Александр Зиновьев - Манифест социальной оппозиции

А. Зиновьев

Манифест социальной оппозиции

Предисловие

Я неоднократно обращал внимание на неоднородность оппозиционного движения в России в прошедшие годы, и выделял в нем одну тенденцию, которую я назвал «социальной оппозицией». В этой статье я хочу несколько подробней разъяснить, как я представляю себе эту форму оппозиции и ее перспективу. При этом я буду вместо слова «я» употреблять слово «мы», но не потому, что уже имеется много участников социальной оппозиции, разделяющих мои взгляды, — этим я как раз не могу похвастаться, — а исключительно по той причине, по какой так поступают многие авторы научных или публицистических сочинений: слово «я» вызывает у читателя впечатление раздражающей нескромности, тогда как слово «мы» придает тексту вид успокаивающей обезличенности. Назвал я свою статью «манифестом» не из претензии указывать новые пути человечеству, а с целью оттенить литературную форму текста, а именно — его безаппеляционно–декларативный стиль.

Название оппозиции

Мы называем себя оппозицией социальной, а не какой–нибудь иной, руководствуясь следующими соображениями. Прежде всего мы тем самым хотим отличить себя от исчерпавшего себя диссидентства, от конъюнктурного антисталинизма и антибрежневизма, от либерального и культурного фрондерства, от национализма, от религиозного сектантства, от псевдооппозиционных неформальных групп, использующих перестроечную демагогию советского руководства и временные послабления режима, от притворной игры властей и их холуев в критиков советского общества. Мы находимся в оппозиции не к отдельным негативным фактам советского образа жизни, а к самому социальному строю, к системе власти и идеологии страны, причем не временно, а на все времена, пока существует коммунизм. Для нас состояние оппозиции есть не конъюнктурное средство в каких–то корыстных расчетах, а сознательно избранное жизненное призвание. Называя себя оппозицией социальной, а не политической, мы тем самым хотим подчеркнуть, что не имеем ближайшей целью разрушение социального строя в нашей стране и даже реформирование его; это не означает, что мы принимаем его — это означает, что мы хотим действовать по правилам серьезной истории. Мы — реалисты; если бы нам было известно лучшее социальное устройство и если бы мы были уверены в возможности его реализации, мы стали бы бороться за него без колебаний. Но увы, мы пока не видим такой перспективы; мы ставим перед собой более фундаментальную цель, а именно: борьбу за создание в нашей стране условий, в которых достаточно большое число граждан смогло бы начать обдумывание путей прогресса в интересах широких слоев населения, а не в интересах привилегированных слоев правящей верхушки. В современных условиях никакая оппозиция не способна организовать жизнь общества лучше, чем это делает существующее руководство; тем более в ближайшие десятилетия вообще не предвидится никакая возможность для оппозиции принимать участие в системе власти и управления страной. Поэтому мы считаем бессмысленными всякие политические цели в качестве реалистических целей оппозиции. Мы считаем, что в современных условиях никакие преобразования коммунистического общества, сохраняющие его социальный строй, систему власти и идеологию, не способны радикально изменить образ жизни населения страны. Незначительные же преобразования может осуществить само руководство общества. Мы не хотим в этом становиться его добровольными помощниками. А чтобы созрели здравые идеи радикальной, а не фиктивно–пропагандистской, какой является горбачевская, перестройки общества, и реальные условия для нее, нужен длительный исторический процесс. Мы отвергаем всякий реформаторский авантюризм; мы не намерены дурачить массы соотечественников лозунгами, которые либо в принципе нереализуемы, либо в реальном исполнении ведут в еще худшим последствиям, чем те явления, против которых они направлены. Мы не хотим участвовать в бессмысленных попытках изнасиловать исторический процесс в угоду абстрактным идеям и не считаясь с объективными социальными закономерностями. Мы не хотим участвовать в словоблудии, которое неизбежно возникает в ситуации, когда в оппозиционное движение вовлекаются массы случайных людей, начиная от конъюнктурщиков и кончая партийными чиновниками. Мы намерены быть в оппозиции на основе интеллектуальной добросовестности, здравого смысла и моральных принципов.

