Теория социальной экономики - Владимир Сергеевич Соловьев
Повышение производительных сил общества в результате научно-технического прогресса происходит за счет объективного всеобщего универсального разделения и специализации труда на отдельные механизированные, машинизированные и автоматизированные операции, т. е. симплифицированные движения и действия человека, включая органы чувств. При этом результат индивидуального труда при его кооперации с другими операциями, просто исчезает, его невозможно ни описать, ни измерить количественно[168]. Соответственно, при этом исчезает и понятие индивидуальной собственности на эти неизмеримые индивидуальные результаты труда, потому что результат в форме готовой продукции в натуральном виде, пригодной для использования, может быть только общим, совместным. С этой точки зрения абсолютно все результаты кооперированной человеческой деятельности, как материальные, так и духовные, являются общими, совместными и поэтому всегда имеют социальный характер. Парадоксальность ситуации заключается еще и в том, что методология стоимостной (денежной) оценки (расчета) результатов индивидуального, кооперативного, а тем более, коллективного, совместного труда до сих пор отсутствует.
В настоящее время человек потребляет только искусственные продукты, которые являются результатом совместного кооперативного труда нескольких поколений людей, а основой всех материальных искусственных продуктов является натуральное природное (естественное) сырье, которое не имеет стоимости и никоим образом не может обозначаться понятием собственности. По существу, и любые духовные результаты человеческой деятельности, включая мысли или отдельные слова, не могут быть результатом мыслительной деятельности одного человека и его собственностью, в связи с тем, что умение говорить, думать, формировать свои мысли и в целом знания и культура – это не наследственный генетический признак, а прежде всего социальный результат общественной системы воспитания и образования[169].
Таким образом, любое понятие собственности, – общественной, государственной, а тем более частной, личной, индивидуальной, или интеллектуальной должно быть исключено из обращения как абсолютно бессмысленное[170]. Владение, пользование любыми социальными (общественными) результатами труда не может обозначаться как собственность, независимо от способа приобретения этого продукта в пользование. Продукты питания, нижнее белье, одежда, посуда, мебель, жилье, бытовая техника, дороги, транспортные средства, воздух и т. д. потребляются и используются не потому, что они являются личной собственностью, а потому что предназначены для функционального использования всеми членами общества. Тем более, совершенно абсурдным является такое положение, когда огромные предприятия, земля, леса, транспортные магистрали, электростанции, рудники, шахты и т. п. обозначаются как «домашние хозяйства» и являются частной или какой-либо другой собственностью. К сожалению, именно на таких безумных понятиях строится монетаристская экономика общества, формируется представление об общественном устройстве и осуществляется государственное управление.
Как уже указывалось ранее, принадлежность (свое), владение (присвоение), распоряжение, пользование (потребление) и управление осуществляются не собственностью как таковой, тем более в виде стоимости, а натуральным овеществленным объектом, предметом, в соответствии с его функциональным предназначением и обозначением. Таким образом, все, созданное совместным трудом, является социальным (общественным) результатом, распоряжаться, пользоваться и управлять которым в натуральном виде может любой член общества, которому такое право предоставляется. При этом статус социального результата остается неизменным, т. е. он не превращается в частную, или индивидуальную, собственность при его использовании или потреблении. Любой социальный результат как объект владения, чаще всего оценивается с позиций функционального предназначения, поэтому здесь стоимостная характеристика вообще не имеет никакого значения. Приобрести в пользование за деньги или получить бесплатно любой социальный продукт можно только как продукт личного или социального (совместного) потребления. Приобрести для личного потребления, или пользования, такие социальные объекты, как фабрики, заводы, здания, магистрали, поезда и т. д. или землю, природные недра и другие естественные объекты, нельзя, абсурдно с разумной точки зрения, тем более, что управление, или пользование (потребление), такого рода объектами может осуществляться только совместно, целыми командами, или системами управления[171]. С этой точки зрения средства производства и условия жизнедеятельности, вся система техноценоза и экосистема, как принадлежащие обществу в целом, не имеют стоимости и предоставляются в пользование бесплатно как «естественные» природные объекты, в отличие от продуктов личного и индивидуально-социального потребления[172]. Уничтожение карликовой частной собственности многих мелких производителей-ремесленников и превращение индивидуальных и раздробленных средств производства в крупные индустриальные производства в результате научно-технического прогресса – это естественный объективный процесс в соответствии с основными объективными законами социальной организации общества – законами синергии, самосохранения и развития (динамики).
Вместо терминов государственная и общественная собственность, в смысле принадлежности общественного имущества и результатов общественного труда, необходимо использовать понятие «владение», причем применительно только к государству, потому что страна в форме государства, а не общество, представлено на мировой арене в международных отношениях в качестве субъекта международного права, включая имущественные. В связи с тем, что общество, как таковое, не обладает статусом юридического лица, субъекта, уполномоченного распоряжаться общественным имуществом и общественными результатами труда и наделять кого-либо правами по их использованию, поэтому общественное имущество, недвижимость, территорию страны, природные объекты и недра условно правомернее и корректнее, обозначать не как собственность, а как принадлежащие государству конкретные вещи, предметы, имущество и объекты, имеющие натуральные, а не стоимостные, обозначения (названия). Это объективно обусловлено тем, что статусом юридического лица[173], субъектом, обладающим правом владения и распоряжения общественным имуществом, обладает только государство, в лице государственной власти, наделенной полномочиями государственного управления в соответствии с установленными нормативно-правовыми актами в этой сфере. В этом случае общественное имущество приобретает статус государственного[174]. Поэтому имущество, земля, природные ресурсы, принадлежащие государству – юридическому лицу международного права, могут быть обозначены, как государственные. Однако при этом утрата, дарение, продажа или передача в пользование этого имущества никогда не меняет юридический статус, т. е. это имущество по источнику владения всегда остается государственным. Более того, даже в этих случаях оно обозначается не стоимостными показателями, а наименованием конкретных предметов и объектов в их материальной (овеществленной) форме. При этом передается только право пользования этими предметами и объектами, хотя принадлежность этих объектов остается прежней. Понятия «общественная собственность» как общественное (общее) владение общими для всех, принадлежащих государству, богатствами, в принципе не существует. Право, нормы и характер общественного использования, потребления, или запрета, устанавливается органами государственной власти в соответствии с институциональными нормами и правилами, закрепленными в конституции и других нормативно-правовых актах государства.
В связи с тем, что ценность, или полезность любого продукта, произведенного совместным трудом людей, определять до сих пор никто не умеет[175], поэтому в качестве подобного показателя совершенно бездоказательно приняли показатель денежной стоимости продукции, который рассчитывался с помощью денег в качестве универсального средства, соизмерителя стоимости продуктов. Однако
