Леонид Млечин - Юрий Андропов. Последняя надежда режима.

— Это же настоящий, прожженный жулик, разве вы не понимае­те?

Щелоков сам позвонил Андропову. Его немедленно соединили. Андропов сказал, что Щелокову пора покинуть министерство. Одним выстрелом Юрий Владимирович убил трех зайцев: положил конец бли­стательной карьере Щелокова, которого ненавидел, убрал из КГБ Фе­дорчука, который не был его человеком, и сделал хозяином Лубянки лично преданного ему Виктора Михайловича Чебрикова.

Через месяц после прихода Андропова к власти, 17 декабря, Щелоков перестал быть министром. Его определили в группу генераль­ных инспекторов Министерства обороны. Он имел на это право как ге­нерал армии. Это была не работа, а синекура. За маршалами и гене­ралами армии сохраняли прежнее содержание, кабинет, машину, дачу, адъютанта, и они могли писать мемуары. Но Николай Анисимович не успел насладиться своим новым местом. Новый генеральный секретарь Юрий Андропов приказал партийным инквизиторам и людям из КГБ за­няться Щелоковым.

В аппарате госбезопасности Щелокова никогда не любили.

Начальник московского КГБ Виктор Алидин вспоминал, как в 1975 году террористы захватили самолет Як-40, выполнявший рейс Москва—Минск, и потребовали доставить их в Стокгольм. Самолет по­садили во Внукове под предлогом дозаправки. Там же в правитель­ственном зале находились министр внутренних дел Щелоков и первый заместитель председателя КГБ Семен Цвигун. Они когда-то вместе ра­ботали в Молдавии.

Террористы требовали дать им полтора миллиона долларов и отправить в Стокгольм. Цвигун и Щелоков приняли решение, чтобы не допустить жертв, выпустить самолет за границу. Как выяснилось, бандитов было четверо, вооружены они были охотничьими ружьями и обрезами. Алидин проявил инициативу, доложил Авдропову по телефо­ну, что надо их захватить. Группу захвата возглавил начальник Мо­сковского уголовного розыска. Двух бандитов убили, двух захватили.

Тут, вспоминает Алидин, появился министр внутренних дел Ще­локов.

«Оценив обстановку и определив, что здесь больше делать не­чего, он сказал мне:

— Следуем вместе с захваченными террористами на Петровку.

Я почувствовал, что начинается дележка лавров. Так не хоте­лось этого. И я ответил Щелокову:

— Заедем сначала в наше служебное помещение, я должен до­ложить о выполнении операции Юрию Владимировичу.

Он с неохотой согласился.

Я позвонил Андропову, доложил обстановку и сказал о предло­жении Щелокова везти бандитов на Петровку. Председатель КГБ, вы­слушав меня, ответил:

— Пусть везет».

КГБ давно подбирался к Щелокову.

Бывший первый заместитель председателя КГБ Филипп Денисович Бобков вспоминает:

«Однажды нам удалось раскрыть преступление, связанное с продажей икон за границу: крупный делец, ворочавший огромными деньгами, сумел переправить за рубеж немало ценностей. Заняться одним из этапов его «деятельности» в Челябинске было поручено сле­дователю по особо важным делам МВД СССР. Он тщательно изучал ико­ны, производил опись, отбирал наиболее редкие и дорогие.

Некоторые его действия показались подозрительными, похоже было, сам он каким-то образом заинтересован в этом деле. Решили пойти на риск и произвести у него обыск. Получив санкцию прокурора и заместителя министра внутренних дел СССР Бориса Шумилина, обыскали служебный кабинет следователя, затем его квартиру и обна­ружили там украденные иконы. Оказалось, часть их он предназначал Щелокову, убежденный, что тот защитит его в случае провала.

Ну а что Щелоков? Он просто промолчал, словно это его не касалось, и даже никак не отреагировал на обыск, произведенный в здании МВД СССР, на Огарева, 6.

О происшедшем Андропов доложил Брежневу, и на этом все кон­чилось».

Московское управление КГБ арестовало одного человека по делу о контрабанде. Тут выяснилось, что принадлежащий ему анти­кварный мебельный гарнитур стоимостью более сорока семи тысяч ру­блей с мебельной фабрики, где шла реставрация, отвезли на квартиру Щелокова. Сделал это начальник отдела ХОЗУ МВД.

Начальник московского КГБ Виктор Алидин доложил Андропову. Он взволнованным голосом ответил:

— Виктор Иванович, ты ставишь меня в тяжелое положение. Ну, что я могу сказать по этому делу? Поговори сам со Щелоковым, ведь ты его знаешь давно, еще по работе на Украине.

