Джон Куиггин - Зомби-экономика. Как мертвые идеи продолжают блуждать среди нас

Джон Куиггин

Зомби-экономика. Как мертвые идеи продолжают блуждать среди нас

ZOMBIE ECONOMICS

How Dead Ideas Still Walk among Us

Copyright © 2010 by Princeton University Press

© Перевод на русский язык, оформление. Издательский дом Высшей школы экономики, 2016

Предисловие

Идея этой книги зародилась, когда я, читая книгу «Spiritus Animalis» Джорджа Акерлофа и Роберта Шиллера, встретил следующий удивительный пассаж:

Та экономика, которую нам преподносят в учебниках, стремится преуменьшить все отклонения от чисто экономических рациональных мотиваций. Это легко усвоить – мы и сами долго оставались в рамках этой традиции. Теория Адама Смита проста и понятна. А интерпретации, основанные на незначительных отклонениях от его идеальной системы, просты и понятны уже потому, что в целом не выходят за рамки этой общеизвестной теории. Но такие отклонения, увы, не объясняют, как же на самом деле устроена экономика.

Мы порываем с традицией. На наш взгляд, экономическая теория должна строиться не на минимальных отклонениях от системы Адама Смита, а отталкиваться от тех реальных, наблюдаемых нами отклонений [Akerlof, Shiller, 2009, р. 4–5; Акерлоф, Шиллер, 2010, р. 28].

Вдохновленный этим пассажем, я написал в блоге Crooked Timber о том, какие макроэкономические выводы отсюда следуют. В комментариях к этому посту пользователь с псевдонимом MiracleMax, а на самом деле экономист Макс Савицки, высказался, что если собрать вместе этот пост и несколько более ранних записей об экономических идеях, опровергнутых финансовым кризисом, то получится хорошая книга. Брэдфорд ДеЛонг из Калифорнийского университета в Беркли подхватил эту идею, и на следующий день в своей электронной почте я обнаружил письмо от Сэта Дитчика из Издательства Принстонского университета со словами, что это прекрасная мысль. И вот, результат вы держите в руках.

Редко какой автор обязан качеством своей книги сторонним комментаторам настолько же, насколько я. Некоторых из них я даже не знаю по именам. По ходу написания книги я размещал наброски отдельных глав на сайте crookedtimber.org и в своем личном блоге johnquiggin.com, а затем собирал воедино их на сайте wikidot.com. Я просил людей добавлять свои комментарии, и в итоге накопилось несколько тысяч записей, оставленных сотнями пользователей, большинство из которых пишут под псевдонимами.

Я не могу выразить свою благодарность каждому из них, но хотел бы упомянуть пользователей Alice, Bert, Bianca Steele, Martin Bento, Kevin Donoghue, Kenny Easwaran, John Emerson, Freelander, Jim Harrison, JoB, P. M. Lawrence, Terje Petersen, Donald Oats, Andrew Reynolds, smiths, John Street, Uncle Milton, Robert Waldmann, Tim Worstall и Zamf r.

Кроме того, своими замечаниями мне помогли друзья и коллеги, в том числе Джордж Акерлоф, Крис Бэретт, Брэд ДеЛонг, Джошуа Гэнс, Пол Кругман, Эндрю Макленнан и Флавио Менезес. Несколько анонимных рецензентов из Издательства Принстонского университета потратили красных чернил даже больше, чем требует обычное чувство долга, и их пространные комментарии обогатили книгу. Моя супруга и коллега Нэнси Уоллес прочла весь текст и внесла много полезных редакторских и содержательных правок.

Также хочу поблагодарить редакторский и выпускающий коллектив Издательства Принстонского университета. Сэт Дитчик, как оказалось, – обладатель волшебного характера и редактор, всегда готовый поддержать. Дэбби Тегарден, выпускающий редактор, подбадривала и поддерживала меня на каждом шагу, не говоря уже о том, что она с большим искусством и в сжатые сроки превратила рукопись в книгу. Остальные члены выпускающей команды, включая Джэка Раммела и Джима Кертиса, также оказывали высококвалифицированную помощь.

Кроме того, я хочу поблагодарить своих коллег по ведению блога Crooked Timber: Криса Бертрэма, Майкла Берубе, Гарри Брайтхауса, Даниэла Дэвиса, Генри Фаррэлла, Марию Фаррэлл, Эсцтера Харгиттаи, Кирана Хили, Джона Холбо, Скотта Маклеми, Джона Мэндла, Ингрид Робейнс, Бэлл Уоринг и Брайана Уэтерсона. Без созданной ими живой и вдохновляющей атмосферы эта книга никогда бы не появилась.

