Иосиф Сталин - Том 12
Что может быть плохого в том, что государство, государственная промышленность является поставщиком товаров для крестьянства, без посредников, а крестьянство — поставщиком хлеба для промышленности, для государства тоже без посредников?
Что может быть плохого с точки зрения марксизма и марксистской политики в том, что крестьянство уже превратилось в поставщика хлопка, свеклы, льна для нужд государственной промышленности, а государственная промышленность — в поставщика городских товаров, семян и орудий производства для этих отраслей сельского хозяйства?
Метод контрактации является здесь основным методом установления этих новых форм товарооборота между городом и деревней. Но разве метод контрактации противоречит требованиям нэпа?
Что может быть плохого в том, что крестьянство становится поставщиком государства и по линии хлеба, а не только по линии хлопка, свеклы, льна, благодаря тому же методу контрактации?
Почему торговля мелкими партиями, торговля мелочная может называться товарооборотом, а торговля крупными партиями по заранее составленным договорам (контрактация) насчет цен и качества товара не может считаться товарооборотом?
Разве трудно понять, что эти новые массовые формы товарооборота по методу контрактации между городом и деревней возникли именно на основе нэпа, что они являются крупнейшим шагом вперед со стороны наших организаций в смысле усиления планового, социалистического руководства народным хозяйством?
Бухарин разучился понимать эти простые и понятные вещи.
д) О так называемой “дани”
Пятая ошибка Бухарина (я говорю о главных его ошибках) состоит в оппортунистическом искажении партийной линии в вопросе о “ножницах” между городом и деревней, в вопросе о так называемой “дани”.
О чем идет дело в известной резолюции объединенного заседания Политбюро и Президиума ЦКК (февраль 1929 года) по вопросу о “ножницах”? Речь идет там о том, что, кроме обычных налогов, прямых и косвенных, которые платит крестьянство государству, оно дает еще некий сверхналог в виде переплат на промтовары и в виде недополучек по линии цен на сельскохозяйственные продукты.
Верно ли, что этот сверхналог, уплачиваемый крестьянством, существует на деле? Да, верно. Как он называется у нас иначе? Он называется у нас иначе “ножницами”, “перекачкой” средств из сельского хозяйства в промышленность на предмет быстрого развития нашей индустрии.
Нужна ли она, эта “перекачка”? У нас нет разногласий насчет того, что эта “перекачка”, как временная мера, нужна, если мы в самом деле хотим сохранить быстрый темп развития промышленности. А быстрый рост индустрии мы должны сохранить во что бы то ни стало, ибо он нужен не только для самой промышленности, но прежде всего для сельского хозяйства, для крестьянства, которое более всего нуждается теперь в тракторах, в сельхозмашинах, в удобрениях.
Можем ли мы сейчас уничтожить этот сверхналог? К сожалению, не можем. Мы должны его уничтожить при первой возможности, в ближайшие годы. Но мы его сейчас не можем уничтожить.
Так вот, этот сверхналог, получаемый в результате “ножниц”, и оставляет “нечто вроде дани”. Не дань, а “нечто вроде дани”. Это есть “нечто вроде дани” за нашу отсталость. Этот сверхналог нужен для того, чтобы двинуть вперед развитие индустрии и покончить с нашей отсталостью.
Не означает ли это, что, беря этот добавочный налог, мы тем самым эксплуатируем крестьянство? Нет, не означает. Природа Советской власти не допускает какой бы то ни было эксплуатации крестьянства со стороны государства. В речах наших товарищей на июльском пленуме [7] прямо сказано, что в условиях советских порядков эксплуатация крестьянства исключена со стороны социалистического государства, ибо непрерывный рост благосостояния трудового крестьянства является законом развития советского общества, а это исключает всякую возможность эксплуатации крестьянства.
Посилен ли этот добавочный налог для крестьянства? Да, посилен. Почему?
Потому, во-первых, что взимание этого добавочного налога происходит в условиях непрерывного улучшения материального положения крестьянства.
Потому, во-вторых, что у крестьянина есть свое личное хозяйство, доходы от которого дают ему возможность платить добавочный налог, чего нельзя сказать о рабочем, у которого нет личного хозяйства и который, несмотря на это, отдает все свои силы на дело индустриализации.
Потому, в-третьих, что размеры добавочного налога уменьшаются из года в год.
