Суждения и Беседы - Конфуций
Как видно, и в древности китайцы были не только гурманами, но и гигиенистами, заботясь, чтобы каждое кушанье имело соответствующую ему приправу и соус. Между прочим из книги обрядов мы узнаем, что рыба, например, варилась в соусе из икры с Polygonum (горец), курица – в мясном соку с тем же горцем.
Преобладание животной пищи над растительной, составляющей главный материал для поддержания жизненных сил, признается китайской гигиеной вредным для здоровья и ведущим к сокращению жизни.
Имбирь – по мнению китайцев – освежает ум и уничтожает зловоние.
9. Участвуя в княжеских жертвоприношениях, он не допускал, чтобы мясо оставалось более трех дней; в противном случае он его не ел.
10. Во время еды не отвечал; во время спанья не разговаривал.
Легкие служат главным органом дыхания и источником звуков; во время принятия пищи и сна дыхание несвободно, и потому разговор может повредить человеку – так думают некоторые ученые китайцы.
11. Хотя бы пища его состояла из кашицы или овощного супа, он непременно отделял из них в жертву и непременно делал это с благоговением.
12. На рогожку, постланную неровно, он не садился.
Потому что это могло нарушить душевное спокойствие.
13. На деревенском пире он не выходил из-за стола ранее стариков.
14. Когда жители его родной деревни прогоняли поветрие (т. е. изгоняли духов), то он в парадном платье стоял на восточной стороне крыльца.
Обряд отгнания поветрия совершался волхвом, который накидывал на себя медвежью шкуру с четырьмя золотыми глазами, одет был в черный камзол и красную юбку с копьем в одной и щитом в другой руке, и в этом наряде в сопровождении народа отправлялся по комнатам искать духов заразы и изгонял их. Несмотря на то, что этот древний обычай близок к забаве, тем не менее при совершении его присутствовали в парадном одеянии из почтения, а по другим источникам, потому, что, опасаясь потревожить духов предков и демонов, хотели, чтобы они, благодаря за-ступничеству своих потомков, оставались покойными.
15. Когда отправлял человека в другое владение наведаться о чьем-либо здоровье, то провожал его двукратным поклоном вослед.
16. Когда Кан-цзы послал Конфуцию лекарства, то тот, приняв его с поклоном, сказал: «Не зная их свойств, я не смею отведать их».
17. Когда у него сгорела конюшня, Конфуций, возвратившись из дворца, сказал: «Ранен ли кто-нибудь?» – а о лошадях не осведомился.
18. Когда владетельный князь жаловал его кушаньем, то он, непременно поправив рогожку, предварительно отведывал его. Если князь жаловал его сырым мясом, то он непременно варил его и делал предложение предкам; а если князь жаловал живую скотину, то он кормил ее. Когда он присутствовал при столе у Государя, то Государь приносил жертву, после чего Конфуций прежде всех начинал есть.
19. Во время болезни, когда Государь навещал его, Конфуций обращал голову на восток и покрывал себя парадным платьем, разложив на нем пояс.
Восток – источник света и жизни.
20. В случае приказания Государя явиться, он отправлялся пешком, не ожидая, пока для него запрягут телегу.
21. Входя в храм предков, Конфуций спрашивал обо всем.
22. Когда умирал друг, которого было некому похоронить, Конфуций говорил: «Я похороню его».
23. За подарки друзей, хотя бы они состояли из телеги и лошади, но не из жертвенного мяса, он не кланялся.
24. Он не спал наподобие трупа навзничь и в обыденной жизни не принимал на себя важного вида.
25. Увидев одетого в траур, хотя бы и коротко знакомого, он менялся в лице; увидев кого-либо в парадной шапке или слепца, хотя бы часто встречался с ними, он непременно выказывал к ним вежливость. Когда, сидя в телеге, он встречал одетого в траур, опираясь на перекладину, наклонялся в знак соболезнования; такую же вежливость он оказывал и лицам, несшим списки населения. При виде роскошного угощения он непременно менялся в лице и вставал [в знак почтения]. Во время грозы и бури он непременно менялся в лице.
26. Поднявшись в телегу, он стоял в ней прямо, держась за веревку. Находясь в телеге, он не оглядывался назад, не говорил быстро и не указывал пальцем.
Древние люди вообще стояли, [передвигаясь] в телеге или колеснице; сидели только старики и женщины, для которых были особые покойные колесницы.
27. При виде недоброго выражения лица человека птицы поднимаются и летают взад и вперед, а потом опять опускаются.
«Сидящая на этом мосту фазаниха, – сказал Конфуций, – действительно знает свое время, знает свое время!» Тогда Цзы-Лу находился поодаль Конфуция, и они вместе направились к птице, как бы имея намерения поймать ее, но она, вскрикнув трижды, поднялась.
Знает свое время, т. е. когда нужно лететь, она летает; когда нужно опуститься, – опускается.
Глава XI. Хотя прежние люди...
1. Конфуций сказал: «Хотя прежние люди в церемониях и музыке были дикарями, а последующие – людьми образованными, если бы дело коснулось употребления их, то я бы последовал бы за первыми».
Потому что у них искусственность, или внешний лоск, и природа находились в полном соответствии, а у последующих поколений искусственность получила перевес над природой.
2. Конфуций сказал: «Все сопровождавшие меня в Чэнь и Цай не достигли моих ворот».
«Не достигли моих ворот» – то есть их нет при нем.
3. Между ними добродетелями отличались Янь-юань, Минь-цзы-цянь, Жань-бо-ню и Чжун-гун, красноречием – Цзай-во, Цзы-гун, в правительственных делах – Жань-ю и Цзи-лу, и ученостью – Цзы-ю и Цзы-ся».
В этом параграфе Конфуций вспоминает тех из своих учеников, которые разделяли с ним все труды и лишения во время путешествия в Чу, но которых теперь не было при нем.
4. Конфуций сказал: «Хуэй – не помощник мне; во всех моих речах он находил удовольствие».
Он молча замечал и душою постигал без всякого сомнения и вопросов.
5. Конфуций сказал: «Как почтителен Минь-цзы-цзянь! Все посторонние люди не разнятся в своих отзывах о нем с отзывами его родителей и братьев».
Почтительность его к родителям особенно выразилась в следующем случае: отец его женился на второй жене, от которой имел двух сыновей; мачеха ненавидела его и одевала в рубище. Заметив это, отец хотел выгнать ее, но на это Минь-цзы-цянь доложил ему: «При матери один
