Философия освобождения - Филипп Майнлендер
Но в глубине души имманентный философ видит во всей вселенной лишь глубочайшее стремление к абсолютному уничтожению, и он как будто ясно слышит крик, пронизывающий все небесные сферы: «Искупление! Искупление! Смерть нашей жизни! И утешительный ответ на это: вы все обретете уничтожение и будете искуплены.
15.
В физике мы проследили целенаправленность природы, которую не может отрицать ни один разумный человек, до первого движения, распада единства на множественность, из которого первое движение, все последующие движения были и остаются лишь продолжениями. Этого было вполне достаточно. Теперь, однако, мы связываем целеустремленность непосредственно с решением предмирового единства выйти из сверхбытия в небытие.
Простому единству было отказано в немедленном достижении цели, но не в достижении вообще. Необходим был процесс (ход развития, постепенное ослабление), а весь ход этого процесса лежал практически в упадке.
Поэтому все в мире имеет одну цель, точнее: для человеческого духа природа предстает так, как будто она движется к одной цели. В основном, однако, все следует лишь первому слепому импульсу, в котором то, что мы должны разделять как средства и цели, неразрывно соединяется. Все в мире не тянется спереди и не направляется сверху, а изгоняется из самого себя.
Таким образом, все взаимосвязано, каждая вещь зависит от другой; все индивидуальности вынуждают и вынуждены, и результирующее движение от всех индивидуальных движений одинаково, как если бы простое единство имело единое движение.
Телеология является простым регулятивным принципом для оценки хода мира (считается, что мир возник из воли, направляемой высшей мудростью), но даже в этом качестве она теряет все те предосудительные качества, которые она всегда имела для всех ясных эмпирических умов, только когда мир прослеживается до простого предмирового единства, которое больше не существует. С тех пор у человека был только выбор между двумя способами, ни один из которых не был удовлетворительным. Либо нужно было отрицать целесообразность, то есть дать пощечину опыту, чтобы получить свободную от страха, чисто имманентную область; либо нужно было отдать истине честь, то есть признать целесообразность, но при этом предположить единство в мире, над миром или за миром.
Имманентная философия с ее радикальным рассечением имманентной и трансцендентной сфер решила эту проблему вполне удовлетворительным образом. Мир есть единое действие простого единства, которое не больше, а потому стоит в неразрывной динамической связи, из которой возникает единое движение.
16.
Теперь мы должны с уверенностью в достигнутых результатах вновь погрузиться в органическую жизнь.
Натуралисты прослеживают путь органической жизни к первобытному поколению, и в настоящее время преобладает мнение, что в природе больше не происходит generatio aequivoca.
Как мы помним из физики, для имманентной философии не существует пропасти между неорганическими телами и организмами. Что отличает их друг от друга, так это их движение. Если предположить, что это пропасть, то она будет не шире и не вызовет большего удивления, чем пропасть между газом и жидкостью.
Движение организма – это рост, т.е. сохранение и формирование определенного типа, посредством непрерывной ассимиляции и выделения химических сил, составляющих этот тип.
Каждый организм – это самодостаточная идея, как и оксид меди. Подобно этому, он также удерживает простые химические силы связанными, или, лучше сказать, возводит их в простое беспорядочное единство.
Но если у химического соединения нет иного стремления, кроме того, которое вытекает из природы лежащих в его основе объединенных сил, то организм противостоит тем химическим идеям, части которых образуют его тип, с непреодолимой ассимиляцией и заставляет их входить и выходить из его типа, поддерживая и формируя его. В этом суть роста и, в более широком смысле, воспроизводства.
Поэтому основой каждого организма является тип, определенное химическое соединение, обладающее определенным движением, которое невозможно найти в неорганическом царстве.
Но каждый органический тип является членом серии развития и, как таковой, существенно отличается от первого члена серии.
Как появился первый организм?
