Питер Хизер - Великие завоевания варваров. Падение Рима и рождение Европы
На этом стоит заострить внимание, поскольку, пусть с современной точки зрения такое положение дел кажется совершенно естественным, оно может сообщить нам нечто важное о том, как именно функционировали новые способы обмена. Если вдуматься, это обстоятельство может говорить только об одном: цари и их приближенные распоряжались доходами, полученными в условиях развивающейся экономики, по своему усмотрению. С одной стороны, получив в свое распоряжение личное войско, короли обрели возможность требовать оговоренный процент избытков продукции сельского хозяйства, который теперь имелся в их землях. Затем они могли использовать его не только для того, чтобы кормить воинов, но и для того, чтобы торговать с Римской империей, получая взамен монеты из драгоценных металлов, вино и оливковое масло – словом, все, чего они могли пожелать.
Однако благодаря дружинам короли смогли закрепить за собой еще и право на львиную долю прибыли, получаемой от иных видов торговли. Вспомните о работорговле. Рабы не служат в армии. Кто-то должен был набирать их в германских землях и перепродавать римским торговцам; вряд ли этот процесс был мирным и безболезненным. Это заключение также наводит нас на иное объяснение захоронению оружия, обнаруженному близ Эйсбёл-Моор. Если оно, к примеру, принадлежало работорговцам, тем более не приходится удивляться тому, что неизвестные выместили на нем ярость. И даже торговля янтарем вовсе не была мирной процедурой, начинавшейся с того, что кто-то лениво гулял по берегу, собирая все, что за ночь принесло волнами. Одна из самых поразительных находок была обнаружена не так давно в Северной Польше – это остатки деревянных настилов, тянущихся многие километры и обозначавших сеть дорог, ведущих через болотистые земли близ Балтийского моря. С помощью углеродного анализа и дендрохронологии было установлено, что их проложили в начале I века и поддерживали в хорошем состоянии почти двести лет. Причина тому была обозначена вполне верно – они отмечали северную ветвь Янтарного пути. Однако все это требовало колоссальных усилий. Другими словами, прибыль должна была быть баснословной, чтобы кто-то стал тратить силы на такое предприятие. В обмен эти люди, скорее всего, получали существенную часть доходов от торговли, возможно в виде пошлины или платы. Что интересно, слово, обозначающее «пошлину» в германских языках, также заимствовано из латинского – видимо, это понятие не существовало в германском обществе до появления непосредственной границы с империей. И разумеется, раз доля доходов от торговли янтарем приносила такую прибыль, другие лица со временем тоже должны были ею заинтересоваться. И здесь важную роль играли отряды. С помощью войска можно было вынудить людей, не обладавших высоким статусом, выполнять физический труд по созданию этих дорог и настилов и поддержанию их в надлежащем состоянии, а также не дать другому вооруженному отряду отобрать столь приятный источник дохода[93].
Однако, несмотря на банальные утверждения появившейся в 80-х годах теории «просачивания благ сверху вниз», экономическое развитие – не всегда положительное явление. Обогащение населения в германском обществе в римский период стало причиной крупномасштабной и порой жестокой борьбы за контроль над разделением доходов. В развивающихся областях экономики неблагоприятные последствия были, возможно, не такими серьезными. Нам известно, что собирать налог с сельскохозяйственного производства было не так легко, и повышение производительности в любом случае зависело от числа работников, по крайней мере в пахотном хозяйстве, поэтому потребности царей и дружинников (некоторые из которых к тому же нередко набирались из числа богатых фермеров) вряд ли были чрезмерными. А вот другие аспекты экономического развития куда больнее били по тем, кто оказывался в роли источника дохода. В первую очередь это касается рабов, но мне на ум приходит еще и добыча железной руды – в той же Римской империи работа в шахтах являлась одной из высших мер наказания. И даже в элите общества борьба за право контролировать новые источники обогащения могла иметь серьезные последствия. Скопление оружия близ Эйсбёл-Моор – лишь одно из тридцати с лишним таких захоронений, обнаруженных в болотах Северной Европы, большинство из которых были сделаны между 200 и 400 годами н. э., что явно свидетельствует о росте насилия в германском мире, вызванном борьбой за право управлять быстро растущими притоками доходов. Более того, нет причин полагать, будто эта борьба шла исключительно в тех областях, где имелись удобные болота и озера, в которых можно было тихо избавиться от побежденных соперников. Тацит упоминает о ритуале исполнения обета, бывшем в ходу в I веке, который заключался в повешении мертвецов и их оружия на деревьях. Такого рода «захоронения» не смогли бы сохраниться до наших дней, и я лично склонен считать, что причина, по которой прямые доказательства борьбы за власть и богатство преимущественно обнаруживаются в землях близ Северного моря, – случайность, обусловленная особенностями региона. Германцы воевали и соперничали друг с другом повсюду, а не только в приморских регионах[94].
