Алексей Шишов - Разгром Японии и самурайская угроза
Американский историк Д. Макшерри, оценивая результаты советско-японских военных конфликтов 1938—1939 годов и их последствия, писал: «Демонстрация советской мощи в боях на Хасане и Халхин-Голе имела далеко идущие последствия, показала японцам, что большая война против СССР будет для них катастрофой».
В Стране восходящего солнца из столкновения с советской армией на монгольской границе быстро сделали надлежащие и самые серьезные выводы, но не меняющие милитаристской устремленности Японии перед самым началом Второй мировой войны. Уже 4 сентября 1939 года влиятельнейшая японская газета «Асахи» вышла с передовой статьей, посвященной анализу конфликта на Халхин-Голе, в которой редакционные аналитики писали следующее:
«Наши военные власти из этих событий вынесли поучительный урок о том, что в будущем военные приготовления нужно довести до совершенства. Военные власти достаточно глубоко продумали этот урок. Нужно до предела насытить армию моторизованными частями. В этом кроется глубочайший смысл событий последнего времени. До сих пор народ не знал, до какой степени оборудованы моторизованные части Советского Союза. Теперь найдется немало людей, пораженных такой неожиданностью…
Нам нужно твердо усвоить урок, полученный в районе Номднга-на (Халхин-Гола. — А.Ш.). Нужно подготовиться, подтянуться и всеми силами стремиться к завершению обороны страны не только морально, но и материально. Мы почувствовали эту откровенную потребность».
ГЛАВА 4
ГОД 1945-й. Дальний Восток. Квантунский финал Второй мировой
Вхождение Страны восходящего солнца в ряды противников Советского Союза перед Второй мировой войной связана с 25 ноября 1936 года. В тот день Япония подписала так называемый «Антикоминтерновский пакт» с гитлеровской Германией. Вскоре к пакту присоединилась фашистская Италия. Так возникла ось Берлин — Рим — Токио. Однако две пробы сил советской Красной Армии — у озера Хасан и на реке Халхин-Гол успеха японской Квантунской армии не принесли. Более того, ее войска, участвовавшие в боях, оказались наголову разгромленными, а императорская авиация понесла огромные потери в самолетах.
Однако это не помешало дальнейшему сближению Японии, которая стала откровенно милитаристским государством, с Германией. Исключительно способный советский разведчик — сотрудник Разведывательного управления РККА Рихард Зорге (Рамзай-Инсон), успешно действовавший на Японских островах на протяжении многих лет, доносил в январе 1938 года, в частности:
«Москва. Директору.
Полковник Отт получил с январской почтой распоряжение германского генштаба — запросить от имени германского генштаба японский генштаб, будет ли немедленно после войны в Китае начата война против СССР или нет. Отвечая на этот вопрос отрицательно, Хомма сообщил полковнику Отту следующее: японский генштаб подготовляет войну против СССР усиленными темпами, считая, что оттяжка времени может работать в пользу СССР. Однако даже эти ускоренные приготовления требуют времени, по причинам: необходимости содержать большую оккупационную армию в Китае в течение длительного времени; необходимости основательно пополнить японскую армию после войны в Китае; наличия финансовых трудностей, а также ввиду того, что германский генштаб (очевидно, ошибка, по смыслу должен быть «японский генштаб») не может быть готов немедленно. Поэтому он считает, что два года являются максимальным, а один год — минимальным сроком для того, чтобы японский генштаб мог начать войну против СССР. Это заявление было Оттом записано и показано Рамзаю (в присутствии Отта). Рамзай имел достаточно времени, чтобы полностью его изучить и запомнить точные формулировки».
В Токио уже ожидали скорого подписания тройственного пакта (ось Берлин — Рим — Токио), но совершенно неожиданно для японского правительства Хиранумы Германия 23 августа 1939 года подписывает пакт о ненападении с Советским Союзом. Кабинет министров Хиранумы подает в отставку, но перед этим в Берлин отправляется «желчная» нота:
«1. Правительство Японии поняло заключение пакта о ненападении таким образом, что оно окончательно аннулировало теперешние переговоры о пакте трех держав.
