Бронислав Малиновский - Избранное: Динамика культуры
Таблица V
Проблема продовольственного обеспечения туземцев в условиях их экономической ситуации
Наша таблица полезна в нескольких отношениях – как инструмент исследования и корреляции результатов. Строение каждой колонки позволяет поставить во взаимное соответствие различные факторы и различных субъектов действия. Например, мы видим, что европейская политика детерминирует не согласующиеся между собой тенденции или течения, но многочисленные противоречащие друг другу интересы. Миссионер, который не любит пива и мяса, приготовленного языческим способом; администратор, старающийся урегулировать продовольственные доли и заботиться о благосостоянии туземцев вообще; сельскохозяйственный инструктор, имеющий иногда ограниченные экономические взгляды; врач, который смотрит на продовольствие как на биологический фактор и профилактику против болезней, – все они должны пользоваться помощью антрополога, который пытается внести порядок и согласованность в многообразие их намерений.
Но больше всего противоречий мы нашли бы в общих экономических направлениях европейского предпринимательства и в директивах и намерениях, часто идущих из Бурсе или Сити. Среди различных европейских влияний в Африке, особенно в сфере питания, мы встречаемся с проблемой адекватного вознаграждения за труд, что касается не только питания занятых рабочих, но и повышения уровня питания всего племени.
Наша таблица ясно показывает, что «нулевая точка», или колонка «D», не существенна. Она также показывает ошибочность мнения о том, что белый в Африке является «интегральной частью племени». Все равно, является ли он миссионером, чье влияние разлагает единство племени, или предпринимателем, поведение которого определяется факторами, внешними по отношению к Африке, – мы должны фиксировать общие цели и методы его деятельности в отдельной колонке, а затем смотреть, как они работают и проявляются в туземном обществе. В сводной таблице V я поместил один или два пункта, которые в действительности относятся к колонке «Е», в колонку «С», то есть туда, где указаны факторы новой интеграции. Предпочтения, интересы и оценки питания, вероятно, нужно поставить в ряд жизненно важных факторов повышения уровня жизни африканцев. Умный и образованный туземец рано или поздно неизбежно поставит некоторые из перечисленных выше проблем.
XI. Проблема землевладения в Африке
Земля является единственным, что принадлежит всему человечеству, Божьим или природным даром, которым пользуется все общество. Люди живут на ней, благодаря ей, а иногда – для нее. Земля – это то, что определяет основы политики в Африке, это ключ к добрым, честным отношениям между белыми и черными. Проблема землевладения выступает в качестве одного из жизненно важных аспектов культурных изменений. С нею связан парадокс, состоящий в том, что обязательная продажа земли может помешать здоровому контакту европейской и туземной культур. Проблема земли заключает в себе много моментов, связанных с поиском и обретением общего фактора, – общих интересов, противоречий или компромиссов, связанных с общим правом на землю, с использованием рабочей силы и эксплуатацией природных ресурсов.
Европейская политика руководствуется только пониманием Африки как «страны для белых», ее цель – создание больших европейских поселений и отчуждение туземной земли. Поэтому трудно найти между нею и интересами туземцев нечто общее, кроме некоторых понятий, таких как «уважение к труду» (обычно неквалифицированному) или «полезная осторожность» (когда речь идет о сегрегации). Однако, как мы покажем ниже, все же можно обнаружить некоторые точки соприкосновения туземных и европейских интересов.
Здесь, как и при обсуждении других вопросов, нас не будут интересовать исторические аргументы, то есть воспоминания об идеальном статусе землепользования, какое существовало в Африке до контакта с европейцами. Нас интересует перспектива будущего развития в условиях двойного мандата в широком смысле слова. Проблема сводится к одному очень простому вопросу количественного характера: хватает ли земли? Поэтому земельная проблема – это прежде всего проблема техническая{107}.
