Патрик Шампань - Делать мнение: новая политическая игра
* Sciences - Ро - элитарная парижская Высшая школа Политических наук- прим. перев.
Манифестации "для" журналистов
Манифестация в ее нынешней форме является таким действием, которое может достичь стоящих перед ним целей только в том случае, если ему удастся вызвать широкое освещение в прессе, на радио и телевидении - путь, обязательный для того, чтобы событие было воспринято политическим полем и стало политической проблемой. Можно без большого преувеличения сказать, что стратегическое пространство, в котором разворачиваются манифестации, будь они насильственными и стихийными или мирными и организованными, это не столько улица как простое внешнее пространство, сколько пресса в широком смысле слова. Манифестанты выступают для прессы и для телевидения. Журналисты, сопровождающие шествия или сидящие в специально оборудованных для них залах, полагают, что они дают репортажи о манифестации, далеко не всегда замечая, что сами участвуют в ее реализации в почти кинематографическом смысле этого слова*. Указания "соблюдать спокойствие" и "сохранять достоинство", которые организаторы раздают манифестантам, составляют часть той работы по представлению, значение которой существенно возросло с тех пор, как манифестации стали "передавать по телевидению"; эти указания обращены к манифестантам в той же мере, что и к прессе, обеспечивающей их широкое распространение. Информация о проходящей манифестации, час за часом передаваемая в кратких новостях по радио, может вызвать реакцию слушателей и привести их, пусть с опозданием, в ряды участников**. Статьи в прессе, предшествующие "событию", играют роль, которую нельзя недооценивать, и это хорошо известно профсоюзным деятелям, заранее предоставляющим всю полезную "информацию" о предполагаемом ходе событий. Повторяя чаще всего высказывания организаторов, журналисты/238/
* Один из журналистов-аграрников в своем репортаже о манифестации 23 марта отмечает, что никогда не видел столько журналистов и фотографов на сельскохозяйственной манифестации, шутливо добавляя, что журналистов было едва ли не больше, чем земледельцев.
** Известно, что в мае 1968 года связь между манифестантами и периферийными радиостанциями была настолько тесной, что власти вынуждены были запретить репортерам пользоваться своими радиотелефонами.
представляют как возможное то, что еще не наступило, и конституируют событие даже до того, как оно было произведено, помогая тем самым ему осуществиться.
"Сегодня в Париже 100 тысяч земледельцев и 50 тракторов", - такой заголовок появился в Паризьен Либере еще до того, как манифестация состоялась. Ниже в статье на развороте уточняется, что эта "многолюдная манифестация должна показать парижанам и французам, что крестьянский мир намерен твердо защищать свои доходы и свое будущее" и что "она станет, по словам г-на Франсуа Гийома, "беспрецедентной исторической встречей" (23 марта 1982 года). "Сегодня 100 тысяч человек пройдут по улицам Парижа" дает заголовок "Фигаро", предоставляя Франсуа Гийому право сформулировать смысл этой манифестации (23 марта). Несмотря на гораздо большую осторожность и обильное цитирование, Монд (20 марта) и Либерасьон (23 марта) также участвуют в самореализующемся пророчестве: Монд дает заголовок "НФПСП обещает: 100 тысяч крестьян 23 марта в Париже", а Либерасьон заявляет: "Земледельцы: Франсуа Гийом хочет, чтобы на манифестацию в Париже вышло 100 тысяч человек". Тот же эффект, но еще более явный, оказывают газетные статьи, которые объявляют о днях общенациональных забастовок и которые, благодаря своей двусмысленности, предопределяют в значительной мере их успех. "Бастует государственный сектор" - дает заголовок Юманите 8 марта 1984 года, объявляя о забастовке государственных служащих"; "Государственные служащие: "день гнева" (Либерасьон); "Бунт функционеров" (Фигаро); "Так дело не пойдет" (Котидьен де Пари); и т.д.
