Кризис и Власть Том II. Люди Власти. Диалоги о великих сюзеренах и властных группировках - Михаил Леонидович Хазин
Джонсон был далеко не единственным человеком, обиженным Робертом Кеннеди; проводившаяся братом Джека кампания по борьбе с организованной преступностью вылилась в широкомасштабное преследование президента крупнейшей профсоюзной организации AFL–CIO (АФТ-КПП) Джимми Хоффы[476]. Роберт создал специальную следственную группу, задачей которой было «засадить Хоффу», и к началу 1963 года стало ясно, что группа эту задачу выполнит. Результатом стало резкое изменение настроений среди боссов преступного мира[477]:
Благодаря ELSUR[478] агентам ФБР удалось определить настроения лидеров организованной преступности в США. В начале 1963 года они заметили ощутимые изменения: нервозность и опасения уступили место раздраженному, едва сдерживаемому гневу, который к осени того же года перерос в бешеную ярость по отношению к Джону и Роберту Кеннеди [Gentry, 2001].
Читатель. К осени?! Так, получается, мафиози его и убили?!
Теоретик. Как метко заметил один из исследователей убийства Кеннеди, если бы мафиози убивали всех, кого хотят убить, кладбища переполнились бы. «Бешеная ярость» мафиози воплощалась главным образом в разговоры под микрофоны ФБР, что «надо бы уже разобраться с Кеннеди» и «когда уже кто-нибудь прикончит этого сукиного сына». Та же прослушка ФБР сообщала, что 14 октября 1963 года (когда уже была куплена винтовка, из которой Освальд якобы застрелил Кеннеди) Сэм Джианкана[479] обсуждал с соратниками, играет ли Роберт Кеннеди в гольф, и если играет, то как бы ему подложить бомбу в сумку для клюшек. Как по-вашему, стал бы он обсуждать подобные вещи, если бы действительно организовал убийство Джона Кеннеди в Далласе?!
Мафиози, обложенные слежкой ФБР со всех сторон, никогда сами не решились бы на убийство; все, что они могли, — это предоставить профессиональных киллеров и, возможно, подкинуть денег на их оплату, но только в том случае, если кто-то по-настоящему могущественный смог бы гарантировать им безнаказанность. Однако настроения менялись и среди куда более серьезных людей:
К весне 1963 года Джон Кеннеди был настолько раздражен критикой со стороны журналов Time и Life, что пригласил супругов Люс на обед в Белый дом… Лорд прессы[480] сразу же начал обличительную речь о Кубе, потребовав, чтобы Кеннеди немедленно вторгся на остров. Президент понял, что Люсы пришли разжигать войну, а не смягчать позицию, и обед закончился досрочно, еще до подачи десерта. Вскоре после этого Люс созвал «военный совет» из главных редакторов своей империи и заявил, что администрация Кеннеди неспособна свергнуть Кастро, поэтому его корпорация берет эту задачу на себя [Talbot, 2016, р. 974].
Читатель. А этот Люс не слишком много на себя взял? Пара каких-то журналов — и Остров свободы; по-моему, несопоставимые силы!
Теоретик. При всем уважении, мы полагаем, что Люс был несколько лучше вас осведомлен о своих возможностях. По крайней мере, некоторые из последующих событий вполне укладываются в версию «личной войны Люсов против Кастро». Не прошло и пары месяцев, как к этой войне присоединился еще один скромный участник:
На встрече 1 мая 1963 года Объединенный комитет начальников штабов возродил секретный план, известный под обманчиво буколическим названием Northwoods[481]. Этот план, впервые разработанный после залива Свиней, имел своей целью создать предлог для вторжения США на Кубу… Идея заключалась в том, чтобы спланировать преступление, которое поставило бы правительство США [в положение, когда у него не оставалось бы другого выбора, кроме войны]… «Мы могли бы развернуть коммунистическую кубинскую террористическую кампанию в Майами, других городах Флориды и даже в Вашингтоне…» Планировщики в Пентагоне были готовы убить невинных людей… чтобы оправдать вторжение США [Morley, 2017, р. 261].
Следует особо отметить, что в марте 1962 года план представлялся Кеннеди на утверждение и был им отвергнут, что не помешало его возрождению в 1963-м. Высшее руководство Пентагона приняло столь далеко идущее решение самостоятельно, без согласования с президентом. Аналогичным образом поступило и другое, более знакомое нам ведомство:
Энглтон… записал свои выводы [по поводу Кубы] в документе на 27 страниц. 23 мая 1963 года он разослал этот документ Объединенному комитету начальников штабов и руководителям других пятнадцати агентств США. Документ, как он указал в своем сопроводительном письме, был «комплексной оценкой коммунистической системы на основе всех источников». Энглтон хотел, чтобы этот документ послужил основанием новой национальной политики… Энглтон отправил свой анализ [во все министерства, за исключением] Белого дома, Совета по национальной безопасности и генерального прокурора [Morley, 2017, р. 263].
К лету 1963 года позиция братьев Кеннеди, проявленная ими в ходе Берлинского и Карибского кризисов, была уже абсолютно ясна. Джон Кеннеди не начал бы полномасштабную войну ни при каких обстоятельствах; а следовательно, выполнить план Northwoods можно было лишь при другом президенте. Тем не менее план приняли к исполнению: противники Кеннеди поняли, что контролируют большинство министерств и ведомств, и решили действовать, как если бы Кеннеди досиживал в Белом доме последние месяцы.
Теперь, когда мы знаем про Northwoods, действия вскоре ставшего знаменитым жителя Далласа кажутся куда более понятными:
18 апреля 1963 года Освальд написал в нью-йоркский офис Fair Play for Cuba Committee[482], сообщив, что накануне раздавал литературу FPCC на улице, и попросил дополнительные экземпляры… 19 апреля офис FPCC прислал Освальду запрошенное… Используя настоящее имя, Освальд часто писал о своих планах и деятельности директору FPCC Винсенту Ли, который поощрял его заняться организационной работой в Новом Орлеане[483]. Ли не советовал Освальду открывать офис, но тот проигнорировал эту рекомендацию [Newman, 2008, р. 672].
Уже 24 апреля Освальд переехал из Далласа в Новый Орлеан и занялся организацией локального офиса FPCC. При этом он использовал чужую фамилию (некоего Хиделла) и почтовый адрес 544 Camp Street, совпадающий с адресом Кубинского революционного комитета, созданного ЦРУ для вербовки антикастровских агентов. 26 мая Освальд уведомил FPCC, что открывает офис в Новом Орлеане, и в течение трех следующих месяцев вел активную агитацию на улицах. Все это время переписка Освальда и его действия контролировались ЦРУ и ФБР, поскольку после его возвращения из СССР он был одним из 300 лиц, состоявших на особом учете — в качестве потенциальных агентов по использованию против СССР. Курировал этих потенциальных агентов не кто иной, как уже знакомый нам Энглтон.
Читатель. Вы хотите сказать, что…
Практик. Стоп! Вспомните, что
