Война культур. Как сексуальная революция изменила западную цивилизацию - Джонатон Ван Марен
Этот судебный процесс был ничем не приукрашенным и ужасным проявлением нашей культурной шизофрении, где прямо сообщалось: «Если хочешь кого-то убить, выбери правильное место!»
Тем временем в суде продолжали всплывать страшные детали – от истории о младенце, который во время родов упал в унитаз и попытался всплыть, до унитазов, забитых частями тел младенцев (на тот момент слово «зародыш» по какой-то таинственной причине отсутствовало в словаре Камерона). Я почти сочувствовал заместителю прокурора, когда он выступил в защиту закона Пенсильвании о 24-часовом периоде ожидания перед абортом в то же время, поддерживая идею о защите абортов. Он обратился к присяжным со словами о том, что женщине нужно дать шанс «сохранить ребенка», потому что, когда «ребенка не стало… м-м … когда сделали аборт, назад пути уже нет». Рассказали, что одна женщина засомневалась в необходимости аборта, но Госнелл проигнорировал ее опасения. Она по сей день сожалеет о сделанном аборте, потому что (тут Камерон подчеркнул): «Этот врач не уделил ей время и не рассказал о сути аборта и о том, что происходит с зародышем». Через несколько мгновений помощник прокурора устранил неясность следующими словами: «Аборты необходимо выполнять как положено – под анестезией и… младенца… нужно удалять вручную».
Камерон закончил свою речь словами, как будто взятыми с акции по защите жизни нерожденных детей, назвав Кермита Госнелла руководителем адского абортария. «Ребенок за ребенком, ребенок за ребенком… – взывал он к присяжным. – Будьте их голосом!»
Я помню, как в изумлении сидел в зале суда. Я был согласен почти с каждым словом, которое Эдвард Камерон произносил с таким напором. Думаю, что он даже осознавал, в какой странной ситуации оказался. Суд над Кермитом Госнеллом закончился приговором, гарантировавшим, что остаток жизни врач проведет в тюрьме. Эта ситуация явилась отличной иллюстрацией очень простого факта: индустрия абортов не видит разницы между абортом и детоубийством, или же разница совсем небольшая. По сути, детоубийство может быть более удобным делом.
Узаконенные аборты в Канаде точно так же заканчиваются детоубийством. В 2005 году, 13 апреля, 19-летняя Катрина Эфферт у себя дома тайно родила мальчика. Она задушила младенца своим нижним бельем и выбросила его тело за забор, во двор одного из соседей. А 9 сентября 2011 года репортеры CBC сообщили, что обвинение Катрине Эфферт в убийстве было понижено Судом королевской скамьи Эдмонтона до уровня детоубийства. Таким образом, вместо тюремного заключения девушка получила условный срок. Судья в своем заявлении сообщила, что «хотя многие канадцы несомненно рассматривают аборт как недостаточно идеальное решение в отношении незащищенного секса и нежелательной беременности, в целом они осознают, принимают и разделяют понимание того, какие обременительные требования накладывают на матерей беременность и деторождение, особенно на матерей без поддержки»[114].
Перевод нужен? Катрина Эфферт совершила очень, очень поздний аборт. Учитывая то, что канадское законодательство не ценит человеческую жизнь за несколько минут до рождения, то зачем переживать за нее и через несколько минут после рождения?
Коалиция за права на аборты Канады, возглавляемая Джойс Артур, жестким сторонником абортов, поместила на своей страничке в сети Facebook статью из ресурса CBC с таким заголовком: «Трагическая ситуация, но да, существуют убедительные причины для совершения детоубийства, которое является меньшим преступлением, чем убийство».
Канадские политики согласились с данной точкой зрения, поскольку никак не отреагировали. После того как в 2012 году Статистическая служба Канады сообщила, что в период между 2000 и 2009 годами 491 младенец выжил после аборта и был оставлен умирать, активисты движения в защиту жизни призвали полицию провести расследование. Когда Стивену Харперу, который на тот момент был премьер-министром страны, в палате общин задали на эту тему вопрос, он заявил следующее: «Все члены данной палаты, независимо от своего согласия или несогласия, осознают, что аборты в Канаде законны; и наше правительство, включая меня, очень ясно выразило свое мнение – мы не намерены менять законодательство в данной сфере».
В 2015 году на веб-сайте LifeSiteNews появилась следующая информация: «Согласно официальным данным Статистической службы Канады за период 2013–2014 гг., 182 ребенка родились живыми в результате позднего аборта и затем умерли. Этот результат на 16 % выше по сравнению с периодом 2011–2012 гг.». И опять требования о проведении расследования были проигнорированы»[115].
Как в Канаде, так и в Соединенных Штатах политики, прокуроры и общественность считают жертв детоубийства сопутствующим потерями в результате деятельности узаконенной индустрии абортов.
Наша культура убийств
Активисты движения в защиту абортов давно уже отказались от вкрадчивых заверений феминисток старой гвардии, наподобие Хиллари Клинтон, которая убеждала нас, что аборт должен оставаться «безопасным, законным и нечастым». Вместо этого идеология сексуальной революции была взята на вооружение евгенистами[116] и была коммерциализирована большим бизнесом для создания одноразовой человеческой культуры, сделавшим аборт сакральным, беспощадным и частым. Движение в защиту абортов уже не пытается представить аборты в качестве «вынужденного зла», которое используется в экстремальных ситуациях. Его сторонники в любом случае в это не верили. А теперь же они запускают кампании, прося женщин публиковать свои истории абортов (даже добавили омерзительный хэштег #ShoutYourAbortion), чтобы сделать данную процедуру обычным делом. Многие же аборционисты, говоря откровенно, признают, что аборт – это прекращение жизни человека. Однако они не считают, что эти жизни имеют значение[117]. Аборт является стандартной формой контроля рождаемости.
Аборты в наше время используются для того, чтобы избавиться от людей, которых наше общество считает несовершенными или неудобными. Это зачастую выражается в форме жестокого отношения к инвалидам. В западном мире показатели абортов младенцев, которые имеют положительные результаты теста на синдром Дауна, колеблются от 60 до 90 %. Потенциальная инвалидность или патология всегда использовалась