Очевидно, что она возникла в результате комбинации простых химических идей или из уже существующих комбинаций таких идей. Но эти идеи или соединения должны были находиться во вполне определенном состоянии, а такое состояние могло возникнуть только один раз на
нашей Земле в ходе развития общекосмической жизни. Это произошло с необходимостью, а с необходимостью вскоре появился и первый организм, т.е. химическое соединение, движущееся по-новому, так же как жидкость, а затем и твердое тело могли впервые образоваться только в необходимом ходе развития Вселенной.
Именно поэтому generatio aequivoca могла произойти только один раз на нашей планете, так как в дальнейшем течении космической жизни не было ни одного дня, когда химические идеи достигли бы состояния, необходимого для того, чтобы они объединились в организм.
Это происхождение и тот факт, что органическая жизнь может зажечься только в самой себе, ставят каждый организм на уровень ограниченной независимости, которую занимают простые химические идеи, и придают ему, так сказать, достоинство, которым они обладают, хотя он может поддерживать свое существование только благодаря им.
В каком количестве появились первые организмы, совершенно безразлично. Организация, новая форма, присутствовала. Оно возникло с необходимостью, с необходимостью поддерживало свое существование, с необходимостью формировалось в дальнейшем ходе развития вселенной и с необходимостью однажды распадется и снова исчезнет, когда закончит свою работу.
Из наших предыдущих исследований следует, что все царство организмов – это лишь лучшая форма для уничтожения суммы сил, действующих во Вселенной. Каждый организм следует своему инстинкту, но при этом он является служащим членом целого. Это форма, которая ведет свою индивидуальную жизнь и следует своим инстинктам, но которая, находясь в динамической связи со всеми другими индивидуальностями, впускает химические идеи, втягивает их в вихрь своего индивидуального движения, а затем выбрасывает их, уже не как прежние, но ослабленные, даже если это ослабление ускользает от наблюдения и открывается объединяющему восприятию только в конце больших периодов развития.
Здесь кажется, что человек, который в моральном энтузиазме славно постигает девственность, чтобы достичь абсолютной смерти, полного и окончательного искупления от существования, находится в прискорбном заблуждении; более того, что, находясь в полном или частичном отрицании воли к жизни (утверждении воли к смерти), он действует против природы, против вселенной и ее движения из бытия в небытие. Но мы можем быть уверены: это только кажется, как я сейчас покажу.
17.
Тот, кто фактически отрицает волю к жизни, пожинает в смерти полное и абсолютное уничтожение своего типа. Он разрушает свою форму, и никакая сила во Вселенной не может ее воссоздать: она навсегда вычеркнута из книги жизни в своей сингулярности и связанных с ней мучениях и существовании.
И он не может просить большего и не требует большего. Воздерживаясь от сексуального наслаждения, он освобождает себя от перерождения, перед которым его воля отшатывается, как животное отшатывается от смерти. Его род искуплен: в этом его сладкая награда.
С другой стороны, тот, кто действительно утвердил свою волю к жизни, не находит искупления в смерти. Его тип, однако, тоже погибает и растворяется в своих элементах; но в действительности он уже начал свое новое трудоемкое странствие по пути, длина которого неопределенна.
Элементы, из которых состоит тип, сохраняют свое существование после его смерти. Они теряют свой типичный характер, свою типичную особенность, заново вмешиваются в общую космическую жизнь, образуют химические соединения или входят в другие организмы, жизнь которых они поддерживают. Однако то, что они остаются, не может волновать мудрого человека, поскольку, во-первых, они никогда больше не смогут собраться вместе, чтобы сформировать его индивидуальный тип; тогда он знает, что находится на безопасном пути искупления.
18.
Перейдем ко второму возражению. Говорят, что тот, кто отрицает волю к жизни, действует против природы, подавляя половой инстинкт.
Первый общий ответ на это заключается в том, что во вселенной, которая стоит в прочной динамической связи и абсолютно управляется необходимостью, не может произойти абсолютно ничего, что
