Джордж Манро - Петербург в царствование Екатерины Великой. Самый умышленный город

Джордж Манро

Петербург в царствование Екатерины Великой. Самый умышленный город

© Манро Д., 2016

© ООО «Рт-СПб», 2016

© «Центрполиграф», 2016

От автора

Благодарности

Эта книга писалась долго. Она берёт исток от доклада на студенческом семинаре про иностранные описания Санкт-Петербурга екатерининских времен, и на подготовку её ушло больше лет, чем Екатерина находилась на троне. Книга выросла из докторской диссертации и несколько раз подвергалась серьезным переделкам, по мере того как архивные исследования расширяли и углубляли её. Мой русский коллега Григорий Каганов заметил, что одна из его книг приобрела свою конкретную форму благодаря тому, что была написана именно тогда, когда была написана. Десятью годами раньше она получилась бы другой, как и написанная десять лет спустя. Настоящая книга переделывалась не один раз. Ей, несомненно, пошли на пользу изменения в подходах к истории города и к интерпретации его прошлого, когда Ленинград внезапно снова превратился в Санкт-Петербург, что стало одним из результатов громадных политических перемен в стране. Так что исторический и современный город опять носят одно имя.

За эти десятилетия многие люди оказывали мне разнообразную поддержку, и всем им я благодарен. За руководство на ранних стадиях работы над книгой я многим обязан Джозефу Андерле, Уиллису Бруксу, Клиффорду Фоусту, Дэвиду Гриффитсу. Много лет Джон Т. Александер не переставал поощрять меня к продолжению и завершению этой работы. Среди тех, кто читал её в рукописи, целиком или по частям, на разных этапах подготовки – Джудит Брюс и покойный Рэймонд Фишер, также как Фоуст, Гриффитс и Александер. Необычайно плодотворными для меня были беседы с коллегами и чтение их научных работ – я имею в виду Евгения Анисимова, Роберта И. Джонса, Григория Каганова, Изабель де Мадариагу, Гэри Маркера, а также многих других участников Исследовательской группы по истории России. XVIII в. Разумеется, все оставшиеся в книге ошибки в фактах или интерпретациях – только мои собственные.

За многолетнюю душевную поддержку я хочу поблагодарить Сью Манро – в особенности за год в Ленинграде – и Эмили Скотт.

Кроме того, я чрезвычайно признателен за финансовую помощь, полученную в разное время из различных источников, включая Международный исследовательский и обменный фонд, Совет по международному обмену учёных, Национальный фонд гуманитарных исследований и Университет штата Вирджиния за гранты для преподавателей. Особая моя благодарность – библиотекарям из университета Северной Каролины в Чэпел-Хилле и из Славянского собрания университета Иллинойса (Урбана), а также университета Хельсинки. Анджелика Пауэлл из Вирджинского университета, как и сотрудники межбиблиотечного обмена в Университете штата Вирджиния, неустанно и быстро снабжала меня необходимыми книгами и статьями. Руководство и сотрудники многих архивов и библиотек России с высоким профессионализмом разыскивали для меня источники, нередко располагая минимальными указаниями на то, где их искать. В числе этих архивов и книгохранилищ – находящиеся в Петербурге Российская национальная библиотека, Российский государственный исторический архив, Архив Санкт-Петербургского отделения Российской академии наук, Санкт-Петербургский государственный университет; в Москве – Российский государственный архив древних актов и бывшая Ленинская, ныне Российская, государственная библиотека; Областной архив в Ярославле.

Я хотел бы поблагодарить всех тех, кто помог мне в осуществлении перевода этой книги на русский язык. В первую очередь, я глубоко признателен Евгению Викторовичу Анисимову, который оказывал содействие этому проекту на всем его протяжении. Именно он смог вселить в меня уверенность в том, что русский перевод книги увидит свет. Огромная благодарность Нине Леонидовне Лужецкой, которая превратила мою англоязычную прозу в элегантный русский текст. Ее опыт перевода работ об истории России ХVIII века оказался большим преимуществом в этом непростом многолетнем процессе. Переводчик, улучшающий качество книги, заслуживает особой похвалы! Наталия Иллензеер и Анастасия Буданок внимательно проверяли рукопись на обоих языках, внося коррективы и проясняя смысл моих идей. Ответственность за все ошибки, которых не удалось избежать, лежит исключительно на мне.

Особое спасибо Кеннету Е. И Синье К. Лоридсен Джонс (Kenneth E. And Signe K. Lauridsen Jones) и их фонду за финансовую поддержку перевода и публикации книги. Можно только мечтать, что щедрость друзей и меценатов и впредь будет идти рука об руку с исследовательской работой ученых.