Я вовсе не против того, чтобы учиться у истории, коль скоро существуют исторические документы. Но если мы как антропологи сталкиваемся с проблемой, где наше знание в основном строится ex hypothesi[15], но слишком вольно обращаемся с ним и переносим прошлое в настоящее, тем самым пытаясь составить полное и правильное представление о современности, то не получим ничего, кроме абсурда. Это еще более очевидно, если учесть, что изучение процесса изменения культуры требует особой исследовательской техники, применимой в этой специальной области.
Правда, прошлое оставляет после себя исторические свидетельства, в качестве которых выступают программы и намерения европейцев, выраженные в документах, запротоколированные в трудах совещательных органов или в исторических исследованиях таких авторов, как сэр Гарри Джонстон и лорд Лугард; но программа на бумаге никогда не отражает реальности культурных контактов. Вспомним Транскей, где первоначально предполагалось превратить туземцев в относительно обеспеченных мелких фермеров, обрабатывающих землю индивидуально, но в большинстве случаев все еще нуждающихся в работодателе, но этот замысел никогда не был осуществлен{108}. Аналогично положение дел в Уганде, где начальный замысел отличается от реального status quo[16], что привело, как и следовало ожидать, к непредвиденным результатам. Об этом свидетельствует также история Союза в период между 1913 и 1936 г., где были намечены и определены планы и рекомендации комиссий по этому вопросу.
На каждом историческом этапе существовала практическая задача реализации этих программ: нужно было испытать их на эффективность и соответствие реальности, сделать обзоры, исследовать взаимодействие старого и нового, изучить действительные случаи контакта культур. Механизм изменений следует изучать под микроскопом, фиксируя результаты наблюдения конкретных случаев. В такого рода исследованиях антрополог и чиновник могут составить полезную пару. Полевые исследования культурных изменений, происходивших на каждом историческом этапе, должны показать не только то, какими новыми предписаниями регулировалось землевладение, не только причины столь радикальной политики, как вытеснение туземного землевладения, определение границ резерваций, определение соотношения земельных площадей по Угандскому договору 1900 года, но также и то, как на практике реализовали эти программы белые чиновники, вступавшие в контакт с туземцами. Такие исследования, будучи проведены своевременно, имели бы большую теоретическую ценность и дали бы ценные ориентиры на будущее.
Однако, к сожалению, даже те содержащие обработанные данные относительно европейских намерений официальные документы, коими мы располагаем, дают весьма двусмысленную информацию о нуждах туземцев. Жизненные условия туземцев считаются чуть ли не tabula rasa и никак не учитываются при выработке политического курса. Так, в Южной Африке, на ранних стадиях ее истории, доступных эмпирическому исследованию, существовало множество земель, населенных порознь бушменами и готтентотами. Первые колонисты захватывали земли огромной площади, и обработка основывалась на импорте невольничьей рабочей силы{109}. С 1812 г. прилагались большие усилия для разделения туземцев и белых. Однако это оказалось напрасным, так как необходимость в торговле и потребность в рабочей силе сделали контакт неизбежным. В 1828 г. в Кейпе туземцы были приняты на работу, им было позволено владеть землей{110}. Позднее финго получили резервации, но племена банту были вытеснены под давлением белых, которые захватывали новые земли. Буры противились политике ассимиляции. Они сформулировали принцип: «Не будет равенства между белым и черным ни в церкви, ни в государстве»{111} – и открыли свой Великий Трек на север{112}.
Однако, как утверждает д-р Мэйр, «на практике политика Кейпа не слишком отличалась от политики бурских республик. Практически обезземеливание туземного населения было почти аналогичным во всем Союзе, хотя правовые акты о положении туземцев менее суровы в Кейпе, чем где либо еще»{113}. Другими словами, хотя туземцев называют «такими же людьми, как мы, с той же верой и теми же стремлениями»{114}, было приложено слишком мало усилий, чтобы пойти навстречу этим стремлениям. И когда правительство взяло под свой контроль туземную территорию в регионе гриква и бечуана, земля была отчуждена в пользу белых. В Натале поселения белых были основаны на отдалении от деревень туземцев, хотя и недалеко от них, – видимо, принималась в расчет необходимость в резерве рабочей силы для европейцев. В 1864 г. в Натале была создана особая структура для управления туземными землями{115}.
