Осень патриарха. Советская держава в 1945–1953 годах - Евгений Юрьевич Спицын
Кстати, как отмечают ряд историков (Ю.В. Галактионов[436]), довольно примечательным является тот факт, что в промежуток между этой и последующей сессиями СМИД прозвучали несколько знаковых речей, окончательно определивших всю политику западных держав в отношении Германии. Во-первых, это уже упомянутая Фултонская речь Уинстона Черчилля, в которой он прямо заявил, что «западные демократии» не для того боролись с одним видом тоталитаризма (немецким), чтобы дать свободу действий другому (советскому), а также два его новых выступления в ноябре 1946 г., где бывший британский премьер призвал французов «заключить мир с немцами» и, вспомнив давний лозунг, вновь огласил идею создания Соединённых Штатов Европы и включения в состав СШЕ всей территории Германии. Во-вторых, это речь американского госсекретаря Джеймса Френсиса Бирнса, произнесённая им в сентябре 1946 г. в Штутгарте перед офицерами американских оккупационных войск и министрами ряда германских земель, которая стала поворотным пунктом всей американской политики в отношении Германии. Именно здесь, охарактеризовав политику Москвы как «экспансионистскую», а границы Польши как «временные», он особо подчеркнул, что американские войска останутся на территории Германии до тех пор, пока её не покинет «последний солдат» других оккупационных армий, прежде всего советской. А раз так, то отныне суть военного присутствия на территории Германии должна быть решительно изменена: на смену сугубо «контрольной» должна прийти «защитная» власть, а «мягкая» репарационная политика должна удержать немцев от рецидивов национал-социализма и реваншизма. Наконец, в-третьих, в октябре 1946 г. министр иностранных дел Великобритании Эрнест Бевин, выступая в Палате общин, заявил, что «британское правительство находится в почти полном согласии с тем, что сказал американский министр иностранных дел Бирнс в Штутгарте».
На третьей сессии СМИД, которая проходила в Нью-Йорке в ноябре-декабре 1946 г., главным вопросом стало обсуждение текстов мирных договоров с Италией, Венгрией, Болгарией, Румынией и Финляндией. Однако не последнее место в её работе вновь занял германский вопрос, по которому схлестнулись две непримиримые позиции — советская и американская. В.М. Молотов в своей речи «О судьбе Германии и мирного соглашения с ней», которую ряд историков называют «шедевром советского дипломатического искусства», проявив «отеческую заботу» о Германии, активно выступил за сохранение её территориальной целостности и суверенитета. А его визави госсекретарь Дж. Бирнс предложил созвать в середине ноября 1946 г. очередную конференцию «союзных держав» и подписать на ней мирный договор с Германией, но без формирования центрального германского правительства и вывода оккупационных войск с немецкой территории. Понятно, что оба эти предложения не устроили Москву и Вашингтон и были сразу похоронены. Вместе с тем именно на этой сессии СМИД, во-первых, были наконец-то согласованы все тексты мирных договоров со всеми сателлитами Германии и, во-вторых, в начале декабря 1946 г. подписано англо-американское соглашение о создании Бизонии, которое де-факто вступило силу с января 1947 г., что стало отправной точкой реального расчленения Германии и отделения западных оккупационных зон от советской зоны.
Тем временем в феврале 1947 г. на Парижской мирной конференции страны-победительницы подписали мирные договоры с пятью бывшими сателлитами Германии, что позволило Италии, Венгрии, Румынии, Болгарии и Финляндии вернуть себе все права суверенных государств и стать полноправными членами ООН. Однако нерешённый германский вопрос по-прежнему остался источником особой напряжённости в от ношениях ведущих мировых держав, делегации которых уже через месяц съехались на новую сессию СМИД.
На четвёртой сессии СМИД, состоявшейся в Москве в марте-апреле 1947 г., советская делегация призвала западных «партнёров» отказаться от любых сепаратных действий в отношении Германии, аннулировать их соглашение о создании Бизонии, установить общий контроль над Рурской областью и немедленно учредить общегерманские административные институты, разработать временную Конституцию и в соответствии с ней провести во всех оккупационных зонах свободные демократические выборы, по результатам которых сформировать Временный общегерманский кабинет. Однако в ответ на эти предложения англо-американские «партнёры» вновь подняли вопрос о восточногерманской границе и поддержали передачу французской стороне вожделенного Саара.
Вместе с тем на той же сессии СМИД чисто формально было узаконено февральское решение СКС «О ликвидации Прусского государства», бывшего главным «источником германского милитаризма и агрессии», принято решение о создании в рамках СМИД Информационно-консультативного совета для обсуждения всех аспектов будущего соглашения с Германией и наметилась обоюдная возможность компромисса относительно Рура, Тюрингии и Саксонии. Казалось бы, возникла база для конструктивного диалога по германской проблеме, но неожиданно в самом конце марта 1947 г. британский министр иностранных дел Э. Бевин выдвинул ультимативное требование принять «Дополнительные принципы в отношении Германии». Суть этого документа, отменявшего все репарации в виде поставок готовой продукции, прежде всего обогащённого урана с комбината «Висмут», конечно, была неприемлема для Москвы, в результате чего возникший было компромисс окончился очередным провалом.
Кроме того, как считают ряд историков (Н.В. Величко[437]), именно на этой сессии СМИД Франция, до того часто бравшая сторону Москвы, окончательно переметнулась в англосаксонский лагерь. В свою очередь американские дипломаты, поставив перед собой задачу полностью вовлечь Париж в реализацию собственного плана по созданию западногерманского государства, играя на особой «ностальгии» парижской политической элиты по Саару, готовы были поддержать её в этом вопросе, лишь бы Париж присоединился к Бизонии. Таким образом, четвёртая сессия СМИД завершилась очередным провалом, а уже летом 1947 г. президент Г. Трумэн по подсказке нового госсекретаря генерала Дж. Маршалла не только включил западные зоны в «план Маршалла», но и предоставил им режим наибольшего благоприятствования.
На пятой сессии СМИД, которая прошла в Лондоне конце ноября — середине декабря 1947 г.,