Идея рассматривать торговлю с Римской империей как одно из возможных объяснений трансформаций, происходивших в германском обществе в первых веках н. э., не нова. Однако, как уже было указано, торговля сама по себе никогда не являлась достаточно мощным стимулом к развитию, да и римские товары не везде встречаются в больших количествах. Впрочем, предположение о важности таких торговых связей становится куда более убедительным, если учесть не только новые притоки богатств сами по себе, но и неизбежную борьбу за власть, начавшуюся в результате их появления. Другими словами, не само по себе существование новых источников обогащения, но последствия их обнаружения дали толчок к бурному развитию. Различные германские племена оперативно отреагировали на появление новых доходов, поспешив прибрать к рукам основные источники прибыли, и таким образом способствовали преображению социальных и политических структур своего мира.
Этот новый предмет споров примыкает к тем явлениям, которые в исследованиях в русле постколониальной науки получили общее название «фактор». Дело в том, что в ранних работах («колониальных», а не «постколониальных») влияние более развитых обществ на менее развитые изучалось слишком уж пассивно и вяло. С помощью термина «фактор» (хотя ушло немало чернил на обоснование более точных дефиниций) подчеркивается, что исконные народы в ответ на внешние стимулы реагируют захватом конкретных возможностей (и никаких иных) по собственным причинам и в соответствии со своими приоритетами. В данном случае экономические перспективы, открывшиеся благодаря контакту с Римом, приняли ряд вполне определенных форм, и разные племена воспользовались ими по-разному, выбрав те или иные способы. Некоторые научились производить излишки продовольствия, другие принялись экспортировать железо или янтарь, третьи взялись за работорговлю. Да, последующий рост неравенства обеспечил подходящие экономические условия для создания более крупных политических образований IV века, но ход этого процесса отчасти отражен в неравномерных скоплениях римских товаров, обнаруженных археологами. Концентрации римских изделий в приграничной зоне от границы до Эльбы, вероятно, были созданы германскими племенами, получившими право контролировать специфический источник дохода, берущий начало в Римской империи, и на получаемую с него прибыль они покупали товары, найденные в итоге археологами. К примеру, прибыль от работорговли IX и X веков наблюдается археологически благодаря результатам этой деятельности, а также обозначена в исторических источниках (чего нельзя сказать о римской эпохе), поэтому будет вполне разумно применить тот же принцип к германскому обществу римского периода[95]. Однако даже этот важный аспект имперского влияния и соответствующая реакция на него германцев не полностью отражает, на мой взгляд, истинную роль Рима в преображении германского мира. Для этого нам нужно узнать, какими способами империя создавала условия политической стабильности близ своих границ.
Искусство работы с клиентами
В 1967 году при добыче гравия из русла Рейна вблизи старого римского города Цивитас-Неметум (современный Шпайер) было обнаружено захоронение награбленного добра из римской виллы. Раскопки велись очень осторожно и тщательно целых шестнадцать лет, и в итоге археологам удалось восстановить полную картину происшедшего. Найденные предметы оказались там потому, что в конце III века алеманны после набега пытались переправиться с награбленным добром через Рейн, когда их суда угодили в засаду и были потоплены римскими речными патрульными кораблями. Последние, называемые «лузориями», были легкими весельными боевыми кораблями, оснащенными таранами; плавали на них хорошо вооруженные воины. Обычная приграничная история, если не упоминать о грузе, который грабители пытались увезти домой. Трофеи общим весом около 700 килограммов были сложены в три или четыре телеги, которые алеманны переплавляли на плотах на восточный берег Рейна. При ближайшем рассмотрении стало ясно, что у них при себе было почти все имущество с одной римской виллы – захватчики забрали все металлические изделия, которые только смогли отыскать. Единственное, чего недоставало среди награбленного, – это изысканных изделий из серебра и дорогих украшений. Либо хозяин и хозяйка поместья сумели бежать до нападения, либо самые ценные трофеи переправляли отдельно. Тем не менее в телегах обнаружилась груда серебряных тарелок из столовой, кухонная утварь (включая 51 котелок, 25 мисок и тазов и 20 железных черпаков) и достаточно орудий и инструментов (всех подряд, от садовых кривых ножей до наковален), чтобы управлять немаленькой фермой, а также несколько сакральных предметов из святилища при вилле и 39 серебряных монет хорошего качества[96].
