Генри Клауд - Фактор матери

Они все еще несут домой добытые ими «скальпы», даже если поселятся за тысячи миль от матери. К примеру, получив повышение по службе, муж спешит разделить радость не с женой, а с матерью. А если в браке возникают какие-то недоразумения, он опять обращается к матери за подтверждением своей правоты. «Она могла сказать тебе такое? Она просто не понимает, какой ты замечательный!» Ему кажется, что он получил поддержку; он не понимает, что променял человека, любящего его истинное «я», на того, кто восхищается его придуманным «я».

Иногда выросшим детям «охотницы за скальпами» кажется, что мать их предала. Вместо «Дай мне повод гордиться тобой» теперь звучит: «Как я в тебе ошиблась!». Трудности и неудачи, с которыми выросшие дети сталкиваются в реальной жизни, теперь уже невозможно скрыть, мать не способна ни отрицать их, ни извинять. Она страшно разочарована тем, что ее ребенок не стремится к уготованной ему жизненной цели — делать все, чтобы мать могла гордиться им и собой. Общение с матерью превращается в постоянные напоминания о том, как развод, провал на экзаменах или потеря работы нанесли мамочке незаживающую рану. Выросший ребенок навеки осужден стать «плохим ребенком», поскольку теперь уже нет никакой надежды совпасть с тем образом, который навязывала ему мать.

Если вы или человек, которого вы любите, был воспитан матерью — «охотницей за скальпами», из следующей главы вы узнаете, какие меры следует принять, чтобы устранить эту проблему и завершить то, что осталось незавершенным в отношениях с матерью. Каждому из нас нужно вырасти в реального человека, хорошего и плохого, любимого и принятого другими, способного передать любовь и принятие другим.

Глава девятая. Признать реальность

смерть, которая всем страшна — наша роль в преодолении потребности быть совершенством — отношения с матерью в прошлом — нынешние отношения с матерью — заключение

Рассказывает доктор Клауд

Для Клиффа это был миг преображения. Я никогда не забуду эту сцену. Клифф упорно смотрел в пол, от стыда он не был способен поднять глаза на членов группы. Будучи его психотерапевтом, я уже знал, в чем заключается проблема Клиффа, и теперь настаивал, чтобы он поведал о ней остальным.

Все также опустив глаза, он с трудом заговорил: — Не знаю, как сказать, но мне нужно кое в чем признаться, — начал он. — Я увлекаюсь порнографией.

Я следил за группой. Все сидели очень тихо.

— Конечно, вы и не думали, что я на такое способен, — продолжал Клифф. — Мне так стыдно, но я должен был кому-то сказать, — он заплакал и съежился в кресле, договаривая до конца свое признание.

Я оглядел собравшихся: добрые, полные сочувствия лица, у некоторых даже слезы выступили на глазах. Эта исповедь о продолжавшейся много лет борьбе с собой, неспособности отказаться от скверной привычки, о том, как ужасно он чувствовал себя, в очередной раз поддаваясь ей, сближала слушателей с Клиффом. Я прямо-таки физически ощущал, как комната наполняется флюидами сострадания.

Но Клифф не воспринимал их сочувствие, не замечал его, потому что упорно смотрел в пол, сознавая лишь свою вину и стыд. Я решил, что, поскольку он нуждается именно в отклике группы, мне нужно вмешаться.

— Клифф! — окликнул я. — Поднимите глаза.

— Не могу! — сказал он. — Не могу! — стыд пригибал его к земле, он и подумать не мог о том, чтобы взглянуть кому–нибудь из друзей в глаза. Но я настаивал, зная, что только таким образом Клифф обретет сочувствие. Он медленно поднял глаза, посмотрел на одного члена группы, на другого… Его взгляд ощупывал каждое лицо, и я наблюдал, как глубоко внутри происходит преображение. Установилась связь, теперь Клифф мог ощутить, что ему сочувствуют и не отвергают его.

Он заплакал, но это были уже другие слезы. Его «отпустило», вся боль и стыд, которые мучили его так долго, теперь выходили из него.

Постепенно слезы иссякли. Я знал, что Клифф освободился из своей темницы. Он был пастором, а потому ему казалось особенно трудным признаться в сексуальном извращении и обсуждать его, и он долгое время держал свои склонности в тайне. Но теперь все то, что он считал в себе наиболее дурным, было принято с сочувствием. Изоляция кончилась. Клифф узнал истину, которая изменила всю его будущую жизнь: чтобы заслужить любовь, необязательно быть совершенством.

