Бертольд Шпулер - Золотая Орда. Монголы на Руси. 1223–1502
Однако этим воинственные амбиции Ногая не были удовлетворены. Лишившись возможности нападения на юге, он обратил свое внимание на север и запад. Князь Олег Рыльский из-за злоупотреблений сборщика налогов Ахмеда, который создал несколько разбойничьих гнезд[117], отказался платить дань и отклонил требование Ногая приехать к нему для объяснений таких действий. Тогда эмир выступил против него и вынудил бежать (в январе 1283 г.).
Олег обратился к племяннику хана Золотой Орды принцу Телебогэ, с которым он уже давно был в дружеских отношениях. Тот одобрил разорение разбойничьих укреплений Ахмеда. В то же время другой князь и друг Олега Святослав Липецкий, с которым он незадолго до этого разругался и поэтому категорически запретил обращаться к хану или Ногаю, бежал в леса под Воронежем. Тогда Ногай двинул войска и для устрашения казнил виновников этой размолвки, как только они попали в его руки, самым варварским способом. Для надзора над Курском там был посажен татарский баскак.
После наведения порядка в русском вопросе Ногай в сопровождении принца Телебогэ двинулся против Венгрии и Польши. Существует немало гипотез, что причиной длительной активизации действий Ногая явилась вспышка чумы, поразившая прежде всего скот и вызвавшая голод в Золотой Орде. Он был вынужден искать добычу и пропитание в чужих краях.
Ногай взял с собой Телебогэ потому, что между ними не было полного взаимопонимания. Он опасался, что тот может воспользоваться его отсутствием, чтобы обрушить влияние темника. К участию в походе принудили и галицких князей.
Ногай двинулся в Трансильванию, а Телебогэ – через Карпаты. Несмотря на неудачу в Трансильвании, в 1285 году им удалось захватить и разграбить много крепостей и городов в Трансильванской Саксонии. Затем началось опустошительное вторжение в Галицию.
Татары шли по тому же пути, который был ими проторен еще в 1259 году, – через Пшемысль на Завихост и Сандомир, возле которого они по льду перешли реку Сан. Сандомир был окружен, и уже оттуда Телебогэ осадил Лемберг[118], а с 24 декабря 1286 года Ногай Краков. Король Польши Лешек Черный с супругой бежали в Венгрию. Однако захватчикам не удалось взять хорошо укрепленные города. Опустошив их окрестности, монголы через Татры[119] вернулись назад (1286–1287 гг.).
Не исключено, что в ходе этих мероприятий между Ногаем и венгерским королем Ласло IV Куном[120] (1272–1290) было заключено соглашение. На это указывает то обстоятельство, что он взял себе в жены двух «ногайских» принцесс, упрочив тем самым союз Кыпчака с мадьярами на монгольский манер. В 1287–1288 годах Ласло отрекся от христианства и, несмотря на прямые и косвенные увещевания папы римского Гонория IV (1285–1287), а затем и Николая IV (1288–1292), уже никогда не вернулся в лоно христианской церкви. Возмущение, вызванное подобными действиями, могло иметь плохие последствия для политики и дальнейшего развития Венгрии, если бы 1 июля 1290 года Ласло IV не был бы убит одним из половцев. Мотив этого убийства так и остался нераскрытым. Можно только предположить, что его вызвала ревность половцев на почве симпатий короля к их старинным врагам татарам.
Вследствие бурной деятельности Ногая в области внешней политики Туда-Менгу не оставалось ничего другого, как только обмениваться послами с Египтом. Двое ученых в области права сообщили султану о восхождении в сентябре 1283 года Туда-Менгу на трон и переходе его в ислам. Они попросили о присвоении своему господину мусульманского имени, в котором нашло бы отражение дружественное отношение хана к мамлюкскому султану. Поскольку в то же время произошел переход в веру «пророка» и персидского ильхана Ахмада, то можно сказать, что ислам окончательно одержал победу среди монгольских завоевателей, хотя на самом деле они были уже к этому давно готовы.
Несмотря на все уверения нового ильхана о том, что он не хочет вести войну против своих единоверцев на берегах Нила, Килавун являлся достаточно осторожным правителем и вступил в переговоры с Кайду, исконным противником Ирана на северо-западе (21 марта 1284 г., или 2-го числа месяца махаррама 683 года хиджры). Одновременно посланники султана отправились к Туда-Менгу. Они передали ему от аббасидского халифа и от султана знамя и фанфары, провозгласив его в некотором роде феодалом халифата и тем самым Египта, чтобы склонить хана принять требования Каира. По форме к нему обращались как к «родственнику», то есть как к равноправному соправителю.
