Философия освобождения - Филипп Майнлендер
Мы должны различать:
– субъективно-прекрасное;
– основание красоты в самой вещи;
– красивый объект.
Субъективно-прекрасное, которое также можно назвать формально-прекрасным, основывается на априорных формах и функциях субъекта, или на связях разума на основе априорных форм, и я разделяю его на прекрасное:
– (математического) пространства;
– причинности;
– материи (вещества);
– времени.
Формальная красота пространства выражается в форме объектов и в отношениях, в которых части объекта находятся с целым, а именно в регулярной форме и в симметрии.
Обычная форма – это, прежде всего, совокупность линий. Красивые линии – это прямая линия, круглая линия, прямая круглая линия (волнистая линия) и прямая извилистая линия (спираль).
Затем красота формы раскрывается в чистых фигурах геометрии и их частях, т.е. в равностороннем треугольнике, квадрате, прямоугольнике, шестиугольнике, круге, полукруге и эллипсе.
Кроме того, красота формы раскрывается в телах
Стереометрия, которые основаны на чистых фигурах геометрии, т.е. на пирамиде, кубе, столбе, сфере, конусе и цилиндре (колонне).
Наконец, симметрия проявляется в гармоничном расположении частей целого, то есть в правильном соотношении высоты к ширине и глубине, в правильном расстоянии между ними и в точном повторении частей в соответствующих точках.
Формальная красота причинности проявляется в равномерном внешнем движении, или в плавном переходе движения в более быстрое или более медленное, и особенно в соответствии движения намеченной цели, как грация.
Формальная красота материи, или вещества, прежде всего проявляется в цветах и в их композиции, в гармонии цветов. Наиболее ярко она проявляется в трех основных цветах: Желтый, красный и синий и три чистые смеси этих цветов: оранжевый, зеленый и фиолетовый, эти шесть цветов являются фиксированными точками длинного ряда цветовых нюансов, а также полюсами белого и черного. Еще приятнее, когда воображаемые шесть цветов присущи прозрачным жидкостям.
Затем она проявляется в чистоте тона, в благозвучии голоса.
Наконец, формальная красота времени раскрывается в регулярной последовательности одинаковых или разных моментов, т.е. в регулярной мере времени. Короткое соединение таких моментов – это бар, а соединение баров – это ритм.
В ходе этого трактата мне еще не раз придется коснуться темы субъективного-красивого, а затем рассмотреть ее дальнейшие разветвления. Здесь я заботился только о том, чтобы показать его основные ветви.
7.
Причиной прекрасного теперь является то, что присуще вещи самой по себе, что соответствует субъективно прекрасному, или что заставляет субъекта объективировать ее как прекрасную.
Из этого само собой вытекает объяснение красивого объекта. Это продукт вещи в себе и субъективного – прекрасного, красивого.
Или прекрасный объект – это появление причины красоты, которая кроется в вещи самой по себе.
Отношение такое же, как и отношение вещи-в-себе к объекту в концепции в целом. Субъект прежде всего не производит что-то в вещи-в-себе, не расширяет и не ограничивает ее сущность; скорее, он лишь объективирует, в соответствии со своими формами, достоверно и точно вещь- в-себе. Но как сладость сахара или красный цвет марены, хотя и указывают на вполне определенные качества вещи самой по себе, не могут быть ей приписаны, так и красота предмета имеет свое основание в самой вещи, но сама по себе вещь не может быть названа красивой. Только объект может быть прекрасным, потому что только в нем могут соединиться основание прекрасного (вещь-в-себе) и субъективно-прекрасное (субъект).
Поэтому без духа человека прекрасное существовало бы так же мало, как без субъекта вообще существовал бы мир как концепция. Прекрасный объект стоит и падает вместе с субъективно-прекрасным в сознании человека, так же как объект стоит и падает вместе с субъектом. «Красивый» – это предикат, который, как и материальный (substantial), принадлежит только объекту.
С другой стороны, столь же верно, что независимо от субъективного-красивого, основание прекрасного существует; точно так же, независимо от субъекта, существует вещь в себе, основание внешнего вида. Но как здесь объект отпадает, так и там – прекрасный объект.
