Симон Кордонский - Сословная структура постсоветской России
Советские сословия, кроме того, что были идеологическими институтами, были еще и социально-учетными группами, формируемыми социалистическим государством для решения конкретных проблем концентрации и распределения трудовых ресурсов на основании признаков национальности, образования, происхождения, места жительства, занятости в отраслях социалистического ресурсного хозяйства. Фактически каждый параметр паспортного учета (пункты советского паспорта) конституировал определенное учетное сословие, которому нечто полагалось, но и нечто обязывалось. Мужчины и женщины, дети и старики, русские, татары, евреи (и все другие «сталинские нации») образовывали учетные сословия. Состав их определялся порядком управления, то есть совокупностью непубличных подзаконных актов и ведомственных инструкций, фиксирующих порядок доступа к ресурсам членов сословий. Институт профессии в таком социалистическом мироустройстве был в какой-то степени эквивалентен сословной принадлежности. Профессионализация была прежде всего сословной социализацией, и смена профессии в ходе жизни рассматривалась властью как изменение учетно-сословной принадлежности[31].
Социально-учетные сословия[32] создавались по государственной необходимости. Советская власть, решая задачи социалистического строительства, постепенно превратилась в фабрику по производству сословий, необходимых для решения задач этого строительства. Для реализации социалистических планов развития создавались министерства и ведомства, которым полагался трудовой ресурс в виде рабочих, крестьян и служащих с определенными учетными признаками. Органы управления трудовыми ресурсами удовлетворяли отраслевые потребности социалистического строительства, в результате чего возникали, например, учетные сословия целинников и космонавтов, шахтеров и железнодорожников, работников совхозов и водного транспорта. Граждане социалистического государства после оформления на работу в соответствующие министерства и ведомства получали полагающиеся строителю социализма продовольственные и иные ресурсы, становились членами сословий.
Некоторые сословия оказывались нефункциональными или не соответствующими целям конкретного этапа социалистического строительства. В этом случае сословия репрессировались, а их члены ограничивались в правах. Такими были, например, «репрессированные нации»: чеченцы, калмыки, крымские татары и многие другие. При этом сословия, созданные для определенных задач, после решения этих задач не расформировывались, а продолжали свое существование, как правило, с понижением статуса объема ресурсов, выделяемых на осуществление предписанной сословию деятельности.
Постепенно существенная часть населения страны была переодета в униформу с погонами и без, а в официальном «отрывном календаре» почти на каждой его странице был обозначен главный праздник какого-либо сословия: от 7 ноября как главного праздника членов КПСС до Дня чекиста или Дня рыбака. В ходе такой фабричной генерации сословий их общее количество к концу XX века оказалось столь большим, что само понятие социалистического сословия и принадлежности к нему стало в значительной степени номинальным, лишенным иного смысла, нежели доступ к «кормушкам», которые к тому же к восьмидесятым годам прошлого века изрядно захирели[33].
Другие социально-учетные сословия возникали для выполнения социальных обязательств перед участниками социалистического строительства, возникших вследствие государственной важности решенных ими задач. Так появились сословия участников ликвидации чернобыльской катастрофы и ветеранов войн.
Внутри сословий существовала очень жесткая дифференциация сообразно важности задач, выполнявшихся сословием. Сословие рабочих, например, делилось на группы-подсословия в зависимости от места прописки, отрасли народного хозяйства, пола, возраста, уровня образования, происхождения. Рабочие «средмашевских» предприятий Москвы совсем не то сословие, что рабочие совхоза в селе под Кызылом. Рабочим высших категорий в оборонной промышленности полагались совершенно иные уровни свободы передвижения и снабжения, нежели колхозникам, которые как сословие были лишены до 60-х годов XX века права на оплату труда деньгами и права на изменение места работы и жительства просто потому, что у его членов не было (и не могло быть согласно порядку управления) необходимых для участия в вольном социалистическом строительстве документов: паспортов и трудовых книжек. Стать членом привилегированного сословия «рабочие оборонных отраслей народного хозяйства» мог далеко не каждый. Препятствием могла быть национальность бабушки или дедушки, пребывание родственников на оккупированной территории во время войны, судимость членов семьи или их дворянские корни.
