Милтон Фридман - Капитализм и свобода
При современном уровне знаний дать исчерпывающий ответ на этот вопрос не представляется возможным. Приводимое ниже суждение есть всего лишь частное мнение, я надеюсь, не вовсе беспочвенное, излагаемое в целях экономии места и времени в более догматическом ключе, нежели того требуют особенности имеющегося в нашем распоряжении фактического материала. У меня сложилось впечатление, что эти налоговые меры оказали сравнительно небольшое воздействие (которое, однако, не следует сбрасывать со счетов) в плане сглаживания различий между средним положением групп семей, классифицируемых согласно статистическим меркам дохода. Однако они привнесли также фундаментально произвольное неравенство сопоставимого порядка между отдельными лицами внутри этих категорий лиц, классифицируемых в соответствии с доходом. В результате остается совершенно неясным, способствовал ли общий результат с точки зрения основной цели – равноправного отношения либо равных результатов – увеличению или уменьшению равенства.
На бумаге ставки налога являются одновременно высокими и высоко прогрессивными. Однако их эффект был сведен на нет двумя различными путями. Во-первых, их воздействие частично привело к тому, что доналоговое распределение стало просто-напросто более неравным. Это обычное явление при распределении налогового бремени. Отталкивая людей от занятий, облагаемых высокими налогами, – в данном случае от занятий, сопряженных с крупным риском и неудобствами нефинансового характера, – они увеличивают прибыльность этих занятий. Во-вторых, они способствовали появлению в налоговом законодательстве и в других областях «лазеек», позволяющих уклоняться от уплаты налогов, таких, например, как налоговая скидка на истощение природных ресурсов, освобождение от выплаты процентов по штатным и муниципальным облигациям, особый преимущественный режим для доходов от прироста капиталов, расходные счета, другие косвенные способы оплаты, оформление обычного дохода в виде доходов от прироста капитала и т. д. и т. п., в умопомрачительном количестве, самых разных видов. В результате фактические налоговые ставки оказались значительно ниже номинальных и, что, пожалуй, еще важнее, распределение налогового бремени оказалось произвольным и неравным. Лица с одним и тем же экономическим положением выплачивают совершенно различные налоги, в зависимости от источника доходов и от возможностей, которыми они располагают для уклонения от налогов. Если бы существующие налоговые ставки взимались в полном объеме, это могло бы столь серьезно повлиять на стимулы и аналогичные механизмы, что произошло бы решительное падение производительности общества. По этой причине уклонение от уплаты налогов, возможно, существенно для экономического процветания. Если так, то это достижение было куплено ценой огромной и непроизводительной траты ресурсов и установления неравенства в широких масштабах. Введение гораздо более ограниченного набора номинальных ставок в сочетании с более всеобъемлющей базой посредством более равномерного налогообложения всех источников дохода было бы более прогрессивным с точки зрения среднего распределения налогового бремени и более справедливым в частностях, а также в меньшей степени способствовало бы непроизводительному использованию ресурсов.
Мнение о том, что воздействие личного подоходного налога было произвольным и лишь в ограниченной степени способствовало уменьшению неравенства, разделяется многими специалистами в этой области, в том числе и теми, кто активно выступает в защиту прогрессивного налогообложения в целях уменьшения неравенства. Они в свою очередь настаивают на том, чтобы ставки налогообложения для категорий с высокими доходами были самым существенным образом снижены, а база налогообложения расширена.
Другим фактором, ослабившим воздействие структуры прогрессивных налогов на неравенство дохода и богатства, явилось то обстоятельство, что эти налоги в меньшей степени затрагивают существующее богатство, чем препятствуют появлению новых богачей. Ограничивая пользование доходом от существующего богатства, они еще более решительным образом – в меру своей эффективности – затрудняют накопление богатства. Обложение налогом дохода от богатства ни в коей мере не уменьшает само богатство, оно просто-напросто понижает уровень потребления и прирост богатства, который могут сохранять его владельцы. Налогообложение выступает в качестве стимула к избежанию риска и к воплощению богатства в стабильных формах, что уменьшает вероятность растрачивания накопленных богатств. С другой стороны, магистральный путь к накоплению новых богатств лежит через получение крупных текущих доходов, большая часть которых сберегается и инвестируется в рискованные предприятия, часть которых обеспечивает высокую прибыль. Если бы подоходный налог был действенным, этот путь был бы закрыт. И тогда его влияние выражалось бы в защите обладателей богатства от конкурентов-новичков. На практике такое его воздействие в значительной степени ослабляется наличием уже упомянутых механизмов уклонения от налогов. Примечательно, что наибольшая доля новых накоплений богатства приходится на нефтяную промышленность, где процентная скидка на истощение ресурсов обеспечивает наиболее простой путь к получению дохода, не облагаемого налогом.