Если теперь, как мы помним, вещь-в-себе, независимая от субъекта, нематериальна, только сила, воля, то что тогда является основанием прекрасного, независимого от субъективно- прекрасного?
На это есть только один ответ: это гармоническое движение.
Мы видели в аналитике, что движение не может быть отделено от индивидуальной воли, что оно является ее единственным предикатом, с которым она стоит и падает. Поскольку это так, я до сих пор иногда говорил только о движении; ведь всегда было само собой разумеющимся, что оно основано на индивидуальной воле к жизни, на идее. Движение par excellence – это стремление, внутреннее его проявление, которое выражает себя в объекте как в форме и очертаниях (объективная сфера силы воли, которую она выполняет, задуманная в непрекращающемся движении), так и во внешнем движении, которое в высших идеях проявляется как движение конечностей, мимика, жизнь глаз, речь и песня.
Все стремления, все движения в мире можно проследить до первого движения, до распада простого единства на множественность. Это первое движение, поскольку оно было актом простого единства, обязательно было единым и гармоничным, а поскольку все остальные движения были и есть лишь его продолжения, каждое стремление вещи в себе также должно быть гармоничным на самом глубоком уровне, или, как мы хотим сказать в качестве предосторожности, оно должно быть гармоничным на самом глубоком уровне.
В механике небес и неорганической природе это также открыто проявляется. Если здесь равномерное стремление или стремление, являющееся результатом равномерно действующих усилий, может проявить себя чисто или, по крайней мере, по существу беспрепятственно, то мы всегда имеем дело с гармоничными или, если объективировать, с красивыми формами или красивыми внешними движениями. Так, тела мира движутся по эллипсам или параболам вокруг солнца; кристаллы, когда они могут беспрепятственно выстреливать вверх, совершенно прекрасны; снежинки – это шестигранные правильные звезды самых разнообразных форм; стеклянная пластинка, раскрашенная смычком скрипки, складывает лежащий на ней песок в великолепные фигуры; падающие или брошенные тела имеют красивое движение..
Безусловно, важно, что, согласно орфической философии, ребенок Диониса играл с кеглями, мячами и костями; ведь Дионис был творцом мира, богом, разводящим единство от множественности, и таким образом символически обозначалась правильная форма вселенной и ее гармоничное движение. Пифагорейская философия также основана на соответствии Вселенной субъективной красоте пространства и времени. —
Но даже в неорганическом царстве, где стремление воли единообразно и необычайно
просто, очевидно, что в борьбе индивидов друг с другом (отчасти в борьбе за существование) гармоничное внутреннее движение лишь в редких случаях может найти чистое выражение. В органическом царстве, где борьба за существование преобладает повсеместно и с гораздо большей интенсивностью, почти никакое стремление не может проявиться в чистом виде.
Иногда эта, иногда та часть предпочтительно стимулируется, воздействует, и результатом обычно является негармоничное движение целого. Кроме того, каждый индивидуум уже при зачатии получает более или менее атрофированное движение; ибо внутреннее движение организма уже не является единым, а представляет собой результат многих, и поскольку органы практически все содержатся в оплодотворенном яйце, а один орган может быть сильнее или слабее за счет другого, многие индивидуумы уже приходят в мир с нарушенным гармоничным движением.
Однако именно в органическом царстве мы находим самые красивые и самые прекрасные объекты. Это связано с тем, что, частично естественным, частично искусственным путем, вредные воздействия удерживаются вдали от организма именно тогда, когда он наиболее чувствителен и находится на самом важном этапе развития. Особенно на высших ступенях животного царства новый индивид на более или менее длительное время полностью отстраняется от борьбы за существование, поскольку родители ведут ее за него. Тогда почти все в неорганическом царстве трется и толкается друг о друга, а организмы могут развиваться в уступающих элементах (вода и воздух).
Таким образом, там, где в развитии организмов не было атрофии, а последующие вредные воздействия имели незначительное влияние, мы всегда видим красивых особей. Большинство растений растут как будто по художественному замыслу, а животные, за редким исключением, имеют правильное строение. С другой стороны, мы редко встречаем очень красивых людей, потому что
