Ницше и философия - Жиль Делёз
4. Ницше и наука
Проблема отношения Ницше к науке до сих пор не была правильно поставлена. Как будто это отношение зависело от теории вечного возвращения, словно Ницше был заинтересован в науке (причем пока смутно) в той мере, в какой она благоприятствовала идее вечного возвращения, и терял к ней интерес, когда она ей противоречила. Но дело обстоит иначе; исток критической позиции Ницше по отношению к науке следует искать в совершенно ином направлении, даже если это направление и дает нам определенную точку зрения на вечное возвращение. Ницше и вправду был мало компетентен в науке и не имел к ней особой склонности. Но от науки его отделяет не это, а определенная тенденция, определенный стиль мышления. Справедливо или нет, но Ницше полагал, что научный подход к количеству неизменно предполагает уравнивание количеств, компенсацию неравенства. Критикуя науку, Ницше никогда не ссылается на приоритет качества по сравнению с количеством; он ссылается на приоритет количественного различия по сравнению с равенством, привилегии неравенства по сравнению с уравниванием количеств. У Ницше возникает замысел «числовой и количественной шкалы», деления которой не являются, однако, ни кратными друг другу, ни делителями по отношению друг к другу. В науке он отвергает как раз научную манию поисков компенсаций, то есть сугубо научные утилитаризм и эгалитаризм [160]. Вот почему вся его критика направлена против трех понятий: логического тождества, математического равенства и физического равновесия. Против трех форм недифференцированного [161]. Согласно Ницше, наука неизбежно упускает и искажает подлинную теорию силы.
Что означает эта тенденция к редукции количественных различий? Она выражает прежде всего сопричастность науки нигилизму современной мысли. Борьба за отрицание различий составляет часть более общего набора действий, направленного на отрицание жизни, обесценивание существования, предвещание ее смерти (тепловой или иной), в результате чего вся вселенная погрузится в недифференцированное. Физическим понятиям материи, тяжести, теплоты Ницше ставит в упрек то, что они одновременно являются факторами уравнивания количеств, принципами «адиафории». Именно в этом смысле Ницше указывает, что наука принадлежит аскетическому идеалу и по-своему служит ему [162]. Но мы также должны найти в науке то, что является инструментом этой нигилистической мысли. Ответ будет таким: наука, по своему призванию, понимает феномены, исходя из реактивных сил, и интерпретирует их с этой точки зрения. Физика реактивна в той же мере, что и биология; вещи всегда рассматриваются с малозначимой стороны, со стороны реакций. Триумф реактивных сил – вот инструмент нигилистической мысли. Это еще и принцип различных манифестаций нигилизма: реактивная физика – это физика ресентимента, как и реактивная биология – это биология ресентимента. Но почему к отрицанию различия в силе приводит именно рассмотрение исключительно реактивных сил и каким образом оно выступает в качестве принципа ресентимента – этого мы пока не знаем.
Науке, в зависимости от занимаемой ею точки зрения, приходится либо утверждать, либо отрицать вечное возвращение. Но механистическое утверждение вечного возвращения и его термодинамическое отрицание имеют нечто общее: речь о сохранении энергии, которое всегда понимается таким образом, что количества энергии не только составляют постоянную сумму, но и сводят к нулю свои различия. В обоих случаях переходят от принципа конечности (постоянства суммы) к «нигилистическому» принципу (аннулированию количественных различий с постоянной суммой). Механицизм утверждает вечное возвращение, полагая при этом, что количественные различия между начальным и конечным состояниями обратимой системы взаимно компенсируются или аннулируются. Конечное состояние тождественно начальному, а оно, в свою очередь, считается недифференцированным по отношению к промежуточным. Термодинамика отрицает вечное возвращение, поскольку обнаруживает, что количественные различия аннулируются только в конечном состоянии системы, в зависимости от свойств теплоты. Итак, когда тождество рассматривают в конечном недифференцированном состоянии, последнее противопоставляется дифференцированности начального состояния. Обе концепции объединяет одна гипотеза, гипотеза конечного или завершающего состояния, завершающего состояния становления. Бытие или ничто, бытие или небытие равно недифференцированны: обе концепции сходятся в идее становления с неким конечным состоянием. «Высказываясь в метафизических терминах: как если бы становление могло привести к бытию или к ничто…» [163] Поэтому механицизм не доходит до того, чтобы постулировать существование вечного возвращения, а термодинамика не достигает его отрицания. И механицизм, и термодинамика проходят мимо цели, впадают в недифференцированное, а затем – в тождество.
Вечное возвращение, согласно Ницше, вовсе не является мыслью о тождестве, это мысль синтетическая, мысль об абсолютно различном, и требует нового принципа за пределами науки. Этот принцип является принципом воспроизведения различного как такового, принципом повторения различия, то есть противоположностью «адиафории» [164]. И мы по-настоящему не понимаем вечное возвращение, пока считаем его следствием или приложением тождества. Мы не поймем вечное возвращение, пока некоторым образом не противопоставим его тождеству. Вечное возвращение не является ни непрерывностью одного и того же, ни состоянием равновесия, ни средоточием тождества. Не одно и то же, единое, возвращается в вечном возвращении, а само возвращение является единым, которое высказывается только о различном и о различающем.
5. Первый аспект вечного возвращения: космологическое и физическое учение
Изложение учения о вечном возвращении, как оно задумано Ницше, предполагает критику завершающего состояния, или состояния равновесия. Если бы вселенная могла достичь равновесного положения, говорит Ницше, если бы становление имело цель или конечное состояние, то оно бы уже осуществилось. Но текущий момент, как момент преходящий, доказывает, что это конечное состояние не достигнуто: следовательно, равновесие сил невозможно [165]. Но почему, если равновесие и завершающее состояние возможно, оно должно быть уже достигнуто? В силу того, что Ницше называет бесконечностью прошедшего времени. Бесконечность прошедшего времени означает только это: становление не могло начать становиться, оно не является чем-то ставшим. И вот, не будучи чем-то ставшим, оно тем более не является становлением чего-то. Не будучи ставшим, оно уже было бы тем, чем становилось, если бы оно было становлением чего-то. То есть прошедшее время, являясь бесконечным, позволило бы становлению достичь конечного состояния, если бы оно у него имелось. И в действительности он возвращается к тому же самому, говоря, что становление достигло бы конечного состояния, если бы оно имелось, и что оно не вышло бы из начального состояния, если бы оно было ему присуще. Если становление само чем-то становится, то почему же давно не наступил конец становления? А если оно есть нечто ставшее, как могло оно начать
