Человеческие качества - Аурелио Печчеи
Кое-кто среди нас проявлял определенную настороженность в отношении проекта Озбекхана, считая, что ему впоследствии могут приписать излишне технократическую ориентацию; но эти сомнения удалось, в конце концов, как-то сгладить. Никто из нас вовсе не был зачарован или гипнотизирован компьютерами, моделированием и прочими методиками такого рода. Мы совершенно ясно отдавали себе отчет, что это всего лишь инструменты, которые можно с пользой применить для достижения каких-то конкретных целей, как, например, самолет и телефон служат для сокращения расстояний, аудиовизуальные средства - для улучшения системы образования, а стимуляторы работы сердца применяются в кардиологии. Мы также сознавали, что конкретные пути использования таких инструментов полностью зависят от человека, и в его же компетенции целиком остаются все предварительные допущения, выбор направления исследований и последующая оценка и интерпретация результатов. Никогда Римский клуб ни на секунду не предполагал, что эти человеческие преимущества могут быть полностью переданы какой бы то ни было машине или инструменту, какими бы совершенными они ни были.
В общем, мы намеревались провести серию исследований под названием «Затруднения человечества». Для того чтобы это действительно осуществить, требовалось множество технических средств, научных методик, усилий ума и философских раздумий, ибо, прежде чем прописывать больному обществу какие бы то ни было лекарства, его необходимо было тщательно и всесторонне обследовать, с тем, чтобы поставить верный диагноз. Так что не так уж было бы и плохо, если бы первый из целой серии проектов основывался на использовании компьютеров. С этой мыслью мы попросили Озбекхана подготовить более развернутый доклад и подробнее изложить суть его предложений.
Прошло довольно много времени, прежде чем Озбекхан подготовил предварительный вариант своего проекта и представил его на наше рассмотрение. Между тем все большие трудности возникали в связи с финансированием проекта, и это объяснялось сразу двумя причинами. Во-первых, буквально от оценки к оценке непрерывно возрастала его предполагаемая стоимость, а во-вторых, все труднее и труднее было найти желающих финансировать предприятие со столь сомнительными результатами. Наконец Озбекхан представил нам основы своего предложения, назвав их «Поиски конструктивного ответа на возрастающую сложность и неопределенность мирового развития». Я считал, что эта формулировка достаточно четко и выигрышно преподносит как проблему, так и цель нашего исследования; вместе с тем она показалась мне слишком академичной и недостаточно точно отражающей суть происходящего в мире.
Предполагалось, что концептуальные основы проекта будут прорабатываться и развиваться по мере его продвижения. В предварительном же докладе Озбекхан лишь стремился «разработать первоначальную, грубую модель - или несколько моделей, - которая в общих чертах отражала бы динамику мирового развития, в надежде, что она позволит выявить наиболее важные компоненты системы и самые опасные (с точки зрения будущего) взаимосвязи между ними». Исходя из этого предположения, можно попытаться, считал он, «сконструировать некую нормативную, общую картину развития событий и потом выяснить, каково должно быть ее действительное содержание, то есть какие она предполагает или влечет за собой акции и последствия в политической, социальной, экономической, технической и общественной сферах».
В общем и целом этот подход представлялся мне вполне разумным. Цель, которую поставил перед собой Озбекхан, была направлена на то, чтобы, прежде всего, достигнуть более высокого уровня понимания истоков болезни, которую переживает сейчас мир, затем более четко сформулировать суть проблемы и ее возможное решение и уж потом, наконец, попробовать определить, какие конкретные действия и политические решения нужны для того, чтобы выправить общее положение человеческой системы. Если бы мы смогли достигнуть этой цели, успех нам был бы обеспечен. Оставалось только выяснить, насколько она осуществима. Кроме того, мы не были уверены, что, если даже нам удастся привлечь к работам лучшие умы, мы сможем завершить в разумные сроки все намеченные этапы исследований.
В течение нескольких месяцев Римский клуб занимался всесторонним обсуждением этих вопросов. И по мере того, как росли наши сомнения в возможности осуществить проект, увядала и его новаторская привлекательность. Создание первой модели, описывающей развитие мира, уже само по себе представляло поистине грандиозную задачу; однако мы собирались пойти еще дальше. Предполагалось заложить в модель ряд целей, с тем, чтобы в результате получить некоторые индикаторы альтернативных политических решений и действий, которые могут обеспечить их достижение. Мы считали, что осуществление всех этих амбициозных планов потребовало бы такого прогресса в искусстве системного анализа, который предугадать было невозможно. Понимая, видимо, и это, никто так и не взял на себя финансирование проекта со столь неизвестным исходом.
Мне было крайне грустно видеть, как на моих глазах погибает еще не родившийся проект. К тому же Озбекхан был слишком уж нетерпелив. Все это напомнило мне историю одного восточного правителя, который тоже очень спешил с осуществлением своих намерений. Ему удалось убедить мулл разрешить женщинам ходить без паранджи, а также уговорить купцов согласиться на увеличение налогов, чтобы провести в городе канализацию. Но в спешке он объявил оба эти эдикта одновременно. Результат был весьма печален: муллы осудили повышение налогов, а купцы взбунтовались против того, чтобы женщины сняли паранджу. И все осталось по-прежнему - за исключением того, что правитель потерял трон.
Почти год изучая и обдумывая этот проект, мы, в конце концов, вынуждены были признать, что, представляя хорошую основу для размышлений и прекрасный стимул для нашей дальнейшей деятельности, предложение Озбекхана вместе с тем не удовлетворяет требованиям Римского клуба по двум причинам. Одна из них связана с необходимостью ясности и простоты изложения и выводов: чтобы достигнуть поставленных целей. Римский клуб должен был говорить на самом обычном, доступном для понимания языке, оставив в стороне все сложные и заумные материи. Великий европеец Жан Моннэ обычно говорил, что он переписывает свои речи до тех пор, пока они не станут понятны его жене, имея в виду не ее наивность, а ее здравомыслие. В нашем случае это золотое правило было явно не соблюдено - в проекте все было задумано и выражено в сложной и специализированной форме.
Второе требование было связано с фактором
