Джордано Бруно - Изгнание торжествующего зверя
Саулин. Я желал бы, чтобы Суду было наказано сделать что-нибудь решительное против необузданности грамматиков [72] , что бесчинствуют в наше время по Европе.
София. Очень хорошо, Саулин, на их счет приказал, поручил и определил Юпитер, дабы Суд удостоверился, правда ли, что они заставляют людей презирать или, по крайней мере, беззаботно относиться к законодательству и законам, толкуя, будто бы боги предписывают невозможные вещи и правят, как бы дурачась, т. е. разъясняя людям, будто боги только и умеют повелевать, чего люди не могут выполнить. Посмотрел бы, не портят ли – якобы из желания преобразовать безобразные законы и религии – наверняка все, что есть в религиях доброго, подтверждая и возвышая до самых звезд все, что есть и можно вообразить извращенного и суетного. Приносят ли они иные плоды, кроме разрыва сношений, сеяния несогласий, нарушения связей, возмущения детей против отцов, рабов против господ, подданных против управителей, кроме раскола между народами, племенами, товарищами и братьями; кроме разорения семейств, городов, республик и царств; и в заключение, не вносят ли они, несмотря на свои мирные приветы, всюду, куда ни появятся, меч разделения и огонь рассеяния, отнимая сына у отца, ближнего у ближнего, гражданина у отечества и творя прочие ужасные разлучения против природы и закона? И несмотря на свои заверения, будто служат тому, кто воскрешает мертвых и исцеляет недужных; пусть посмотрит, не хуже ли они всех, кого вскормила земля, заражая здоровых и убивая живых не столько огнем и железом, сколько своим погибельным языком.
Что это за мир и согласие предлагают они бедным народам? Не хотят ли и не мечтают ли, будто весь мир, одобрив и согласившись с их злостным и надменнейшим невежеством, успокоит их лукавую совесть, тогда как сами они не хотят ни принять, ни согласиться, ни подчиниться никакому закону, справедливости и учению: ведь во всем остальном мире и в прошлых веках не было такого несогласия и разноголосицы, как меж ними. Ибо среди 10 000 подобных учителей не сыщешь одного, у которого бы не было собственного катехизиса, если уже не обнародованного, то готового к обнародованию, о том, что он не одобряет никакого другого установления, кроме своего, находя во всех прочих, что осудить, отбросить и подвергнуть сомнению; среди них есть даже такие, что противоречат сами себе, отметая сегодня то, что они же писали вчера. Что они успели, какие обычаи сами вводят и внушают другим в делах справедливости, милосердия, сохранения и увеличения общественных благ? Воздвиглись ли благодаря их доктрине и учительству академии, университеты, храмы, больницы, коллегии, школы и заведения для искусства и науки, или же где все это раньше было, так и осталось по-прежнему со столькими же факультетами, как до их прихода и появления меж людьми? Дальше – пусть посмотрит Суд, – увеличилось ли все это благодаря их заботам или же по небрежности их уменьшилось, пало в развалины, разрушение и рассеяние? Завладевают ли они чужим имуществом или же увеличивают свое собственное добро, и, наконец, те, что перешли на их сторону, увеличивают ли и устраивают ли общественное благополучие, как делали их противники и предшественники, или же совместно только тратят, разрушают и пожирают, а отвергая дела, уничтожают всякое усердие к созданию нового и к поддержке старого?
Если все это так, если они будут упорствовать в своем убеждении, если и после предупреждения заявят себя вовсе неисправимыми, то Юпитер поручает Суду– под страхом немилости и потери занятой должности – рассеять, погубить, изничтожить и выбросить их с какой угодно силой, мощью и ловкостью так, чтоб и самое имя столь заразного семени было забыто. А все поколения Земли призывает Юпитер – под страхом разорения – вооружиться в защиту Суда до окончательного приведения в исполнение декрета Юпитера против этого позорного пятна мира.
Саулин. Я думаю, София, Юпитер не захочет так строго и окончательно осудить этих несчастных, не попытавшись предварительно их исправить, и, дав понять свое заблуждение и злословие, призвать к покаянию.
