Уильям Дэбарс - Модель Нового американского университета
Мне посчастливилось бывать в этом университете, немало разговаривать с Майклом. Я пытался понять, в чем его секрет, в чем его особенность как руководителя. Возможно, этот секрет можно увидеть из одной практики, которую он использует в управлении: по всему университету развешаны несколько тезисов – миссия университета. Они кажутся очень банальными: «Демонстрировать лидерство в академических достижениях и доступности», «Добиться становления университета как ведущего глобального центра междисциплинарных исследований, открытий и разработок к 2025 г.» и «Усилить местное влияние и социальную интеграцию». Для меня, циничного постсоветского человека, выросшего с недоверием к любым лозунгам, эти плакаты выглядят довольно странно. Но, кажется, секрет Майкла Кроу и состоит в том, что он думает, как такие высокие слова реализовать в повседневной практике. Он является, с одной стороны, человеком невероятно амбициозным, а с другой – реалистом. Видимо, этому редко встречающемуся сочетанию Университет штата Аризона и обязан своим процветанием.
И. Фрумин,
научный руководитель Института образования НИУ ВШЭ
Предисловие к русскому изданию
Настоятельная потребность в широком доступе к образовательным платформам, содействующим производству знаний и инноваций, выдвинула высшее образование на первый план политических дискуссий по всему миру, о чем свидетельствует множество государственных инициатив по повышению качества образования и достижению академического превосходства. Одной из наиболее заметных из них является российский Проект 5-100: амбициозная попытка обновления и интернационализации ряда исследовательских университетов – внедрения в них стандартов исследовательского высшего образования, конкурентоспособного на глобальном уровне. Основной целью Проекта 5-100 является обеспечение вхождения к 2020 г. не менее пяти российских университетов в первую сотню ведущих мировых университетов согласно мировому рейтингу университетов. Ожидается, что каждый вуз – участник Проекта разработает свою стратегическую программу развития, будет стремиться максимизировать свое социальное воздействие и способствовать экономическому развитию, формируя инновационные кластеры между академическим сектором и научными подразделениями промышленных предприятий. Проект 5-100 содействует развитию сотрудничества между вузами и частным сектором на национальном и международном уровне и способствует усилиям по координации исследовательской деятельности с Российской академией наук[5].
Как член международного Совета по повышению конкурентоспособности ведущих университетов Российской Федерации среди ведущих мировых научно-образовательных центров, я оцениваю стремление России к усилению национальной конкурентоспособности посредством укрепления избранных университетов как образцовое. Возможно, политика России в данной сфере даже превосходит усилия других стран, о чем свидетельствует впечатляющий рост расходов и реализация мер по укреплению научно-исследовательского потенциала университетов в рамках более широкого курса по внедрению инноваций посредством интеграции высшего образования и промышленности. Как зафиксировано в положениях Проекта 5-100, распределение финансирования на конкурентной основе призвано стимулировать инновации и повышать рейтинг университетов на международном уровне – это чем-то созвучно стимулированию конкурентных отношений между американскими университетами после Второй мировой войны и возвещает об отходе от традиционной централизации исследовательской деятельности в Российской Академии наук, сохраняющей свои господствующие позиции с советских времен.
Взяв курс на переход к рыночной экономике, российские руководители оценили тот потенциал, каким обладают университеты мирового класса для поддержания экономического роста. Так, Сколковский институт науки и технологий (Сколтех), центральное звено Инновационного центра Сколково, – совместный проект с Массачусетским технологическим институтом (MIT) по созданию российского аналога Силиконовой долины – возглавил российский экс-президент, ныне премьер-министр Дмитрий Медведев. Проект Сколково привлек финансирование и укрепил партнерские отношения с такими известными международными корпорациями, как Siemens, Microsoft, Boeing, Intel, Johnson & Johnson, Cisco, IBM – которые помогли ускорить интенсивное производство знаний совместно с академическим сообществом и промышленностью для содействия инновациям и последующего экономического роста – возглавил российский экспрезидент, ныне премьер-министр Дмитрий Медведев.