Первая полоса газет или телевизионные новости - это дефицитное и исключительно заметное пространство, представляют собой стратегические позиции влияния на политическое поле, за которые борются социальные группы и их представители. Превращая то, о чем они говорят в нечто общественно-значимое только лишь потому, что об этом говорят на первой странице газеты, журналисты развязывают процесс по выработке позиций, превращающий локальную проблему в общенациональную, ту проблему, которая в политике считается второстепенной, - в приоритетную и неотложную и т.д. Более или менее реальные и продолжительные общественные движения, сопровождающие эти обязательные для обсуждения сюжеты, создаваемые прессой, составляют основу той дополнительной/239/ силы, которую представляет собой сегодня поддержка "общественным мнением". Невозможно было бы понять, почему в последние годы растет число манифестаций, проводимых "в Париже" социальными категориями из провинции (шахтеры, металлурги, и, конечно, земледельцы), если не учитывать, того, что речь идет, по крайней мере, отчасти, о стратегиях, ориентированных на "первые полосы" той особой "местной" прессы, какой является парижская пресса*. Тем более невозможно понять, почему обычно бывает так трудно установить определенные сроки для стихийных акций (такой, например, была забастовка водителей грузовиков в феврале 1984 года), которым неожиданно удалось привлечь внимание СМИ и которые смогли побудить политическое поле к определению своих позиций, если не видеть в этом своего рода эффект замкнутого круга, запускаемого в действие прессой, что собственно и заставляет событие продолжаться дальше: чем больше пресса "об этом говорит", чем упорнее ведет она работу по мобилизации сил в пользу движения, тем более движение стремится расширить свои требования и вести переговоры по возможности обо всем, ощущая неожиданную поддержку в своем противостоянии власти и понимая одновременно, что вряд ли скоро получит ее вновь. Чем больше силы набирает движение, тем более оно провоцирует разного рода инциденты, тем больше говорит о нем пресса и т.д. Однако поддержка, сознательная или спонтанная, оказываемая прессой. подчиняется законам журналистского поля: в какой-то момент журналисты обнаруживают, что социальное движение несколько затянулось, особенно если они не могут сказать о нем ничего нового, и может надоесть читателю. Это склоняет их к мнению, что конфликт, который они бы хотели видеть завершенным, в соответствии с логикой СМИ - уже урегулирован. Они, например, могут заявить при первой же возможности, в форме "сенсации", что в "переговорах сделан решающий шаг", давая тем самым манифестантам понять, что пресса более конфликтом не интересуется, и содействуют, таким образом, реальному завершению событий.
Как видим, "успех" манифестации в конечном счете определяется способностью сделать так, чтобы в большинстве изданий появились "хорошие" статьи, не посягая при этом на/240/
* Если для того, чтобы привлечь внимание парижских журналистов, достаточно продефилировать у них перед глазами, то того же эффекта можно добиться, не приезжая в Париж, а перегородив автомагистрали и мешая тем самым парижанам выехать на отдых. (Впервые это поняли земледельцы еще в 50-е годы.)
независимость журналистских суждений. Манифестанты дефилируют перед своего рода жюри, которое, в зависимости от формы шествия, составит свое "мнение" и обеспечит его широкое распространение. Манифестанты стараются создать "манифестацию для журналистов" и разыграть ее так, чтобы взволновать или развеселить тех, кто их смотрит до того, как показать ее читателям или телезрителям. Дефилирующие группы чувствуют себя как "на представлении", они создают, по выражению Гофмана [9], манифестирующие "фасады", более или менее соотнесенные с тем впечатлением, которое они намерены произвести. Современные манифестации более всего рассчитывают на зрителей, от которых весьма настойчиво ждут оценки. Возглавляющие шествие проходят тщательный отбор; силы порядка следят за "хорошим поведением" манифестантов и за исполнением данных указаний; симпатии публики и телезрителей добиваются шутками, юмором лозунгов и плакатов, а также акциями, специально рассчитанными на СМИ (во время манифестаций в ноябре 1986 года одни студенты бросались в Сену с моста Александра III, другие взбирались на Эйфелеву башню).
Сегодня стало невозможно отделить факты от рассказа о них, манифестацию на улице от той, которую видят и показывают СМИ, поскольку большинство выступлений теперь сознательно планируется и выстраивается для того, чтобы эти выступления смогли найти отражение в прессе и тем самым произвести впечатление на публику. Часто можно увидеть манифестантов с портативными радиоприемниками, с помощью которых они слушают и распространяют по всей колонне самую последнюю информацию о манифестации. Многие расходятся по домам еще до официального сигнала об окончании шествия, чтобы успеть посмотреть, послушать и сравнить на различных каналах радио и телевидения разные репортажи. Некоторые манифестации, как, например, манифестация 1984 года в защиту частной школы, ставятся как настоящие спектакли.
