Шалва Амонашвили - Письма к дочери
Скоро мне исполнится восемнадцать. Учусь я в десятом классе вечерней школы. Жизнь у меня невеселая — в этом возрасте я уже ни во что не верю. А ведь какие надежды, какие мечты у меня были! Два года назад я чувствовала себя на седьмом небе, была влюблена, одурманена, витала в облаках. Оказывается, в действительности я не была влюблена, все это был мираж. Иначе куда могла исчезнуть любовь, зачем она должна была превратиться в такое горькое чувство — ненависть?
Я была в девятом классе, когда вышла замуж. Муж мой очень грубый и бессердечный. У меня уже двое детей. Сейчас всей семьей снимаем комнату. Работаю, мучаюсь, чтобы как-нибудь вырастить детей. Супруг (можно ли его назвать супругом?) пьет, нигде не работает. Все время нахожусь в страхе, что вот придет и обидит меня, накричит на детей, заставит их плакать. Но что делать, терплю все. Мне стыдно писать об этом, но и таить боль в сердце не в силах.
Ничего радостного и доброго я не могу вспомнить в своей жизни. Будь проклят день, когда я считала себя счастливее всех и сделала необдуманный шаг! Если б в тот день отец запер меня в комнате, сегодня не была бы я такой несчастной…
Сижу на уроке, казалось бы, слушаю, но мыслями я с моими детьми. И еще охватывает меня страх предстоящей встречи с мужем. Если опоздаю, он меня выругает, а может и ударить — почему, мол, опоздала, где была. А я нигде не была. Как только заканчиваются уроки, бегу к остановке автобуса. Разве я виновата, что автобус не приходит вовремя? Иногда он и на работу приходит, и если ему скажут, что я вышла по делу, то, не дай бог, за этим последуют скандал и неприятности. Обо всем этом я думаю на уроках, а иногда так отключаюсь, что ни одно слово учителя не доходит до меня. Почему моя жизнь такая? Почему я должна бояться мужа, когда никаких проступков не совершаю, веду себя достойно, тружусь изо всех сил, и в семье, и на фабрике?
Хорошо, когда в жизни можешь вспомнить много приятного и интересного, а моя жизнь пока что горькая. Хочу воспитать своих детей достойными людьми. Постараюсь внушить им, чтобы никогда и никого не делали несчастными. Но мне нелегко будет вырастить детей, когда муж совсем не заботится о них, а среди близких у меня никого нет, кто помог бы, поддержал, ободрил меня. Когда ночью ребенок начинает плакать, муж кричит: “Встань, заткни глотку этому дураку!..”
Мое прошлое и настоящее так беспросветны, что рассеивают все радужные думы о будущем. Говорят, человек живет будущим. Но можете представить, каково мое положение, если я не вижу будущего».
Вот и «судьба»!
Кто и как докажет, что именно это было предначертано девушке, которая скрывает свое имя?
Я оптимист и верю, как бы ни была сейчас надломлена ее жизнь, впереди у нее широкая дорога, и она многое может исправить. Правда, ей придется набраться сил и терпения, но все-таки она сможет выковать свое новое счастье и судьбу. Я надеюсь и на то, что может быть, ее муж образумится, может, старшие вмешаются и помогут урегулировать их семейные отношения, наставят, научат, как жить, как понимать друг друга… В крайнем же случае молодая женщина разойдется с мужем, который так безжалостно разрушил ее надежды, и начнет новую жизнь, вырастит детей, будет трудиться, учиться. Верю и в то, что она встретит в жизни человека, который поймет ее, станет ее опорой. И вновь родится семья, но основанная на этот раз на истинной любви и дружбе.
Верю, что так произойдет в будущем. Но не само собою. Чуткость и честный труд юной женщины, ее сила воли, целеустремленность создадут это будущее. Я также хорошо знаю: трудно внушить эту веру человеку, который только что столкнулся с горечью, с изнанкой жизни. Время все исцелит. Говорят, время исцеляет. Но не само время исцеляет израненную душу и сердце — главными врачевателями становятся люди, любящие, ласковые, заботливые, добрые, чуткие.
Почему оказавшаяся в беде молодая женщина пишет мне письмо? Она не просит ни помощи, ни совета, напротив, сама мне помогает: рассказывает о свой жизни с тем добрым намерением, чтобы я больше заботился о тебе. Она пишет, чтобы я был требователен к своей дочери, предупреждает меня. Спасибо, дорогая незнакомая маленькая мама, за добрый совет! Ты права: и я, и все отцы и матери должны быть более требовательными к своим детям. Мы, конечно, должны сначала советоваться, и если мы видим, что взбудораженные, переполненные эмоциями юноша или девушка, может совершить необдуманный поступок и в результате стать несчастным, в чем и будут потом обвинять — где, мол, вы были, родители, — у нас должно хватить силы воли обратиться к нашему родительскому праву, поступить так, как подскажет нам наше родительское сердце.
