Габриэль Тард - Преступник и толпа (сборник)
34
В древности заговор Катилины имел ту же окраску.
35
Нельзя не заметить, что оба эти грабителя-предводителя бывших шаек стали врагами, и первый кончил тем, что убил второго.
36
Дурная репутация городов в отношении преступности идет издавна: не подымаясь к Содому и Гоморре, я отмечу, что когда в XII веке состарившаяся графиня Матильда скиталась из замка в замок, ее домовый священник Donizo рекомендовал ей, говорит нам Perrens, «избегать заселенных городов, где преступления размножаются наряду с вероломством купцов» (Hist. de Florence).
37
Или, вернее сказать, как справедливо заметил на последнем конгрессе почтенный судья Sarraute, суды воздерживаются от обращения в этом смысле к уголовной антропологии; что же касается адвокатов, выступающих перед судом присяжных, то они уже делают это, сами того не подозревая. Мы присоединяемся к этому мнению криминалиста.
38
А также с различными произвольными актами, каковы женитьба, купля и продажа; рождаемость и смертность воспроизводились не более регулярно, чем эти проявления воли.
39
Я настойчиво требую обратить внимание на то, что тождество личности, на котором я строю свою теорию виновности, должно быть понято в смысле социальном, но не органическом. Биологически раскаявшийся преступник, ставший честным человеком, тождествен самому себе; но социологически он изменился совершенно. Изменения, производимые в личности человека безумием, никогда не бывают такими, чтобы сделать индивидуума органически иным, чем он был. Но в гражданском и социальном отношении они делают его иным. Многие из моих противников, натуралистов по профессии, критиковали эту теорию благодаря неверному пониманию этого пункта.
40
Раз навсегда я сделаю одно замечание. Подражание в социальной жизни (я разумею подражание нормальное, а не болезненное), будучи по большей части добровольным, даже в деле языка и нравов, является силой определяющей. Подражают иногда добровольно и обдуманно известному лицу, чтобы скорее осуществить известную цель, удовлетворить известную потребность, причем хотя цель и потребность и заимствуется чаще пассивно у других, однако и это делается не бессознательно. На наш взгляд, если человек остается ответственным за деяния, совершенные по примеру других, хотя бы без этого примера он их и не совершил, то это потому, что всякий человек, стойкий и оригинальный, вкладывает свои личные свойства в этот акт подражания. Когда же, напротив, в возбужденной толпе, например, подражание совершенно слепо и бессознательно, то, не соответствуя характеру лица, подчиняющегося ему, оно принимает вид минутного помешательства, которое уменьшает или уничтожает ответственность.
41
Я говорю о Франции континентальной. Во французских колониях он не применяется вовсе. Доктор Корф тоже придерживается этого мнения. «Бесспорно, – говорит он, – что преступления против личности слабо развиты и по количеству, и по качеству посягательств (если мне позволят словом качество выразить важность преступления) среди смешанного населения наших расположенных между тропиками колоний» (Les Criminels, 1889). Он привел доказательства этому в своей в высшей степени интересной монографии «Crime en pays Créoles» (Storck, Lyon).
42
С другой стороны, ночи зимой длиннее, а темнота благоприятствует воровству.
43
«В нашем слишком культурном населении, – говорит Lagneau (Dictonnaire encyclopédique des sciences médicales), – раса не оказывает никакого влияния на рождаемость». Последняя «зависит почти исключительно от социальных условий». Разве мы не можем сказать того же о преступности? Скажет ли кто-нибудь, что если число незаконнорожденных детей увеличивается во Франции в то время, как число законных падает, то это зависит от физических или физиологических причин? Нужно заметить, что пропорция незаконных рождений всего выше (12 на 100, и на Сене даже 19) на севере Франции, как известно, регионе наиболее богатом и цивилизованном. Это тем более прискорбно, что именно север является страной, служащей образцом и фокусом всех подражательных лучей.
44
Испанская, английская, португальская, итальянская и немецкая расы обязаны были удесятерению своего населения по ту сторону моря открытию Америки или различных океанских островов или завоеваниям американских и островных территорий. Открытие картофеля вызвало быстрый рост населения в Ирландии.