Масштабы проекта грандиозны, учитывая, что широко распространенные рейтинговые показатели напрямую угрожают структуре российского высшего образования. По некоторым оценкам, структурные барьеры включают: доминирование («концентрацию денег и талантов») Российской Академии наук; ограниченность многих университетов узкой сферой исследований; относительное отсутствие исследователей и экспертов на пике карьеры («недостаток специалистов средней возрастной группы») вследствие экономического спада 1990-х годов; директивность административной культуры (только сверху вниз), ограничивающую восходящие академические инициативы (никакого снизу вверх); добавим сюда недостаточное владение английским языком – всемирным языком академического общения, в том числе для подготовки публикаций[6].
Структурным изменениям, кроме этого, препятствуют вызовы, связанные с организационной перестройкой и формированием институциональной идентичности в рамках более ранних инициатив, нацеленных на достижение академического превосходства. В 2005 г. в соответствии с одной из таких инициатив был отобран ряд региональных вузов для объединения в «федеральные университеты». Некоторые из них, наряду с другими ведущими вузами, в 2008–2011 гг. стремились попасть в категорию «национальных исследовательских университетов», сулившую как увеличение объемов федерального финансирования, так и ответственность за более всестороннюю интеграцию образовательной и исследовательской деятельности. Впоследствии многие из этих федеральных и национальных исследовательских университетов успешно подали заявки на участие в Проекте 5-100 с целью достижения статуса ведущих вузов в международном масштабе.
В 2014 г. Александр Повалко, тогда заместитель министра образования и науки, заметил, что, хотя между участвующими в данном проекте вузами много серьезных различий, каждый из них сосредоточен на том, чтобы достичь лидерства в России и признания на международном уровне в какой-либо области науки[7]. Требуется также найти баланс между программами, ориентированными на фундаментальные исследования, и программами прикладной направленности, преодолеть недостаток мотивации по развитию мульти- и междисциплинарности[8]. Хотя отбор вузов в Проект 5-100 был основан на показателях глобальной конкурентоспособности отдельных академических подразделений, усиление междисциплинарного подхода могло бы способствовать общему улучшению показателей, повышению позиций в международных рейтингах и привлечению иностранных студентов. Таким образом, инициативы правительства по выводу образования на уровень стандартов мирового класса побудили целый ряд вузов – тех, что академически слабее престижных МГУ и СПбГУ, но составляющих неотъемлемую часть образовательной экосистемы – предпринять шаги, направленные не только на расширение набора и повышение его качества, но и на оживление экономики регионов.
Соединенные Штаты и Россия столкнулись со сходными вызовами в обеспечении доступа к высшему образованию мирового класса для широких слоев населения. В 2010 г. в США на 100 тыс. жителей приходилось 6673 студента, что почти совпадает с российскими пропорциями: 6599 студентов на 100 тыс. граждан[9]. При этом в США усиление спроса на высшее образование в исследовательских университетах происходит на фоне роста численности и неоднородности населения, а в России – на фоне сокращения численности населения. Однако для Проекта 5-100 побочным эффектом сокращения численности населения и, как следствие, снижения численности абитуриентов стало укрепление глобальных позиций России как исследовательски сильной державы. И несмотря на массу трудностей, российские университеты, судя по международным рейтингам, добиваются положительных результатов.
Успехи ведущих университетов мира часто приписывают их усилиям по воспроизведению модели американских исследовательских университетов. Но точное копирование этой модели, выполненное многими развивающимися странами, имеет очевидные недостатки. В США успешная реализация данной модели ограничена несоответствием между численностью потенциально способных студентов и высокими требованиями ведущих университетов. Многие университеты стали настолько селективными, что принимают лишь 5 % абитуриентов. С моим коллегой Уильямом Дэбарсом в последующих главах мы описываем эту дилемму, связанную с ограничением доступа к высококачественному образованию в США, и предлагаем новую модель, по нашему мнению, более подходящую государственным исследовательским университетам: расширение доступа. Модель Нового американского университета является «американской» в том смысле, что возникла в ответ на потребности Соединенных Штатов, однако ее основополагающие компоненты актуальны для вузов и стран всего мира: академические платформы, развернутые к научным открытиям и производству знаний и связывающие образование с исследованиями; широкий доступ для студентов, представляющих самые разные демографические и социально-экономические группы; а также институциональная миссия, связанная с максимизацией своего воздействия на общество и экономику.