2. Японское правительство заявляет, что заключение Германии с Россией пакта о ненападении является серьезным нарушением сепаратного соглашения, связанного с «Антикоминтерновским пактом», между Японией и Германией. Поэтому оно выражает строгий протест немецкому правительству».
Однако разногласия между Токио и Берлином удалось урегулировать: 27 сентября 1940 года в германской столице был подписан тройственный акт Германии, Италии и Японии. Было объявлено, что все три союзные державы пекутся об установлении «мира во всем мире» и ради этого приступают к построению «нового порядка в Великой Восточной Азии и Европе». «Высокие договаривающиеся стороны» обязывались оказывать друг другу военную помощь — в случае, если одна из них подвергнется нападению «какой-либо другой державы, которая сейчас не участвует в японо-китайской войне».
Заключение тройственного пакта вызвало однозначную реакцию мировой общественности. Государственный секретарь США К. Холл прокомментировал это событие так: «бандитские страны» наконец-то объединились. Министр иностранных дел Германии И. Риббентроп отметил, что «эта палка будет иметь два конца — против России и против Америки».
В Токио заключение Берлинского тройственного пакта посчитали большой внешнеполитической удачей, поскольку там прекрасно понимали, что Стране восходящего солнца одной с Советским Союзом в случае войны не справиться. Министр иностранных дел Японии И. Мацуока на заседании тайного совета империи заверил его в следующем:
«Хотя и существует договор о ненападении (между Германией и Советским Союзом. — А.Ш.), однако Япония окажет помощь Германии в случае советско-германской войны, а Германия окажет помощь Японии в случае русско-японской войны… Даже если мы наблюдаем улучшение русско-японских отношений, оно вряд ли продлится более трех лет. Нам придется пересмотреть отношения между Японией, Советским Союзом и Германией через два года».
Страна восходящего солнца, ведя войну в Китае, с началом Второй мировой войны связывала прежде всего планы завоевания «стран южных морей». Однако Япония смогла начать большую войну в Тихом океане только при твердой гарантии, что СССР будет втянут в войну в Европе. Не случайно один из лидеров императорского генералитета генерал Койсо заявил: «Осуществляя движение на юг против волков, надо остерегаться тигра с северных ворот».
В Москве понимали, что главный очаг военной напряженности кроется не на Дальнем Востоке, а в Европе. Именно оттуда Советскому государству приходилось ожидать вражеского нашествия. Это обстоятельство заставило И.В. Сталина и правительство СССР пойти 13 апреля 1941 года на подписание советско-японского пакта (договора) о нейтралитете сроком на пять лет.
В статье второй пакта говорилось: «В случае, если одна из Договаривающихся Сторон окажется объектом военных действий со стороны одной или нескольких третьих держав, другая Договаривающаяся Сторона будет соблюдать нейтралитет в продолжение всего конфликта».
В той внешнеполитической ситуации такой договор был выгоден обеим сторонам. Следует отметить, что его заключение вызвало по разным причинам крайне негативную реакцию в Берлине, а также в Вашингтоне и Токио.
Нападение гитлеровской Германии и ее сателлитов на Советский Союз 22 июня 1941 года вызвало в Токио острую правительственную дискуссию, которая затянулась на десять дней. На окончательное решение Японии повлияло известное высказывание Бисмарка о том, что для союза нужны два партнера: наездник и осел. Правительство Страны восходящего солнца в новой ситуации могло быть только ослом, коим оно быть не пожелало.
В итоге правительственной дискуссии глава кабинета министров Тодзио высказал возобладавшую точку зрения: «Престиж Японии необычайно поднимется, если мы нападем на Советский Союз, когда он, как спелая хурма, будет готов упасть на землю». В Токио решили немного подождать, явно не рассчитывая на неуспех германских армий в кампании 1941 года.
Проведение такой острой дискуссии на правительственном уровне не помешало японской правящей элите уже на третий день вероломного нападения гитлеровской Германии на Советский Союз принять в императорском дворце в Токио «Программу национальной политики империи в соответствии с изменением обстановки». В засекреченной «Программе», в частности, говорилось, что императорская Япония «скрытно завершая… военную подготовку против Советского Союза… прибегнув к вооруженной силе, разрешит северную проблему».