45
В общем, прогресс цивилизации лишь до известной степени отдаляет момент матримониального кризиса. С 1840 года в Англии браки постепенно становятся все более ранними; в Швеции и Норвегии они делаются такими с 1861–1865 годов, во Франции – с 1850 года. Но когда цивилизация, таким образом, ускоряет наступление возраста брачных союзов, она неминуемо вместе с тем приводит к уменьшению их плодовитости.
Отсюда тот кажущийся парадокс, что в этой новой фазе «уменьшение плодовитости идет рядом с ранними браками» (Tallquist). Если зажиточность, как указывает цитируемый автор, с одной стороны, обусловливает ранние браки, то, с другой стороны, предусмотрительность обусловливает уменьшение рождаемости, и одно бывает обыкновенно связано с другим…
46
В большом атласе Guerry (моральная статистика) ясно видно, что английские провинции со слабой рождаемостью значительно превосходят остальные числом преступлений против собственности. Во Франции это преобладание выражается в следующих цифрах: в 18 департаментах, где рождаемость наиболее высока, на 100 преступлений против личности приходится 135 преступлений против собственности; в 50 других департаментах, где она слабее, пропорция преступлений против собственности доходит до 175; в 18, где рождаемость еще слабее, пропорция равна 202; а в департаментах Сены, где рождаемость доходит до minimum’а, пропорция достигает 445. Это очень знаменательное явление.
47
Еще несколько слов, чтобы вернуться к работе Монтескье, вновь обработанной с таким блестящим талантом в эти последние годы Mougeoll’ом. Если географические условия имели на развитие народов влияние, приписываемое им историками, то древние мексиканцы и перуанцы, будучи жителями морского побережья и обладая большой площадью берегов, должны бы были быть по преимуществу моряками, как карфагеняне, венецианцы и жители Лондона. Однако же они не были даже знакомы с мореплаванием. Заметьте, что американцы могли пользоваться для коммерческих целей (в душе они все были коммерсантами) Антильским морем. Они должны бы были овладеть этим морем. Тем более что по недостатку вьючных животных мореплавание необходимо должно было представляться им единственным способом перевозки. И, несмотря на все это, они не были мореплавателями. Почему же? Это очень просто: им не посчастливилось придумать тех изобретений, которые необходимы для мореплавателей.
48
Между мужской и женской преступностью разница больше в Италии и меньше в Англии; больше в деревнях и меньше в городах. Messedaglia объясняет первое тем, что английская женщина принимает большее участие в общественной жизни. Колаянни думает, что здесь, как и везде, главную роль играют экономические условия. В этом он легко может ошибаться. Участь женщины в этом отношении в Великобритании, наверное, не хуже, чем в Италии, и в городах не хуже, чем в деревнях, где хозяйка терпит столько лишений. Мне кажется, что главное значение имеет здесь разница понятий: не нужно забывать, например, что относительно большая религиозность женщины по сравнению с мужской ослабевает по мере того, как она цивилизуется и начинает жить городской жизнью. Вот отчасти почему, быть может, чем больше она обогащается, тем скорее деморализуется, по крайней мере, на некоторое время.
49
По поводу неудовлетворительности с натуралистической точки зрения объяснения явлений свойствами расы и климата я отсылаю читателя к основательным и убедительным доказательствам, собранным Колаянни в двух томах его Sociologia criminale.
50
Вообще известно, что даже для сумасшедших, страдающих так называемым импульсивным помешательством, характерной является не сила побуждений, а слабость внутреннего противодействия им.
51
Разумеется, необходимо, чтобы все эти люди походили в главном друг на друга, чтобы объединяла их национальность, религия или общественное положение.
52
Происхождение самой непонятной популярности и непопулярности во время выборов дает другой прекрасный пример той роли, которую играет подражание в общественной жизни. Когда несколько избирательных голосов подряд называют одно и то же имя или стоят за одну и ту же идею, голос одного департамента увлекает за собой голос другого, и голоса за и против поднимаются как морской прилив. После нескольких баллотировок человек самый обыкновенный вдруг делается великим и повсюду возбуждает искренний энтузиазм людей, не знающих его, но слышащих, как его не менее искренно превозносит толпа, которой он также совершенно неизвестен. Бывает и наоборот: к человеку сначала относятся подозрительно, потом с явным презрением, затем смотрят на него как на последнего мошенника, и, наконец, негодование честных рантье становится так велико, что они убили бы его, если бы он имел несчастье им показаться. История буланжизма в этом отношении весьма поучительна.