Встреча состоялась. Алидин рассказывал Щелокову о фактах сращивания работников милиции с преступными элементами, доказывал, что необходима система оперативного обслуживания органами КГБ Ми­нистерства внутренних дел, чтобы выявлять преступные элементы. Ще­локов обещал подумать. И тогда Алидин сказал:

— Николай Анисимович, ваш подчиненный незаконно вывез ан­тикварную мебель, принадлежащую лицу, находящемуся у нас под след­ствием, и доставил к вам на квартиру. Я прошу, желательно к вече­ру, вернуть мебель по принадлежности. В противном случае мы будем вынуждены принять меры к вашему подчиненному.

Щелоков растерялся и обещал все вернуть. Вечером он позво­нил Алидину и сообщил, что сдал мебель. Алидин доложил Андропову. На этом история закончилась.

Высокопоставленных врагов у Щелокова набралось порядочно. А расследованием его дел занялся новый министр — Виталий Федорчук. Помогал Федорчуку заместитель по кадрам генерал-лейтенант Василий Яковлевич Лежепеков, который до этого был начальником политуправ­ления пограничных войск, потом заместителем председателя КГБ по кадрам.

Андропов отправил его в МВД со словами:

— Там развелось много гнили — нужно почистить. Юрий Влади­мирович распорядился укрепить кадровый

состав министерства офицерами КГБ. 27 декабря 1982 года полит­бюро приняло решение откомандировать на укрепление МВД сто офице­ров госбезопасности «из числа опытных руководящих оперативных и следственных работников». Но сотрудники госбезопасности переходили в органы внутренних дел неохотно. Андропову пришлось лично этим заниматься. Он позвонил начальнику московского управления госбезо­пасности Алидину домой и попросил направить в МВД хороших чеки­стов:

— Работать им, имей в виду, предстоит лет пять, не меньше.

В Ленинграде начальником милиции сделали заместителя на­чальника управления КГБ Анатолия Алексеевича Куркова. Представлять его приехал сам новый министр Федорчук. В качестве компенсации Курков получил генеральские погоны. С ним в управление внутренних дел на различные руководящие должности перешло еще два десятка че­кистов.

Желания уходить с чекистской работы на милицейскую — даже на повышение — ни у кого не было. Возможно, поэтому на новом по­прище почти никто не преуспел. Мало кто из чекистов задержался в МВД, большинство ушло при первой возможности. Кадровые работники госбезопасности, писал бывший начальник уголовного розыска страны Игорь Карпец, знали оперативную работу и следствие, но были воспи­таны в пренебрежении к «быдлу» — милиции. Окунувшись в грязь, ко­торую приходится чистить милиции, вынужденные на новой работе па­хать, к чему они не привыкли, и получать выговоры за «плохую рас­крываемость», чекисты стремились побыстрее вернуться обратно, откуда привили.

После ухода Щелокова, 9 августа 1983 года, Андропов, нако­нец, провел через политбюро решение «о контрразведывательном обес­печении МВД СССР, его органов и внутренних войск». В третьем глав­ном управлении КГБ (военная контрразведка) сформировали управление «А», которое присматривало за милицией. Появилось и управление особых отделов КГБ по внутренним войскам МВД СССР.

Формально чекисты должны были выявлять иностранных шпионов, проникших в органы внутренних дел, и сражаться с коррупцией. В ре­альности они старались взять под полный контроль своих недавних соперников. Ни одного шпиона в органах внутренних дел не нашли. Рассказывают, что Федорчук, который всю жизнь провел в контрразведке, установил слежку даже за своими заместителями в Министерстве внутренних дел. При Щелокове такого не было. Федорчук обзавелся собственной агентурой. Каждый день к нему приходили люди из аппарата и докладывали, кто из замов чем занимается.

Тогдашний начальник управления связи МВД СССР полковник Геннадий Сергеевич Громцев, как профессиональный связист, сразу определил, что его телефон поставлен на прослушивание, — профес­сиональное ухо улавливает еле слышные щелчки подключения. Громцев предупредил жену:

— Перестань болтать по телефону всякую чепуху.

Подозри­тельный Федорчук опасался, что теперь и его самого подслушивают. Раздраженный министр вызвал к себе пол­ковника Громцева.

Тот вошел, по-армейски доложил:

— Товарищ министр, начальник управления связи полковник Громцев по вашему приказанию прибыл!

Федорчук поднял голову. Выражение лица брезгливо-раздражен­ное.

— Ишь, какой холеный полковник. — И тут же закричал: — Бездельник! Если связь и дальше будет так же плохо работать, мо­жешь сюда больше не заходить! Иди сразу н управление кадров за бе­гунком! И через слово — мат.