Для Клиффа это был абсолютно новый опыт. Всю жизнь он трудился изо всех сил, чтобы сделаться совершенным и заслужить любовь, в которой он нуждался. Мы уже видели в предыдущей главе, что у детей «охотницы за скальпами» происходит своего рода раздвоение личности: «хорошее я» остается снаружи и старается соответствовать всем предъявляемым ему требованиям, а «плохое я» прячется внутри и либо скрывается, либо находит себе какую-то отдушину.

Исповедь Клиффа преодолела раскол. Его дурные качества стали выходить на свет, и это оказало неоценимое влияние на его дальнейшую жизнь. Вскоре его склонность к порнографии начала ослабевать. Он обрел в группе то, чего не дала ему мать, несовершенные черты его личности были приняты, и теперь Клифф мог сам научиться принимать свои изъяны и находить способы их исправления. Начался процесс исцеления.

В этой главе мы рассмотрим путь к лечению травмы, нанесенной матерью — «охотницей за скальпами», на котором вы можете достичь небывалого духовного роста.

«И сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить веч но. И выслал его Господь Бог из сада Едемского, чтобы возделывать землю, из которой он взят. И изгнал Адама, и поставил на востоке у сада Едемского херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни» (Бытие 3:22-24).

В этой истории нам открывается печальная истина: люди утратили рай, и путь в сад, где все совершенно, охраняет ангел с пылающим мечом. Мы не можем достичь совершенства, стать совершенными или вкусить совершенный мир.

Если мы попытаемся вернуться в Эдем, то наткнемся на херувима, который взмахнет огненным мечом, и попытка войти в рай будет пресечена.

Но как бы нам хотелось попасть туда! На что мы только не идем в желании достичь совершенства: косметика и пластическая хирургия, невинная ложь, «работа над собой», богатство, карьера, принадлежность к «той самой» компании, клубу, церкви. И все эти усилия обречены на провал, едва ангел взмахнет мечом. Если не отступить, меч обрушится на нас.

Каков этот удар? Что испытывает человек в тот миг, когда меч поражает его? Что будет с сыном «охотницы за скальпами», если он не откажется от стремления к совершенству?

Мы уже говорили о рубцах, оставленных этим мечом. Это и депрессия, и неспособность функционировать под давлением перфекционизма, и проблемы отношений. Все дети «охотниц за скальпами» получали удар мечом и переживали смерть. Но проблема остается неразрешенной, потому что свидетельство о смерти так и не подписано. Стремление к идеалу обрекает человека на смерть. Но похороны еще не состоялись.

На этой неделе я выступал перед группой менеджеров и задал им вопрос; «В чем вам труднее всего признаться самому себе?». Они заговорили о постоянных ошибках, плохом характере, приступах гнева или раздражительности, лени, не готовности любить, неумении быть тем, кем хотят нас видеть окружающие. Так один за другим эти пять мужчин и женщин раскрывались, «подставлялись» друг другу. Выслушав их, я спросил, трудно ли им было ответить на этот вопрос. Они сказали, что испытывали две эмоции: печаль и облегчение.

Печаль сопутствует погребению. На какой-то миг все они прекратили погоню за славой и осознали, что их личное усилия достичь совершенства тщетны, увидели себя такими, какие они есть. Им было грустно сознаваться в тех чувствах, которые они испытали, приняв реальность лицом к лицу. Кто-то из них сказал: «Это действует угнетающе».

Печаль сопутствовала признанию в том, что никто не в состоянии соответствовать своему идеальному «я». Они проигрывали битву. Как бы они ни старались, совершенство не для них. Все затихли, молча осознавая эту реальность.

Но затем эти люди начали понимать и другое: они не были одиноки в своей борьбе. Они испытали облегчение, оказавшись в обществе столь же несовершенных людей, обнаружив, что у каждого есть свои недостатки. Они стали смеяться над собой и другими — подумать только, а они-то придавали непомерное значение всем своим изъянам! Они поняли, что человеческая общность куда важнее совершенства, того ложного образа, который они пытались навязать друг другу.

Вот что такое «хорошие похороны». Когда кто-то умирает или мы утрачиваем что-то дорогое, близкие и знакомые собираются и утешают друг друга, в совместной скорби обретая поддержку. Как сказал Иисус; «Блаженны плачущие, ибо они утешатся» (Матфея 5:4).