Да, мы, родители, должны быть более требовательными!
Когда девятиклассница пытается убежать из дому и выйти замуж, разве она думает о том, что ее любовь может лопнуть как мыльный пузырь и обратиться в ненависть? Как она может представить это, если у нее нет опыта, если она незнакома с жизнью, не прислушивается к советам взрослых? Или откуда ей знать, что через год-два ей придется нянчить новорожденного? Ведь не будут сидеть эти новорожденные на бархатном диване, подобно куклам, а будут они кричать, пачкаться, шалить, болеть коклюшем или краснухой!
А этот муж… Может ли одурманенная эмоциями девушка предвидеть, что ее избранник, который сейчас является олицетворением мужества, благородства, любви, завтра окажется эгоистом и лгуном?
Нет, она не может представить этого. Не может ни представить, ни предвидеть, потому что чувства в это время подобны огню, который пылает в камине, а разум и предусмотрительность сгорают в этом огне. Может быть, и ему, обуреваемому чувствами юноше, кажется, что он влюблен?
Вот так и возникает роковая ошибка!
Как ты думаешь, моя родная, что еще должно означать ее предупреждение — будьте более требовательны к дочери? По-моему, девушка упрекает и своего отца: «Почему вовремя не вмешался, почему не запретил то, что тебе не нравилось, почему не догадался, что я готова совершить роковой шаг?» Ведь необязательно перевернуть арбу, чтобы увидеть дорогу. Зачем же тогда существуют родительское сердце, опыт, знания?
Часто думаю: как тревожно родителям предоставлять юному человеку свободу действий, для того чтобы горькие жизненные уроки заставили сожалеть о собственной близорукости, научили уму-разуму, прибавили опыта. Нет, предпочитаю, чтобы у тебя меньше было в жизни горьких, роковых ошибок (или вовсе не было их). Зато пусть будут у тебя содержательные, заполненные трудностями уроки жизни, которые станут ступенями в осознании твоего женского долга, в росте гражданственности, творчества. Конечно, для этого и нужна молодому человеку воля, чтобы он приобрел жизненный опыт, стал самостоятельным. Но какими же мы будем родителями, если дадим волю упрямству сына (дочки), чтобы он (она) навлек на всех беду, сделал несчастными и себя и других!..
К тебе тоже придет любовь, моя родная, и тогда все в тебе всколыхнется, ты потеряешь покой! Великое это чувство — любовь. Как будто вырастают крылья, ты не ходишь, а летаешь, на все вокруг смотришь влюбленными глазами. Если любишь и он тоже любит тебя, тогда ты на вершине счастья; если ты любишь, а он — нет, тогда мучительные переживания ожидают тебя. Любви не скажешь: «Не приходи, мне пока некогда!» Ее и не нужно искать. Живи, учись, трудись, будь веселой, жизнерадостной, доброй, общайся с людьми, не забывай быть нежной и простой. И любовь придет к тебе. Она придет не сама собою, ее зажгут твое благородство, нежность, труд. И хотя любви не ставят условия, в проверке она все-таки нуждается.
Юноши и девушки часто принимают за любовь увлечение чисто внешними качествами: красивая, голубоглазая, веселая, со вкусом одевается и т. д. Потом наспех создается семья. Но спустя два-три года, может, через два-три месяца оказывается, что внешнее очарование, с которого все началось, растаяло, как первый снег. А если к тому же всплыла и скудость духовной общности, любовь начинает разрушаться.
Любви требуются испытания на прочность, чтобы не получилась игра в любовь. А эта игра в любовь — вовсе не шутка, то же самое, что землетрясение. Как землетрясение разрушает плохо построенные здания, так и игра в любовь изнашивает чувства, колеблет веру, коверкает судьбу и, наконец, калечит человека.
…В твое сердце тоже нагрянет любовь, моя девочка, и давай условимся: будем дружить, доверять друг другу, будем поступать так, чтобы твоя любовь сделала счастливой не только тебя, но и многих других. Тогда не понадобится мне напоминать о своих правах, и мы не измучаем друг друга упреками.
Не сердись на меня за такое взволнованное письмо.
Твой отец
Письмо девятое
«Огорченье — горя сеть…»
Добрый вечер, моя милая девочка!
Сколько же мы смеялись сегодня!
