Россия: жизнь взаймы - Александр Александрович Петров
То есть, первые попытки мирового промышленного лидера по более масштабному привлечению газа к решению критически опасных локальных экологических проблем привели к многократному росту цены на него по всему миру. Что произошло? Выявлена реальная ценность газа не только как высокотехнологичного топлива, но и как наиболее доступного, эффективного инструмента решения экологических проблем? Учтено, что в отличие от ВИЭ газу не требуются дорогостоящие «страхующие» подпорки? Принято во внимание, что рынок завершил создание полноценной логистики для транспортировки газа во все регионы мира? Все эти факторы значимы. И если даже повышение цен частично произошло на основе рыночных манипуляций, то они стали возможны, только благодаря указанным явлениям и достоинствам газа.
Всего лишь 1,25 % объемов угля в Китае были замещены в оперативном порядке газом. При этом из-за высокой платежеспособности промышленности Китая, остальной мир лишился возможности использовать газ в качестве одного из главных инструментов оздоровления климата. Но сжигание 4,1 млрд. тонн угля в Китае и 8,0 млрд. тонн в мире продолжается. Что можно ожидать далее? Как оптимизировать на долгосрочную перспективу цены на газ, перенести опыт регулирования рыночных цен на нефть на рынок газа? Это не риторические вопросы, а крайне необходимые меры по защите газового бизнеса от необоснованного сокращения и ликвидации. Противники отрасли перестали скрывать свои цели и пошли в лобовую атаку. Это достаточно наглядно просматривается по ключевой фразе Инвестиционного отчета на 2022 год Департамента Стратегии глобальных рынков банка J.P. Morgan: «Мы утверждаем, что высокие цены на ископаемое топливо являются необходимым злом, побуждающим потребителей переходить на альтернативные источники энергии». [14]
В начале данной статьи было указано, что борьба с изменением климата и энергетическая безопасность две тесно взаимосвязанные, и во многом конкурирующие акции. Прежде чем определять основные подходы к реализации данного тезиса попробуем дополнить оценки экологической ситуации выдержками из прогноза ведущих мировых специалистов, для которых финансирование программ обеспечения топливной безопасности является приоритетной миссией. По совпадению они работают в указанном выше банке. 20 апреля 2022 года агентство Рейтер опубликовало в Лондоне выдержки из доклада, подготовленного Департаментом Стратегии глобальной энергетики банка J. P. Morgan. [15] Приводим наиболее значимые из них: «Мир находится в эпицентре энергетического кризиса. Это экономический кризис, но также он связан с геополитическими конфликтами, напряженностью между развитым и развивающимся миром, политическими разногласиями в развитом мире и экономическим неравенством по всему миру.
Экономики и целые нации могут стать жертвами конфликтов, которые частично вызваны отсутствием энергетической безопасности. Мы спрогнозировали количество энергии, необходимое для различных целей. Наш главный вывод заключается в том, что исходя из текущих тенденций, в первую очередь обусловленных развивающимися экономиками и их усилиями по развитию и вызволению своих граждан из бедности к 2030 году рост спроса на энергию превысит рост предложения примерно на 20 %.
Чтобы решить проблему несоответствия спроса и предложения, значительный объем дополнительного капитала (1,3 трлн долларов США) необходимо будет использовать для расширения мощностей и доставки этой энергии конечному пользователю. Нет ни одного вида энергии, который может удовлетворить конкретный спрос с учетом специфики сфер потребления. Инвестиции должны направляться в расширение добычи всех видов топлива, включая нефть и газ, возобновляемые источники энергии, атомную и другие виды энергии.
Как результаты этого анализа согласуются с амбициозными графиками и целями Энергетического перехода? Возможен ли быстрый переход к чистым нулевым выбросам без гиперинфляции и социальных потрясений? В долгосрочной перспективе это может быть обеспечено только ядерным синтезом. До достижения необходимых масштабов в области использования доступных надежных, чистых технологий (по стандартам принятым развивающимися и развитыми странами) мир должен будет работать со всеми современными источниками энергии (ископаемыми и неископаемыми) и при этом учитывать их соответствующие недостатки. В конечном счете, может потребоваться проведение энергетической политики, эквивалентной плану Маршалла».
Смысл данных тезисов достаточно ясен. Экономические и социальные кризисы из-за дефицита топлива несут большие угрозы мировому сообществу. Сравнить уровень риска и масштабы возможного ущерба от социальных кризисов и негативных экологических явлений невозможно. Но человечество еще не подошло к той фазе технического развития, на которой можно было бы выработать программу гарантированного решения проблем защиты климата и обеспечения энергетической безопасности. Наличие различных по сущности мнений у стратегов разных Департаментов ведущего банка мира указывает на необходимость коренного изменения подхода к решению обеих проблем.
В условиях дефицита средств, необходимо обратить еще раз внимание на объяснение экспертами причин кризиса: «Это экономический кризис, но также он связан с геополитическими конфликтами, напряженностью между развитым и развивающимся миром, политическими разногласиями в развитом мире и экономическим неравенством по всему миру».
Традиционные указание на Россию как источник зла, заводят мировое сообщество в еще более тяжелую ситуацию. Накопление проблем экологии произошло задолго до начала СВО на Украине и причины этого необходимо искать в совокупности негативных последствий последних тридцати лет. Они порождались глобализацией, управляемой США. Ее главной целью являлось построение однополярного мира. В попытках обеспечить это США потратило более 5,6 трлн. долларов на военные операции на Ближнем Востоке, в Афганистане и Северной Африке, взяло в долг у мирового сообщества более 30 трлн. дол., что составляет 143 % ВВП страны. Возвращать деньги не собирается, наоборот планирует увеличить госдолг к 2050 году до 200 % ВВП. [16] (Рис. 3).
Рис 3. Государственный долг США в процентном отношении к ВВП с 1900 по 2050 г. по состоянию на