София. Так, хорошо. Потому-то Юпитер и приказал Суду действовать следующим образом. У них должны быть взяты все имения, приобретенные теми, кто проповедовал, славословил и наставлял милостыне, оставленные и завещанные теми, кто благотворил и верил в их дела, и упорядоченные теми, кто верил, что эти благотворения, благодеяния и завещания есть угодное богам. Таким образом уничтожатся плоды деревьев, что выросли из ненавистного им семени, а сами они станут поддерживать себя, сохранять, защищать и питаться только теми плодами, теми подаяниями и пособиями, которые приносят и приносили верующие, одобряющие и защищающие их мнение. Да не позволено будет более похищать и насильно захватывать то, что для общей пользы, свободно и с благодарностью, совсем в других целях и с другими средствами, создали и посеяли другие. Да удалятся они из этих якобы оскверненных домов и не едят от хлеба отлученных, но да идут жить в чистых и никому не принадлежащих домах и питаются там пищей, приуготовленной им посредством реформированного закона вновь этими благочестивыми личностями, которые так пренебрегают деланием дел и только по какой-то нелепой и глупой фантазии считают себя небесными царями и сынами божьими, а на самом деле более верят и полагаются на пустую бычью и ослиную веру, чем на полезное и великодушное дело.
Саулин. Скоро обнаружится, могут ли приобрести хоть пядь земли те, что так щедро и расточительно раздают небесные царства, и узнается об этих новых повелителях небесных эмпирей, как свободно станут они посылать своих небесных посланников – Меркуриев из того же, что и они, теста (может, за недостаток веры в дела милосердия) – обрабатывать поля и заниматься прочими ремеслами, ибо они, не утруждая слишком головы, уверяют, будто – не знаю какая – справедливость одного стала их собственным оправданием, от каковой чистоты и справедливости исключены они уже одним тем, что, будучи смущены злодейством, хищением, насилием и человекоубийством, каковое они сделали, теперь нисколько не доверяются, не ждут и вовсе не надеются на милостыню, дела благотворительности, сострадания и справедливости.
София. Как можно, Саулин, чтоб при такой совести у них когда-либо явилась настоящая любовь к деланию добра, истинное раскаяние и страх совершить какое-либо зло, если они за зло, ими соделанное, так уверены, а к делам справедливости имеют такое недоверие!
Саулин. Ты видишь следствия, София. Ибо ясная и верная вещь: если кто от какой угодно веры и исповедания перейдет к этой, то сделается из щедрого скупым, из кроткого – дерзким, из скромного – гордым, из дающего свое – похитителем и присвоителем чужого, из доброго – лицемерным, из искреннего – притворным, из простеца – злобным, из знающего себя – самым заносчивым, из доброжелательного и любознательного – готовым на всякое зло и невежество и, в заключение, из плохого станет худшим, хуже какого не может быть.
Вторая часть второго диалога
София. Итак, продолжим разговор, прерванный вчера появлением Меркурия.
Саулин. Да, теперь, после объяснения причины призвания и расположения добрых божеств в тех местах, где были звери, как раз пора посмотреть прочих заместителей, и, пожалуйста, потрудись каждый раз объяснять мне причины и основания. Мы остановились вчера на том, как отец Юпитер снарядил в путь Геркулеса, следовательно, прежде всего надо узнать, кем заместил он Геркулеса.
София. Я, о Саулин, воочию видела, как на небе происходило то самое, что в фантазии, во сне в тени, в духе пророческом видел Крантор [73] : именно, спор Богатства, Наслаждения, Здоровья и Силы. Ибо не успел Юпитер исключить Геркулеса, как выступило вперед Богатство и сказало:
48. – Мне, Отче, принадлежит это место.
Ему возразил Юпитер:
49. – Почему?
И оно:
50. – Даже удивляюсь, ты до сих пор не позвал, ты до того забыл меня, что не только призывал других богинь и божеств, которые должны уступить мне, но, наконец, заставил меня выступить самому и защищаться против нанесенной мне несправедливости и обиды.
Юпитер возразил:
51. – Говори же о своем деле, Богатство! По-моему, не дав тебе ни одного из разделенных уже мест, я не был несправедлив; и уверен, что если не отдам и то, о коем сейчас речь, тоже не сделаю несправедливости; смотри, не ждет ли тебя худшее, чем ты думаешь.
52. – Что может и должно случиться со мною по вашему Суду хуже того, что уже случилось? – сказало Богатство. – Ответь, на каких основаниях ты предпочел мне Истину, Благоразумие, Софию, Закон, Суд, если я – то, из-за чего Истина чтится, Благоразумие распределяется, София награждается, Закон царствует, Суд наводит порядок; а без меня: Истина – в позоре, Благоразумие – в презрении, Закон – нем, София – в пренебрежении, Суд – хром; ибо я даю первой – место, второму – нерв, третьей – свет, четвертому – власть, пятому – силу и всем вместе – радость, красоту, роскошь, освобождая от тягостей и нищеты.