Дорогой читатель!

Перед Вами очень хорошая книга по истории нашего города на одном из самых важных этапов его развития – во времена Екатерины II. Государыня безмерно любила свою столицу, нередко вставляя в конце письма слова: «Из бывшего утиного гнезда, ныне Санкт-Петербург». И она имела право гордится тем, что сделала для Петербурга. Тот облик города, который мы знаем и любим начал быстро формироваться именно во времена правления Екатерины II: гранитные набережные Невы и каналов, бастионы Петропавловской крепости, Медный всадник, решетка Летнего сада, планировка центра города, десятки зданий стиля классицизма, который пришел сюда как раз благодаря Екатерине, ценившей изящество, строгость, воздушность этих бело-желтых сооружений. Ведь они так великолепно вписались в простор городского пространства этого, как писал Федор Достоевский, «самого умышленного города», который Екатерина сохранила от времён Петра Великого и завещала своим потомкам, да и нам тоже. Американский профессор из Ричмонда Джордж Манро, влюбившийся в Петербург с первого взгляда и посвятивший его изучению годы, открывает в этой книге то, что не было видно за великолепными фасадами дворцов. Он изучает ту повседневность, обыденность, без которой не может быть полноценной жизнь города. Он пишет о том, как преображалась столица, как она снабжалась, как было устроено ее управление, торговля, промышленность, чем занимались ее жители, словом жили и делали то, что делаем и мы, но только 250 лет назад. С такой подробностью, вниманием, интересом об этом до Д. Манро еще никто не писал. Большое ему спасибо за эту книгу!

Введение

«Самый умышленный город»

Первым назвал Санкт-Петербург «самым умышленным городом» не кто иной, как русский писатель Фёдор Достоевский. Это случилось почти через полтора столетия после основания города и пятьдесят лет спустя после смерти Екатерины Великой[1]. К этому времени Петербург в очень сильной степени стал городом бюрократии. Многим он казался нерусским. В нём виделось нечто фальшивое, неестественное, он казался чьим-то ловким изобретением. Так что замечание Достоевского о Петербурге было высказано не в похвалу ему.

Один из самых общеизвестных фактов о Санкт-Петербурге – тот, что город строился по плану. Создание новой столицы для новой империи явилось осознанным актом. И это был акт величайшей уверенности в том, что властитель волен придавать своим владениям любую форму. «Умышленность» Петербурга не ограничивалась лишь возведением новой резиденции для двора и его разнообразных служб, что нередко делали другие правители того времени. Здесь создавался именно город – специально задуманный, несущий начала урбанизации в почти полностью сельское общество. Исторически в России город в полном смысле так и не сформировался, хотя в других краях города являлись предпочтительной формой человеческого обитания. Много веков их домогались завоеватели, осуждали моралисты, изображали художники, высмеивали или оплакивали поэты, отвергали сельские жители, люди стремились в города в поисках счастья. Назвав Санкт-Петербург «умышленным», Достоевский подразумевал, что он должен служить предметом изучения, исследования, анализа.

Но Достоевский думал лишь об одном конкретном городе, который был ему не очень по душе. Вообще же город как объект исследования учёные открыли для себя только в XX в., когда проблемы городской жизни, казавшиеся почти неразрешимыми, заставили перейти от теоретических рассуждений к попыткам точно определить, что такое город, как он развивается, как соотносится с жизнью села, какую роль играет в человеческом обществе в целом. Попытки ответить на эти вопросы неизменно уводят в историческое измерение, и в последние десятилетия появилась на свет богатая литература, посвящённая разностороннему научному исследованию города[2].

С историей отдельных городов тесно связана история урбанизации, процесса становления города. Различие между ними состоит в той посылке, что города могут существовать и в неурбанистическом обществе и что не всякий населенный центр обязательно должен быть городом. Урбанизация подразумевает не только рост населения и повышение его плотности, но также качественные изменения в экономике и в обществе[3]. Она характеризуется всесторонней специализацией труда, развитием культурной, образовательной, благотворительной деятельности и нередко – изменениями в системе ценностей. До Промышленной революции этот термин можно было применять только к ограниченным зонам внутри территории неурбанистического заселения, а всё общество в целом не могло быть урбанизировано просто потому, что тогда оно не смогло бы прокормить себя[4]. В подобном случае зона урбанизации обычно бывает самой сложной в экономическом отношении, если не в социальном, и стремится влиять на развитие общества и направлять его, причём в такой степени, которая совершенно не пропорциональна её скромным размерам[5].