Введение

Идеи экономистов и политических мыслителей – и когда они правы, и когда ошибаются – имеют гораздо большее значение, чем принято думать. В действительности только они и правят миром. Люди практики, которые считают себя совершенно неподверженными интеллектуальным влияниям, обычно являются рабами какого-нибудь экономиста прошлого.

Уидей долгая жизнь. Часто они переживают своих авторов, принимая новые и измененные формы. Некоторые идеи подолгу живут, поскольку доказывают свою пользу. Другие умирают и предаются забвению. Но даже когда идеи оказываются вредными и опасными, их очень трудно лишить жизни. Эти идеи ни живы, ни мертвы; скорее, как сказал Пол Кругман, они – живые мертвецы, идеи-зомби. Отсюда и название книги.

До глобального финансового кризиса 2008 года некоторые идеи, такие как гипотеза эффективного рынка или «великое смягчение», были живее всех живых. Их сторонники главенствовали в мейнстриме экономической науки. Этими идеями руководствовались – иногда даже не отдавая себе в этом отчета – люди практики, из решений которых возникла финансовая система, не имевшая аналогов в истории. Запутанная сеть облигаций суммой на десятки триллионов долларов была соткана из спекулятивных или вообще фиктивных инвестиций. Результатом этого стало возникновение глобальной экономики, где и домохозяйства, и целые страны жили не по средствам.

Может показаться, что сегодня гипотеза эффективного рынка и тезис о «великом смягчении» канули в небытие. Эксперты, которые всего пару лет назад провозглашали, что мы научились приручать деловые циклы, успели признать свою ошибку или, как это чаще бывает, переключились на другие темы. Утверждение, что финансовые рынки используют экономическую информацию наилучшим образом и никогда не порождают иррациональных пузырей, редко высказывается открыто и обычно сопровождается многочисленными ограничениями и оговорками, позволяющими снять с себя всю ответственность. Так, превратившись в зомби, подобные утверждения продолжают бродить по интеллектуальному ландшафту.

Образ мышления меняется с трудом, особенно если не существует альтернатив, готовых прийти ему на смену. Идеи-зомби, приведшие к почти что полному краху глобальной финансовой системы, обанкротившие тысячи фирм и стоившие миллионам работников их рабочих мест, все еще среди нас. Ими руководствуются люди, отвечающие теперь за антикризисную политику, и во многом те эксперты и аналитики, которые оценивают эффективность проводимой политики.

Если мы хотим понять финансовый кризис и избежать принятия мер, которые закладывают основу нового и еще большего кризиса в ближайшем будущем, мы должны выяснить, что за идеи привели нас в современное состояние. В данной книге описываются некоторые идеи, сыгравшие определенную роль в кризисе. Среди них:

«великое смягчение» – представление, что эпоха после 1985 года была периодом беспримерной экономической стабильности;

гипотеза эффективного рынка – представление, что цены, складывающиеся на финансовых рынках, являются наилучшей оценкой стоимости любых инвестиций;

теория динамического стохастического общего равновесия – представление, что предмет макроэкономического анализа – это не агрегированные показатели, такие как торговый баланс или долг, а строгий вывод положений из микроэкономических моделей поведения индивидов;

«обогащение сверху вниз» – идея, что если некоторая политика выгодна богатым, то в конечном счете она выгодна и всем остальным;

приватизация – представление, что любая функция, выполняемая ныне правительством, может с большей эффективностью выполняться частными фирмами.

Некоторые из этих идей, например гипотеза эффективного рынка и динамическое стохастическое общее равновесие, относятся к области формальной экономической теории. Другие, например приватизация, представляют собой политические предписания, выводимые из этих абстрактных положений. Третьи же, вроде «великого смягчения» и «обогащения сверху вниз», являются броскими словосочетаниями, выражающими определенный взгляд на то, как работает или, по крайней мере, работала экономика в течение 30 лет перед текущим кризисом.

Набор этих идей имеет множество различных названий: в Великобритании – это «тэтчеризм», в США – «рейганомика», в Австралии – «экономический рационализм», в развивающемся мире – «Вашингтонский консенсус», в академической среде – «неолиберализм».

Большинство этих названий имеет уничижительный характер, откуда понятно, что именно критики некоего идеологического набора испытывают потребность в его определении и анализе. Доминирующие политические элиты не рассматривают свою деятельность как идеологически направленную и с враждебностью встречают любые идеологические ярлыки, которые на них навешивают. Изнутри идеология всегда видится как здравый смысл. Наиболее нейтральный, как мне кажется, термин, описывающий обсуждаемый набор критикуемых представлений, – это «рыночный либерализм». Этот термин и будет использоваться в данной книге.[1]