Власть предыстории - Игорь Узиельевич Ачильдиев
Поскольку Решетов отрицает направленность эволюции, считая, что при этом «механически переносятся на биологическую эволюцию законы развития кибернетических устройств», то дальнейшая эволюция антропоидов проходит под влиянием климата, приспособления к нему и развития труда. Он даже строит соответствующий график изменения соотношения роли природной среды и труда в биологической эволюции человека. По горизонтали откладываются эпохи, по вертикали — предполагаемая роль труда, и мы наглядно убеждаемся, что чем ближе к человеку, тем линия труда выше. Наконец, в голоцене труд занимает верховную власть, а роль среды — в точном соответствии с «Кратким курсом истории партии», ее четвертой главой, где указаны место и роль географической среды! — падает до нуля.
В книге, как легко убедиться, властвует случайность. Наступило похолодание — и часть высших приматов им воспользовалась для продвижения по гоминидной линии развития. А часть почему-то вымерла или задержалась в развитии. Еще одно похолодание — следующий шаг к человеку… И таких шагов было великое множество, поскольку история климата земли изобилует колебаниями температуры, оледенения сменялись потеплениями, засушливые годы — обильными осадками. Нетрудно заметить, что речь идет, по сути дела, о влиянии случайных обстоятельств на АСГ.
Климатических колебаний за миллионы лет предыстории было невесть сколько, иногда они, видимо, работали на АСГ, в других случаях действовали против него. Следовательно, если климат был определяющим антропогенным фактором, то эволюция должна была топтаться на месте, поскольку история климата Земли за период с кайнозоя не обнаруживает какой-либо закономерности в развитии, представляя собой именно цепь маятниковых колебаний, более или менее затяжных периодов похолодания-потепления[14].
Но вот загадка: процесс АСГ от начала и до конца совершается словно бы направленно — каковы же его специфические движущие силы?
Как мы видим, теории случая и вероятности, основанные на климатических колебаниях, на этот центральный вопрос предыстории дать ответ не в состоянии.
Следует ли из этого, что в АСГ нет места случайностям?
Как известно, мутации генов относительно фенотипа, возникают именно случайно, число их всегда велико, а спектр гораздо шире направленного воздействия среды. Не менее случайны по отношению к АСГ климатические, геологические, космические колебания и катастрофы. Наконец, жизнь сталкивает своих носителей в невообразимо огромном количестве ситуаций, случайных по отношению к АСГ. Гигантский веер этих случайностей поставляет необходимое сырье, материал для воздействия закономерно действующих факторов. Под их влиянием и контролем происходил отбор на жизнеспособность антропоидов и гоминид, составлявший живую ткань предыстории. Случай — бедная руда; факторы АСГ — технологический механизм ее обогащения, действовавший закономерно и необратимо, как регулятор естественно-исторического процесса. Поэтому-то главной задачей АСгенетики по-прежнему остается обнаружение специфических факторов, функционировавших на протяжении последних пяти миллионов лет. Под их влиянием биосфера земли породила серию человекоподобных существ и, наконец, самого человека.
Надо думать, в развитии нашей планеты существовал период, когда наряду с известными силами эволюции действовали какие-то особые, антропосоциогенные силы. Но власть их закончилась, и биосфера перестала продуцировать новые виды антропоидов и гоминид. Не исключено, впрочем, что те же силы, скрытно работают по сию пору и эволюция исподволь готовится к новому скачку, который приведет к рождению более разумных существ, чем нынешний «венец природы». Оба варианта равноправны и требуют доказательств. Но при любом из них необходимо прежде отыскать и указать эти специфические антропосоциогенные факторы. Можно, однако, заранее быть уверенным, что ими не окажутся ни случай, ни вероятность, ни «свободный выбор» участников АСГ.
Необходимо, далее, проявлять сугубую осторожность, ссылаясь на те или иные черты поведения современных нам высших приматов, а также на обычаи и нравы так называемых отсталых народов или же историко-этнографические данные как факторы гоминизации наших далеких предков.
На первый взгляд, эта осторожность представляется излишней и даже вредной: ведь мы тем самым лишаемся, быть может, важнейших аргументов, служащих ныне подспорьем в моделировании АСГ! На самом деле это не так.
Примером гипотезы АСгенетики, опирающейся на характерные черты поведения приматов, может служить концепция, выдвинутая Л. А. Файнбергом. Он полагает, что обезьянье стадо «уже с самого начала имеет тенденцию к превращению в дальнейшем именно в материнский (но не в отцовский) род, благодаря распространенному в нем фактическому учету родства по материнской линии, устойчивым и сохраняющимся на всю жизнь близким отношениям между потомством одной матери и проявляющейся в некоторых таких стадах тенденции к экзогамии. Можно предполагать, что в первобытном человеческом стаде эта первоначально биологическая тенденция усиливается, поскольку экзогамия облегчает установление и поддержание хозяйственных и иных отношений с соседними стадами, а также способствует более благоприятному физическому развитию членов тех стад, в которых преобладали экзогамные связи»[15].
Можно ли согласиться с такой методикой?
Думается, мы не имеем права выносить заключение о закономерностях жизни высших приматов как о факторах гоминизации хотя бы потому, что не знаем, существовали ли в эпоху АСГ черты сообществ обезьян, выделенные Файнбергом для анализа. Но если даже и так, то неизвестно, какую роль — положительную или отрицательную — они сыграли в процессе гоминизации наших предков. Несомненно ведь, что при «фактическом учете родства по материнской линии» в обезьяньих стадах преобладает «власть»