Между тем в Персии в 1284 году с устранением Ахмада произошел политический переворот, в результате которого новый ильхан Аргун вновь резко повернул к истовому буддизму. В таких условиях мамлюкскому султану в 1287 году было особенно приятно получить из Кыпчака ответ, в котором содержалось согласие на его предложения. Поэтому он передал с посланцем, выехавшем из Каира в Сарай 21 ноября 1287 года, богатые дары, чтобы ускорить наступление Золотой Орды на Кавказе. Сам султан намеревался заняться уничтожением последних государств крестоносцев на сирийском побережье.
В самой Золотой Орде в том же 1287 году вновь сменился хан, но это не повлияло на отношения с союзником на берегу Нила. Туда-Менгу, возможно сильно угнетенный чрезмерным влиянием Ногая, устал от власти и с согласия всех родственников отказался от трона, чтобы посвятить себя в тесном контакте с шейхами религиозным практикам. Преемником хана стал его племянник Телебогэ.
Вскоре после начала своего правления Телебогэ возобновил борьбу с ильханом Аргуном, как и обговаривалось с Египтом ранее его предшественником. Весной 1288 года и в 1290 году он один за другим организовал два военных похода, правда, без успеха. Эти войны принесли мамлюкам желаемое облегчение в их военных операциях в Сирии, однако они существенно отличались от предыдущих одним обстоятельством. В противоборство двух монгольских государств активно вмешались обе торговые итальянские республики Генуя и Венеция. Ранее уже раскрывались причины охлаждения отношений между Генуей и Кыпчаком, которые привели к тому, что эта республика сплотилась с Персией. Территория Колхиды, где руководили генуэзцы, простиралась тогда, несомненно, на Черном море в юго-западной части Грузии (Лазия), и, чтобы обеспечить проход кораблей, они выставляли посты на абхазском и черкесском побережье, чтобы те могли вовремя сообщить о возможном вторжении кыпчакских войск. Венецианцы при благосклонном попустительстве Золотой Орды воспользовались открывшейся перед ними возможностью закрепиться на берегах Черного моря и были за это хану Кыпчака благодарны. В результате монополия Генуи на черноморскую торговлю исчезла.
Данные специфические отношения не затрагивали позиции Египта. В то же время 13 мая 1290 года генуэзцы, несмотря на имевшиеся разногласия с Золотой Ордой, заключили с союзным ей Египтом новое соглашение, которое обеспечивало их свободную торговлю. Незадолго до этого король Сицилии Хайме I, правивший там с 1285 по 1296 год (из арагонского дома, вытеснившего 30 марта 1282 года после Сицилийской вечерни[121] Анжуйскую династию), и его брат король Альфонсо III Арагонский (1285–1291) 25 апреля 1290 года подписали с каирским султаном договор. В 1293 году Хайме продлил его. Обеспечив связи на Западе, новый султан аль-Малик аль-Ашраф I[122], правивший с 1290 по 1293 год, послал в Кыпчак дипломатическую миссию, сохранив тем самым существовавшую уже несколько десятилетий политическую систему, основанную на враждебности по отношению к ильхано-французской группе государств.
После двойного поражения Телебогэ кавказский вопрос пока завис в воздухе, виной чего являлось внутреннее положение в Кыпчаке, требовавшее скорейшего разрешения. Туда-Менгу из-за своего отречения от престола ушел с политической арены, и теперь вопрос о будущем положении Ногая в государстве нельзя было больше откладывать. Сила его власти выходила за рамки кыпчакского государственного устройства. В 1290 году болгарский царь половецкого происхождения Георги Тертер, а также князья Видинский и Браничевовский вместе с королем Сербии Милутином признали себя вассалами Ногая. В результате Ногай стал выше хана. Георги отдал свою дочь замуж за его сына Джеке, а царский сын проживал при дворе Золотой Орды в качестве заложника. Тем самым болгарский царь настолько крепко связал себя с Востоком, что попытки папы римского Гонория IV обратить его в лоно главенствующей среди западных стран католической церкви остались безрезультатными.
Государства, расположенные южнее Кыпчака, рассматривали Ногая в качестве своего сюзерена[123], которому осталось только добиться признания в самой Золотой Орде. Между Ногаем и Телебогэ уже давно ощущалась враждебность, поэтому хан желал устранить его при помощи детей Менгу-Тимура. Ногай прознал про это и обратился с данным вопросом к вдове Менгу-Тимура и матери (а может быть, и мачехе) Телебогэ Джиджек-хатун, которой представил дело так, что Телебогэ еще очень неопытен в управлении государством и нуждается в его, Ногая, помощи. По его просьбе Джиджек-хатун настояла на том, чтобы хан согласился созвать собрание. Все это было не чем иным, как ловушкой: во время переговоров воины Ногая окружили Телебогэ, передали его в руки молодому Тохте, сыну Менгу-Тимура, и тот повелел казнить хана вместе с одним из его сыновей (1291 г., или 690 год хиджры). Ногай еще раньше смог убедить сыновей Менгу-Тимура в том, что Телебогэ виновен в смерти их отца, своевременно отдалить их от него и добиться того, чтобы они встали на его сторону.