Люди, причисленные к «ущербным сословиям», такие как судимые, сосланные, высланные, члены семей врагов народа и имевшие в документах запись о принадлежности к «репрессированным нациям», какое-то время не имели права на свободу передвижения и должны были до середины XX века периодически отмечаться в спецкомендатурах. Заключенные были одеты в униформу, различающуюся в зависимости от тяжести якобы совершенных преступлений. Среди них также были особые сословия, из которых известны «социально близкие» (то есть обычные уголовники) и «враги народа».
Часть сословий, важных для дела социалистического строительства, получали право на особые, строго нормируемые блага, такие как доступ к зарубежной информации или поездки за границу. Особое положение отдельных членов сословий, их заслуги отмечались, кроме униформы, нагрудными знаками, шевронами и погонами, системой званий (почетный и заслуженный), а также разного рода премиями и грамотами. Лауреаты Ленинских и Государственных премий, Герои Советского Союза и Социалистического Труда составляли суперэлиту советского сословного общества.
Документы, обязательные для гражданина Страны Советов, обозначали его положение во многомерном сословном пространстве. Паспорт, трудовая книжка, диплом или иной документ об образовании, военный билет или удостоверение военнослужащего, партийный, комсомольский, профсоюзный билеты, пенсионное удостоверение, рукописная автобиография и наградные документы в своей совокупности фиксировали социальное происхождение человека, его профессиональное сословное положение и ступень карьеры, уровень образования, отношение к военной службе и ограниченное количество других характеристик, создающих возможности или, наоборот, ограничивающих социальную мобильность. Индивидуальный советский гражданин определялся уникальным сочетанием своих документированных (учетно-сословных) характеристик и в зависимости от ситуации мог быть причислен к разным учетным сословиям. Некоторые сочетания характеристик были запрещенными, то есть до работы в отдельных отраслях народного хозяйства не могли быть допущены, например, представители «репрессированных наций» (с соответствующим «пятым пунктом» в паспорте), имеющие родственников за границей или находившиеся на оккупированной территории во время Великой Отечественной войны.
Причисленность к сословию означала по крайней мере в начале процесса сословного строительства прежде всего возможность доступа к ресурсам, которыми часто были элементарная еда да нары в бараке. Лишенный советской сословной определенности человек не имел легального права на доступ к ресурсам, и именно поэтому государственная машина в первую очередь распределяла членов социалистического общества по сословиям, пусть даже таким, как заключенные. В этом распределении состояла основная «забота ВКП(б) КПСС о благе народа». Другая же забота заключалась в обеспечении ресурсами людей, распределенных по сословиям сообразно нормам социальной справедливости: сословия, наиболее важные для социалистического строительства, получали несравнимо больше ресурсов, чем относительно менее важные. Кому-то полагались мандарины, говяжья вырезка и импортный растворимый кофе, кому-то хлебная пайка, а кто-то должен был благодарить партию и правительство за возможность выживать, ведя личное подсобное хозяйство. Большая часть населения, принадлежащая к низшим сословиям, покупала необходимые для жизни товары в магазинах. Однако через «свободную торговлю» реализовывалась относительно небольшая часть ресурсов, и сеть торговых организаций использовалась, как правило, для «торговли» нормируемыми ресурсами, которые «отпускались» по карточкам, талонам, по очереди и т. д. тем гражданам социалистического общества, которым иное было «не положено» [Осокина. 1993; Осокина. 1995].
Привилегированные сословия обслуживались отделами рабочего снабжения (ОРСами) с их распределителями «кормушками», в которых происходила «отоварка», то есть получение товаров народного потребления и продуктов питания как ресурсов, полагающихся этому сословию. Пользование чужими (другого сословия) кормушками запрещалось, хотя советские люди считали делом чести «найти ход» и отовариться в распределителе для геологов, атомщиков или, если сильно повезло, в распределителе райкома, обкома или ЦК КПСС[34]. В ходе распределения населения по сословиям социально-учетным группам возникала стратификация по гарантированному государством уровню потребления, внешне схожая с классовым разделением на богатых и бедных. Члены высших сословий имели высокий, хотя и нормированный уровень гарантированного потребления, в то время как члены низших сословий не имели никаких гарантий потребления и зачастую просто бедствовали, перебиваясь с картошки и лука на квас, как это было с колхозниками со времен коллективизации и до середины 50-х годов XX века.
