Бог, человек, животное, машина. Технология, метафора и поиск смысла - Меган О'Гиблин
Панпсихизм время от времени всплывал на поверхность в последующие столетия, в первую очередь в философии Бертрана Рассела и Артура Эддингтона, которые поняли, что два самых заметных "пробела" в физикализме - проблема сознания и "проблема внутренних сущностей" (вопрос о том, что такое материя) - могут быть решены одним махом. Физика не могла сказать нам, из чего состоит материя, и никто не мог понять, что такое сознание, так что, возможно, сознание на самом деле является фундаментальной природой всей материи. Психические состояния были неотъемлемой природой физических состояний. После Второй мировой войны их идеи утратили актуальность, поскольку философия стала более враждебной к метафизике, но за последние пару десятилетий к панпсихизму вновь обратились такие известные философы, как Гален Стросон, Дэвид Чалмерс и Томас Нагель. Тупик, в который зашла трудная проблема сознания, и странности квантового мира породили новую открытость к идее о том, что разум вообще не должен был исключаться из сферы физических наук. Как отмечает философ Филипп Гофф, один из самых известных современных панпсихистов, наша вера в то, что наука разгадает тайну сознания, учитывая, что она одержала победу на многих других аренах, игнорирует тот факт, что ее успех был обусловлен в первую очередь исключением разума. "Тот факт, что физическая наука была чрезвычайно успешной, когда она игнорировала сенсорные качества, - пишет он, - не дает нам оснований думать, что она будет столь же успешной, если и когда она обратит свое внимание на сами сенсорные качества". Мы не можем знать, что такое материя по своей сути, утверждает Гофф, но мы знаем, что по крайней мере в одном случае - материя мозга - она сопровождается субъективным опытом. Он считает, что это ключ к тому, что сознание является фундаментальным или, возможно, даже вездесущим в мире природы, что деревья, насекомые и растения обладают каким-то опытом. Можно сказать, что даже субатомные частицы обладают очень примитивным чувством опыта и самостоятельности, или тем, что Гофф называет "склонностями", которые могут объяснить, как они действуют предсказуемым образом. Века редуктивного материализма убедили нас в том, что сознание - это некая великая тайна, но на самом деле нет ничего более знакомого для нас. "Загадочной является реальность, - пишет он, - и наше знание о сознании - один из лучших ключей к разгадке того, что представляет собой эта загадочная вещь".
Некоторые нейробиологи пришли к такому же выводу, придя к панпсихизму не через философию, а через теорию информации. Одной из ведущих современных теорий сознания - возможно, самой ведущей на момент написания этой статьи - является интегральная теория информации, или ИТИ. Разработанная Джулио Тонони и Кристофом Кохом (нейробиологом, который использовал аргумент о свободе воли, чтобы оправдать уход от жены), ИИТ утверждает, что сознание связано с тем, как информация "интегрируется" в мозге. Информация считается интегрированной, если ее нельзя легко локализовать, а вместо этого она опирается на очень сложные связи между различными областями мозга. Теория пытается объяснить, почему мы воспринимаем сознание как единое целое - почему звуки, запахи и виды воспринимаются как единый опыт, несмотря на то, что эти сенсорные сигналы поступают из разных областей. Кох и Тонони считают, что чем более интегрированной является система, тем больше вероятность того, что она будет сознательной. Они придумали конкретное число, Φ, или phi, которое, по их мнению, является пороговым и предназначено для измерения взаимозависимости различных частей системы. (Тонони описывает phi как "количество информации, генерируемой комплексом элементов, сверх информации, генерируемой его частями"). Если система имеет ненулевое значение phi, значит, она сознательна, и чем больше у нее phi, тем более она сознательна. Человеческий мозг имеет очень высокий уровень интеграции, но, как отмечает Кох в своей книге "Ощущение самой жизни" (2019), вороны, медузы, пчелы и многие другие существа имеют ненулевой уровень phi, что означает, что они тоже сознательны - как и атомы, кварки и некоторые одноклеточные организмы. Даже бактерии, утверждает Кох, обладают "крошечным отблеском опыта".
Одна из главных привлекательных сторон панпсихизма заключается в том, что ему удается избежать многих неразрешимых проблем сознания - как жесткой проблемы материализма, так и проблемы взаимодействия дуализма. С его помощью легче рассуждать о том, как наблюдение в квантовой механике приводит к коллапсу волновой функции, учитывая, что сознание - это не просто иллюзия, а фундаментальное свойство мира, которое, предположительно, может оказывать причинное воздействие на другие объекты. Она также предлагает убедительное объяснение проблемы, которую с трудом пытаются осмыслить физики: как сознание каким-то образом возникло или появилось из материи в ходе слепого шествия эволюции. Для панпсихиста оно было там с самого начала, в мельчайших и самых ранних частицах.
Но помимо этого технического удовлетворения, есть нечто более примитивное - возможно, даже духовно привлекательное - в возможности того, что разум, или душа, занимает центральное место во Вселенной. В отличие от эмерджентизма и других теорий систем, которые ловко переопределяют такие термины, как "сознание" и "познание", чтобы применить их к лесам и колониям насекомых, панпсихисты считают, что эти сущности действительно обладают неким феноменальным опытом - что быть мышью, амебой или кварком - это нечто. Панпсихизм, по сути, воскрешает Великую цепь бытия или scala naturae средневекового христианства, которая представляла всю природу - растения, животных, людей, ангелов и самого Бога - существующими в континууме сознания, каждое из которых наделено меньшей или большей степенью духа. Ведущие панпсихисты не уклонялись от этих мистических последствий. "Панпсихизм, - пишет Гофф, - предлагает способ "одухотворить" Вселенную". С точки зрения панпсихистов, Вселенная похожа на нас; мы принадлежим ей". Он отмечает, что если сознание действительно является конечной природой реальности, то это сделает религиозный и духовный опыт более правдоподобным. Почти во всех мистических переживаниях, о которых сообщается в разных культурах, обычные различия между субъектом и объектом растворяются, и мистик переживает некое бесформенное сознание. Гофф признает, что такие переживания вполне могут быть галлюцинациями, но они также удивительным образом согласуются с панпсихическим представлением о том, что сознание - это конечная природа физической реальности. В рамках панпсихизма, пишет он, "тоска веры и рациональность науки могут наконец прийти в гармонию".
Часто