Правильно ли поступаем, называя этот добавочный налог словами “нечто вроде дани”? Безусловно, правильно. Этими словами внушается нашим товарищам одиозность, нежелательность добавочного налога и недопустимость его сохранения на долгий срок. Называя так добавочный налог на крестьянство, мы хотим сказать, что мы берем его не по желанию, а по нужде, что мы, большевики, должны принять все меры к тому, чтобы ликвидировать этот добавочный налог при первой возможности, как можно скорее.
Такова суть вопроса о “ножницах”, о “перекачке”, о “сверхналоге”, о том, что квалифицируется в вышеуказанных документах, как “нечто вроде дани”.
Бухарин, Рыков и Томский попытались было придраться к слову “дань” и стали обвинять партию в политике военно-феодальной эксплуатации крестьянства. Но теперь даже слепые видят, что это была нечестная попытка бухаринцев грубейшим образом оклеветать нашу партию. Теперь даже они сами вынуждены молчаливо признать, что с болтовней о военно-феодальной эксплуатации они провалились с треском.
Ибо одно из двух:
либо бухаринцы признают неизбежность в данный момент “ножниц” и “перекачки” средств из сельского хозяйства в промышленность, — и тогда они должны признать клеветнический характер своих обвинений и полную правоту партии;
либо они отрицают неизбежность в данный момент “ножниц” и “перекачки”, но тогда пусть скажут они об этом прямо для того, чтобы партия могла их зачислить в разряд противников индустриализации нашей страны.
Я мог бы, во всяком случае, сослаться на ряд речей Бухарина, Рыкова и Томского, где они без оговорок признают неизбежность в данный момент “ножниц”, неизбежность “перекачки” средств из сельского хозяйства в промышленность. А ведь это и есть признание формулы “нечто вроде дани”.
Что же, продолжают они стоять на точке зрения “перекачки”, на точке зрения сохранения “ножниц” в данный момент или нет? Пусть скажут они это прямо.
Бухарин. Перекачка нужна, но “дань” неудачное слово. (Общий смех.)
Сталин. Стало быть, по существу вопроса у нас нет разногласий, стало быть, “перекачка” средств из сельского хозяйства в промышленность, так называемые “ножницы”, добавочный налог, “нечто вроде дани” — является необходимым, но временным средством индустриализации страны в данный момент.
Очень хорошо. В чем же тогда дело, из-за чего шум? Не нравится слово “дань”, или “нечто вроде дани”, так как это выражение они считают неупотребительным в марксистской литературе?
Что же, поговорим о слове “дань”.
Я утверждаю, товарищи, что это слово давно уже получило права гражданства в нашей марксистской литературе, например, в статьях тов. Ленина. Это может удивить кое-кого из тех, которые не читают Ленина, но это факт, товарищи. Бухарин “разорялся” здесь насчет того, что марксистская литература не может, будто бы, терпеть слова “дань”. Он возмущался и удивлялся по поводу того, что ЦК партии и вообще марксисты позволяют себе употреблять слово “дань”.. Но что же тут удивительного, если доказано, что это слово давно уже получило права гражданства в статьях такого марксиста, как тов. Ленин? Или, может быть, Ленин не удовлетворяет требованиям марксиста с точки зрения Бухарина? Что же, скажите прямо, дорогие товарищи.
Возьмите, например, статью такого марксиста, как Ленин, “О “левом” ребячестве и о мелкобуржуазности” (май 1918 г.) и прочитайте там следующее место:
“Мелкий буржуа, хранящий тысченки, враг государственного капитализма, и эти тысченки он желает реализовать непременно для себя, против бедноты, против, всякого общегосударственного контроля, а сумма тысченок дает многомиллиардную базу спекуляции, срывающей наше социалистическое строительство. Допустим, что известное число рабочих дает в несколько дней сумму ценностей, выражаемую цифрою 1000. Допустим, далее, что 200 из этой суммы пропадает у нас вследствие мелкой спекуляции, всяческого хищения и мелкособственнического “обхода” советских декретов и советских распорядков. Всякий сознательный рабочий скажет: если бы я мог дать 300 из тысячи, ценою создания большего порядка и организации, я бы охотно отдал триста вместо двухсот, ибо при Советской власти уменьшить потом эту “дань”, скажем, до ста или до пятидесяти, будет совсем легкой задачей, раз порядок в организация будут налажены, раз мелкособственнический срыв всякой государственной монополии будет окончательно сломлен” (т. XXII, стр. 515).