Мне кажется, что при оценке желательности прогрессивного налогообложения доходов важно провести различие между двумя проблемами, хотя это различие и не всегда можно применить на практике: во-первых, выделение фондов для финансирования расходов на государственные мероприятия (в том числе, возможно, и на ликвидацию бедности, о чем пойдет речь в главе XII); и, во-вторых, введение налогов исключительно в целях перераспределения дохода. В первом случае вполне может потребоваться известная степень градуирования как в плане оценки затрат сравнительно с экономическим эффектом, так и в плане социальных норм равенства. Однако на этом основании вряд ли можно оправдать существующие высокие номинальные ставки налога на доходы высшей категории и на наследство хотя бы потому, что сумма собираемого налога столь невелика.
Будучи либералом, я не нахожу никаких оправданий для системы прогрессивного налогообложения, вводимой с исключительной целью перераспределения дохода. Мне это представляется типичным случаем насилия с целью отнять у одного и отдать другим, что прямо противоречит индивидуальной свободе.
С учетом всего сказанного наилучшей, как мне кажется, является такая структура налогообложения личного дохода, при которой с дохода (сверх сумм, освобождаемых от обложения) взимается прогрессивный налог – при весьма широком определении дохода и разрешении вычетов только со строго определенных расходов, связанных с получением дохода. Как уже отмечалось в главе V, я выступаю за то, чтобы сочетать эту программу с ликвидацией налога на доходы корпораций и с требованием, чтобы корпорации записывали доходы за акционерами, а те в свою очередь включали эти суммы в налоговую ведомость при уплате налогов. Другими наиболее важными желательными изменениями были бы отмена процентной скидки на истощение нефтяных источников и другого сырья, отмена освобождения от налога с процентов по федеральным и местным государственным ценным бумагам, отмена особых привилегий в отношении доходов от прироста капитала, координация налогов на недвижимое имущество и дарение и подоходного налога и отмена многочисленных налоговых скидок, допускаемых в настоящее время.
Мне представляется, что освобождение определенных сумм от налога может представлять собой оправданную степень прогрессивного налогообложения (см. далее, глава XII). Одно дело, когда 90 % населения голосуют за налогообложение собственного дохода и освобождение от его уплаты – 10 % населения, другое дело – когда 90 % населения голосуют за введение налогов «в наказание» остальным 10 %, что и произошло в Соединенных Штатах. Пропорциональный налог, взимаемый по единой ставке, повлечет за собой более высокие абсолютные выплаты со стороны лиц, получающих более высокие доходы за услуги, оказываемые ими государству, что, совершенно очевидно, нельзя признать неправомерным с учетом предоставляемых им привилегий. Одновременно он позволит предотвратить ситуацию, при которой любое большинство путем голосования сможет навязать другим лицам налоги, не влияющие на их собственное налоговое бремя.
Предложение о замене ныне действующей структуры прогрессивных ставок пропорциональным подоходным налогом может показаться многим читателям радикальным. Теоретически так оно и есть. По этой же самой причине вряд ли есть смысл особо подчеркивать, что с точки зрения общей суммы налоговых доходов, перераспределения доходов и любых других уместных критериев ничего радикального в нем нет. Наши нынешние ставки подоходного налога варьируют от 20 до 91 %, причем ставка приближается к 50-процентной, когда облагаемый налогом доход превышает 18 тысяч долларов для налогоплательщиков-одиночек и 36 тысяч долларов для семейных, представляющих единую налоговую декларацию. А между тем пропорциональный налог в размере 23,5 % с облагаемого налогом дохода в том виде, в каком он фиксируется в настоящее время, то есть помимо всех налоговых льгот и скидок, обеспечит такие же поступления, что и нынешняя высокопрогрессивная налоговая ставка[41]. Фактически подобная ставка пропорционального налога, даже без каких-либо изменений других положений закона, принесет больший налоговый доход, поскольку в декларациях будет указан более высокий доход, подлежащий налогообложению по трем причинам: по сравнению с нынешним положением будет меньше стимулов прибегать к дорогостоящим юридическим ухищрениям с целью указать в налоговой декларации меньший доход, подлежащий обложению налогом (так называемый обход налогового законодательства); будет меньше стимулов скрывать размер дохода, который в соответствии с законом должен быть указан (уклонение от уплаты налогов); устранение дестимулирующего воздействия нынешней структуры налоговых ставок позволит более эффективным образом использовать наличные ресурсы и получить более высокий доход.
