Сергей Переслегин - Опасная бритва Оккама

В конце концов, «сиреневая оппозиция» в Сенате победила, что дало возможность втихую свернуть проект и «списать» затраченные на него средства — вполне респектабельное применение демократии и партийной борьбы в фантастике.

В рассказе «Пари» партии (в данном случае — литературные) создают группы компьютеров (МУТы), изначально запрограммированных на создание текстов, но не владеющих более никакой информацией ни о себе, ни об окружающем мире.

«И в сей трудный час тот самый МУТ № 7, который давно уже почивал на лаврах первооткрывателя темы ничегонезнания, выступил с новыми программными стихами.

— Я не знаю, о чем писать, — заявил МУТ № 7, — но я горжусь этим абсолютным незнанием и не соглашусь поменять его на какие–то сомнительные знания. Ибо то, что мне не о чем писать, является свидетельством моего таланта.

И едва появились эти стихи, как электронные литераторы разделились на МУТов и НЕОМУТов, и искусственная литература, выбравшись из тупика, понеслась по столбовой дороге.

НЕОМУТы в своих произведениях страстно и многословно обвиняли МУТов в незнании знаний.

А МУТы, не уступая своим литературным противника ни в страсти, ни в многословии, с гордостью утверждали, что они, МУТы, знать ничего не хотят!

Литературная жизнь забила ключом. И если до раскола горестных произведениях МУТов не было именно горести, а в яростных критических нападках — ярости, то теперь страсти бушевали в полную силу.

Появились конфликты, а вместе с ними такие новые для искусственной литературы жанры, как эпиграмма («Сочиняет МУТ с волнением МУТное произведение»), приключенческая повесть («Храбрый МУТ в лагере НЕОМУТов»), драма («Мут полюбил НЕОМУТку и под ее влиянием перевоспитался и порвал с мутовшиной») и, наконец, сценарий (все вышеназванное, переработанное с учетом киноспецифики)».

Тема тоталитаризма всегда была интересна фантастике, и «партии нового типа» (ленинские) представлены в ней очень широко. Начать, разумеется придется с Дж. Оруэлла[144], причем имея в виду не только «1984», Но и «Скотный двор». Нельзя не упомянуть и «Каллокаин» К. Бойе[145]. «Очаг на башне»[146] В. Рыбакова лишь слегка касается темы партийной жизни в реальном СССР, зато первая часть «Прощания славянки с мечтой»[147] — «Тибетский опыт в условиях реального коммунизма» — ставит «управляющую и вдохновляющую силу» в самый центр повествования.

Весьма нетривиальный образ «партии нового типа» создан у К. Еськова в «Последнем кольценосце», где описываются отдельные элементы социальной архитектуры общества, образованного бессмертными толкинскими эльфами.

Самая значительная утопия 30‑х годов принадлежит Яну Ларри. «Страна Счастливых»[148] (1931) выделяется на общем фоне более высоким художественным уровнем. Внешне мир Ларри мало отличается от таких же счастливых миров, придуманных в 20‑е, — здесь так же царствует счастливый труд, так же ликвидированы границы, а человечество шагнуло в космос. Но есть и принципиальное отличие: утопия Ларри — динамична, в ней присутствуют конфликты, ее населяют живые люди, обуреваемые страстями и противоречиями.

Присутствует в повести и публицистическая заостренность. Страной Счастливых управляет экономический орган — Совет Ста. И вот два лидера Совета, два старых революционера, Коган и Молибден, выступают против финансирования космической программы. Прогрессивная общественность восстает и, разумеется, побеждает. Прав Л. Мештерхези: всегда есть две партии. Даже если формально она одна, с неизменностью возникает борьба двух позиций — консервативной и прогрессистской. Прогрессисты, конечно, побеждают. Раньше или позже.

В образе усатого упрямца Молибдена без труда угадывался намек на «главного фантаста мира», так что остается только удивляться, каким чудом книга смогла проскочить сквозь заслон цензоров. Впрочем, довольно скоро «Страна Счастливых» была изъята из продажи и библиотек, а спустя десять лет писатель был арестован и по обвинению в антисоветской пропаганде провел 15 лет в лагерях.

