать мне пояс шахида?
Всемирный халифат
Иракские сунниты после падения режима Саддама Хусейна утратили господствующее положение в стране, где большинство – шииты. Радикальные исламисты объединились с бывшими саддамосвскими офицерами вокруг местной организации Аль-Каиды. В 2013 году они приняли участие в войне против режима Башара Асада в Сирии.
За год они так окрепли, что принялись создавать исламское государство, намереваясь для начала объединить территорию Ирака, Сирии и Ливана. Летом 2014 года в ходе стремительного наступления они взяли иракские города Мосул и Тикрит, подступили к Багдаду. В конце июня объявили о создании халифата. Мусульманами должны управлять мусульмане, и жить они могут только там, где действуют законы шариата, поэтому халифат должен быть всемирным.
Халифом назвал себя Абу Бакр аль-Багдади, который сменил убитого американцами в июне 2006 года Абу Мусаба аль-Заркауи. В декабре 2014 года он заявил, что черное знамя джихада должно развиваться над Римом.
Аль-Багдади родился в 1971 году в иракском городе Самарра. О нем мало что известно. Его называют «невидимый шейх». В детстве он играл в футбол, изучал теологию в исламском университете. Те, кто знал его в юности, говорят, что он ничем не выделялся. Думаю, ошибаются. Просто недооценили молодого человека.
Он присоединился к радикальным исламистам после свержения Саддама Хусейна. Создал себе репутацию, организуя кровавые теракты. Он не жалел об утрате даже ближайших соратников. Знал, что весть об их героической смерти привлечет к нему новых людей. Обещание стать мучеником – одно из самых привлекательных в программе вербовки новых людей. Он прямо спрашивал у новичков, готовы ли они пожертвовать жизнью – ему нужны именно такие люди.
Для соратников аль-Багдади характерна невероятная жестокость. Они сотнями убивают христиан, шиитов и курдов-езидов. Они продемонстрировали военную мощь, сокрушив конкурентов, боевые отряды курдов и части иракской регулярной армии.
Сирийский город Ракка на северном берегу реки Евфрат превратился в столицу стремительно набирающего силу джихадского движения. Здесь вожди этой группы реализуют свои взгляды на государственное устройство – это фундаменталистская интерпретация ислама. Боевики установили там своего рода порядок и обеспечили безопасность, которых нет в других районах Сирии. И немалому числу людей, уставших от гражданской войны, это понравилось – они согласны на любую власть, которая создает хотя бы подобие порядка и нормальной жизни.