Наш подход к коммунизму

Наш статус социальной оппозиции определяется прежде всего тем, как мы подходим к пониманию нашего общества. Мы считаем, что наше общество является коммунистическим, реальным коммунизмом. Мы отвергаем марксистское учение о коммунизме как ненаучное; мы настаиваем на научно–объективном понимании коммунизма. При этом мы имеем целью разрушение всяких иллюзий насчет коммунизма как общества всеобщего благополучия, равенства и справедливости. Мы называем коммунизмом такое общество, в котором имеет место следующее. Ликвидированы классы частных собственников, национализированы или социализированы все средства производства и вообще все сферы человеческой деятельности, имеющие общественное значение, всё взрослое трудоспособное население организовано в стандартные деловые коллективы, основная масса граждан отдает свои силы и способности обществу и получает средства к существованию через свои деловые коллективы, все они суть служащие государства, создана единая централизованная система власти и управления, пронизывающая все общество во всех измерениях, создана единая государственная идеология и мощный аппарат идеологической обработки населения, созданы мощные карательные органы и органы охраны общественного порядка, централизована и унифицирована система образования и воспитания молодежи, сложился устойчивый образ жизни, в результате которого естественным образом воспроизводится коммунистический тип человека и коммунистические общественные отношения. В нашей стране такое общество уже построено — построен самый полный коммунизм. Мы, таким образом, отвергаем марксистское различение двух стадий коммунизма: низшей — социализма, и высшей — полного коммунизма. Определение и различение типов общественного устройства по принципам распределения жизненных благ, а тем более по степени изобилия есть свидетельство социологической безграмотности такого подхода. Если принцип марксистского «полного коммунизма» «каждому по потребностям» понимать не обывательски, не в смысле удовлетворения любых желаний людей, а социологически, то есть в смысле удовлетворения общественно–признанных потребностей, то он реализован в нашей стране давно. Он реализуется вообще во всяком стабильном обществе в более–менее нормальных условиях. Реализация его вполне сочетается с низким жизненным уровнем. А высокий жизненный уровень не есть специфика коммунизма; с этой точки зрения западные страны неизмеримо ближе к состоянию изобилия, чем коммунистические страны. Общество изобилия на основе коммунизма вообще невозможно в силу самих внутренних закономерностей коммунизма. Коммунизм в принципе есть общество дефицита, а не изобилия. Коммунизм не устраняет социальное и материальное неравенство людей, не устраняет несправедливость, насилие и прочие язвы, которые марксизм приписывал классовому обществу прошлого — а лишь меняет их исторические формы и добавляет к ним свои новые.

Мы отвергаем широко распространенное мнение, будто реальный коммунизм есть воплощение в жизнь марксистских идеалов, будто он навязан кучкой идеологов массам населения путем насилия и обмана, вопреки воле, желаниям и интересам масс. Коммунизм есть социальная организация масс населения, а не просто политический режим, который можно изменить распоряжениями начальства. Он сложился в нашей стране не по марксистскому проекту и не по воле марксистских идеологов, а в силу объективных законов организации больших масс населения в единый социальный организм. Он явился результатом исторического творчества миллионов людей. Люди, строившие его, либо не имели вообще никакого понятия о марксизме, либо знали его весьма смутно и интерпретировали на свой лад. Кроме того, коммунизм в нашей стране сложился не на пустом месте. Он имел предпосылки в предреволюционном русском обществе. Это: централизованный государственный аппарат, привычка масс населения к подчинению властям, универсальные отношения людей в больших объединениях. Ликвидировав классы частных собственников, октябрьская революция расчистила путь для социальных отношений, ставших базисом нового общественного устройства. То, что получилось на деле, лишь по некоторым признакам похоже на марксистский проект. Коммунизм обладает целым рядом качеств, являющихся соблазном для миллионов людей в нашей стране и во всем мире. Среди них можно назвать такие, как гарантированная работа, гарантированное удовлетворение минимальных жизненных потребностей, сравнительно легкие условия труда, формальная простота жизни, вовлеченность в жизнь коллектива, освобождение от забот, связанных с собственностью, и многое другое. Коммунизм в нашей стране держится уже как привычный и пока еще приемлемый для большинства граждан образ жизни. Если бы советское руководство вдруг задумало отменить его, оно встретило бы сопротивление широких слоев населения. Но за достоинства коммунизма приходится расплачиваться сравнительно низким жизненным уровнем, прикреплением к местам работы и жительства, тотальным контролем коллектива за индивидуумом и власти за всем обществом, отсутствием демократических свобод и прочини дефектами коммунистического образа жизни, которые стали объектами оппозиционной критики в прошлые годы и официально признаны теперь. Кроме того, эти блага коммунизма, как выяснилось теперь, не являются незыблемыми. Сыграв свою роль в укреплении коммунизма, они оказались под угрозой ограничения и даже частичной ликвидации. Гражданам коммунистического общества предстоит еще сражаться за них во всю последующую историю коммунизма. Сами завоевания коммунизма станут объектом специфически коммунистических форм социальной борьбы. Мы видим свою задачу в том, чтобы разъяснить людям неразрывную связь достоинств и недостатков коммунизма, причем такую связь, в которых недостатки суть закономерные следствия достоинств. Мы, далее, видим свою задачу в том, чтобы разъяснить, что достоинства коммунизма не даются автоматически, самой социальной организацией, что за них нужно сражаться постоянно, что их уровень зависит от социальной активности населения. Ми утверждаем, что из самой сущности коммунизма с необходимостью вырастает: отсутствие у людей заинтересованности в повышении производительности труда, тенденция к застою в экономике, коррупция, бюрократизм, халтура, очковтирательство, карьеризм, бесхозяйственность, и прочие общеизвестные язвы советского образа жизни. Мы считаем их не результатом ошибок руководства или некоторых плохих свойств отдельных людей, а закономерным продуктом самого коммунистического социального строя. Коммунизм обречен вечно жить с ними и вечно бороться против них в интересах самосохранения. Мы не одобряем эти явления, мы не призываем даже бороться против них. Это не наше дело. Мы суть оппозиция не внутри власти, а вне ее, и к ней. Наша функция — вскрывать причины таких явлений и разъяснять населению доступными нам средствами. На вопрос «А что дальше, какова цель такой работы?», мы отвечаем так: сама по себе эта задача требует для своего решения не одного поколения энтузиастов, а как распорядятся люди полученными с нашей помощью знаниями — это дело далекого будущего. А пока формирование научно объективного понимания происходящего есть самое что ни на есть практическая задача оппозиции.