Из общего числа романов о тоталитарных партиях выделяется «Диктатор»[149] Сергея Снегова, законченный автором незадолго до смерти (1994) и вышедший 1996 году. Действие романа разворачивается в параллельном мире, объятом пламенем разрушительной войны. Любопытно «альтернативное» развитие технологий, в частности основой сельского хозяйства является глобальное управление погодой (также активно применяемое в военном деле), а вместо сжигания нефтепродуктов используется «сгущенная вода».

Астрофизик Александр Гамов ненавидит войну и мечтает о всеобщем мире. Для этого он вместе с друзьями, такими же интеллигентами, устраивает военный путч, свергает законное правительство Латании и, захватив власть, железной рукой наводит в стране порядок: борется с преступностью, карая не только преступников, но и членов их семей; безжалостно расправляется с политическими противниками как внутри страны, так и в сопредельных государствах, — словом, ведет себя так, как и подобает себя вести нормальному диктатору, незаконно захватившему власть и решившему облагодетельствовать человечество.

После завершения войны и «стабилизации политической обстановки» выяснилось, что не было никакой диктатуры, а Гамов разыграл из трагедии фарс: в действительности массовые репрессии были театрализованной фикцией.

Тем не менее Гамов считает себя виноватым в преступлениях против человечества и требует для себя суда.

Если «Гражданская кампания»[150] Л. Буджолд — путеводитель по политическим реалиям «управляемых демократий», то роман С. Снегова является учебником по тоталитарным и посттоталитарным партиям: особенностям их взаимодействия, социальной базе, роли лидеров.

Авторам не удалось найти в фантастике примеров «флеш» — партий, да и партий посттоталитарного «имиджевого» типа там немного. Хочется упомянуть, скорее кино: «Хвост вертит собакой» — типичный пример классической «серьезной» политтехнологии. В юмористической форме эту тему рассмотрел В. Пелевин в «производственном романе» «Generation «П»»[151].

Весьма нетривиальная управленческая структура описана Д. Симмонсом в «Падении Гипериона»[152]: альтинг, всеобщий электронный (сетевой) парламент, учитывающий в реальном времени все позиции и все голоса по любому вопросу.

У Дж. Мартина в сериале «Путешествия Тафа»[153] рассказывается о планете, религия которой строго запрещала все формы ограничения рождаемости, что приводило мир к перманентным экологическим кризисам и катастрофам. На этой планете политическая борьба структурировалась двумя партиями, имеющими различные проекты развития (проектные партии новейшего типа в нашей терминологии). Экспансионисты предлагали решить проблему военной экспансией, а технократы — совершенствованием производительных сил самой планеты. Эта борьба «лучшего с хорошим» (в парадигматике коммунистических утопий) только чудом не привела к общей планетарной гибели.

В целом «новейшие партии», к сожалению, очень слабо представлены в фантастике, да и в реалистической литературе тоже.

Кратковременная хрущевская «оттепель» подарила Советскому народу новые надежды и планы на будущее. В НФ «оттепель» наступила довольно рано — в 1957 году, когда, всего за несколько месяцев до запуска первого искусственного спутника Земли, на страницах журнала «Техника молодежи» вышел роман И. Ефремова «Туманность Андромеды»[154]. Всеволод Ревич отметил: «Ефремов написал вовсе не коммунистическую — в нашем смысле слова — утопию… В меру сил он написал общечеловеческую утопию». Отдалив мир будущего на тысячелетие, писатель совершил беспрецедентную попытку изобразить радикально новое человечество — не просто отличное от нас интеллектуально, но и с принципиально иной этикой. Ефремовский мир — подчеркнуто космополитичен, он лишен не только государственных границ, но национальной самоидентификации. Заслуживает огромного уважения смелость Ефремова, с которой он взялся охватить все стороны человеческой деятельности и жизни — от прорисовки инфраструктуры и достижений науки, до сугубо гуманитарных сфер, как то педагогика, культура, досуг, любовь и т. д. Согласно исторической концепции произведения, современная история продолжилась эрой Мирового Воссоединения, в которую ликвидируется политическая жизнь, образуется общий язык и достигается победа в «борьбе за энергию». Этот период достаточно прочно ассоциируется с понятием «коммунизм». Однако история на этом не заканчивается — на смену ему приходит эра Общего Труда, за которой следует эра Великого Кольца, объединение людей разных планет.