Быть никем. Теория самомоделирования субъективности - Томас Метцингер
Концептуальные инструменты, которые я до сих пор разрабатывал для описания возможностей сознательного и бессознательного имитационного поведения, сенсомоторной интеграции и т. д., исторически связаны с более ранними понятиями "схема тела" и "образ тела", которые, однако, были источником значительной путаницы в литературе. Шон Галлахер (1986) предложил концептуальное разъяснение, которое он применил в ряде публикаций (обзор предыдущих терминологических путаниц см. в Gallagher 1986; Gallagher and Meltzoff 1996; дальнейшее обсуждение см. также Gallagher 1995; Gallagher, Butterworth, Lew, and Cole 1998). Как пишет Галлахер, функциональная Я-модель, схема тела, - это бессознательное "представление", которое не обязательно должно быть объектом сознательного опыта, чтобы выполнять свою работу (1986, p. 551). ПСМ, образ тела, служит для достижения модификаций бессознательного функционирования тела. Другими словами, ПСМ делает те функциональные свойства тела, которые часто приходится изменять быстрым и гибким способом, глобально доступными для внимания и моторного контроля. Галлахер отмечает, что схема тела - это "анонимное представление", тогда как в образе тела, как он его называет, "тело теряет свою анонимность", становясь моим телом, телом, которым владеют. Такой способ описания феноменологии телесной самости подтверждает концептуальные различия, которые я представил ранее: Только ПСМ приводит к инстанцированию феноменального свойства высшего порядка "минность" и пререфлексивного, неконцептуального чувства собственности, о котором говорилось ранее. Возможно, предикаты личностного уровня могут быть применены только к системам, обладающим способностью репрезентативно владеть своим телом описанным выше способом. У младенца, имитирующего жесты матери, вполне возможно, что только функциональная, подсознательная схема тела достигает соответствующего отображения. У пациентов с фантомными конечностями, однако, многие аспекты этих врожденных функциональных структур постоянно поднимаются на уровень сознательной самомодели. Цитируя Мерло-Понти (1962, с. 84), Галлахер пишет: "В качестве схемы тела тело выполняет свои обязанности, но не как "мое" тело, а как доличностное расщепление общей формы мира, анонимная и общая система, [которая] играет, ниже моей личной жизни, роль врожденного комплекса". 17 (1986, p. 551).
Схема тела - это последовательный набор функциональных свойств, которые не доступны для внимания. Образ тела, с другой стороны, представляет собой сложный набор репрезентативных содержаний, включая расширенный контекст установок и убеждений, относящихся к собственному телу, все они глобально доступны и, следовательно, являются элементами ПСМ. При обсуждении имитационного поведения и феноменологии фантомных конечностей важно проводить различие между функциональным и феноменальным уровнями описания, поскольку необходимо признать, что предсуществующий функциональный компонент или "ядро" Я-модели может быть необходимой предпосылкой для развития сознательно переживаемого Я. Галлахер обращает внимание на хорошо известный факт, что ампутанты иногда "забывают" о том, что у них нет конечности, например, когда спонтанно пытаются ходить с несуществующей конечностью или хватают чашку фантомным большим пальцем. Однако затем он указывает на то, что у испытуемых с апластическими фантомами не было зарегистрировано ни одного подобного случая забывания (Gallagher et al. 1998, p. 45; Gallagher and Meltzoff 1996, p. 218 и далее). И похоже, что у "нормальных" пациентов с фантомами конечностей функциональный моторный компонент Я-модели доступен в любой момент времени. Он не обязательно должен быть одновременно доступен для феноменального опыта в целом или интроспективного3 внимания в частности, в то время как у пациентов с врожденным дефицитом конечности эта структура может вообще не существовать (например, она могла отступить и исчезнуть до появления автобиографической памяти). Можно ли предположить, что пациенты с аплазией обладают исключительно ПСМ, не имеющей под собой никакой функциональной основы? Это могло бы стать интересной критикой гипотезы врожденности. Феномен забывания у нормальных пациентов с фантомными конечностями может быть обусловлен тем простым фактом, что большая часть моторного поведения просто не требует сознательного контроля или наличия внимания (Gallagher and Meltzoff 1996, p. 218).
Второй важный эмпирический факт касается возраста начала апластических фантомных переживаний конечностей, который колеблется от 4 до 30 лет, тогда как "обычные" галлюцинации частей тела такого типа обычно возникают сразу после пробуждения пациента от анестезии. Как отмечают Мельтцофф и Галлахер,
Хотя кажется очевидным, что пациенты с аплазией действительно испытывают определенные перцептивные аспекты фантомных конечностей, остается неясным, является ли связанный со схемой опыт с реальной конечностью в какой-то момент жизни необходимым условием для возникновения таких ошибок, как "забывание, что у человека ее нет". Тот факт, что аплазики не сообщают о феномене забывания, заставляет предположить, что аплазический фантом не является частью схемы тела, хотя и является частью образа тела. . . .
Приведенные данные свидетельствуют о том, что апластический фантом - это фантомный образ, который развивается относительно поздно. На основании этих данных влияние того, что схема тела является врожденной, логически не обосновано. Конечно, это не требует от нас вывода о том, что схема тела не является врожденной. Действительно, данные об апластических фантомах не противоречат идее о том, что и схема тела, и перцептивные элементы образа тела существуют при рождении. Вполне возможно, что, как и в некоторых случаях с фантомами после ампутации, аплазические фантомы постепенно исчезают по мере адаптации и развития схемы и образа. Поскольку в случае с апластическими фантомами это происходит относительно рано, не исключено, что большинство испытуемых не вспомнят о фантоме при последующем опросе. (Gallagher and Meltzoff 1996, p. 219)
Что касается примеров галлюцинированных феноменальных "я", которые я обсуждал в этом разделе, важно отметить, что до сих пор мы говорили только о галлюцинированных частях телесных "я". Это феноменальное свойство "минности", которое объединяет галлюцинированную часть с частью, моделирующей остальные части физического организма. Даже у пациентов, страдающих апластическими фантомами, галлюцинированная часть феноменального Я развивается на фоне уже существующей телесной Я-модели. Как мы видели, существуют независимые эмпирические доказательства существования врожденного "ядра" этого аспекта телесной Я-модели, и поэтому можно предположить, что этот компонент существует и у врожденно лишенных конечностей людей, испытывающих апластические фантомы на более поздних стадиях. Поскольку апластический фантом феноменологически хорошо интегрирован с предшествующей сознательной репрезентацией телесного "я", наиболее простая и понятная гипотеза будет заключаться в том, что это справедливо и для лежащего в основе функционального субстрата.
Прежде чем перейти к другому новому феноменологическому исследованию, в котором рассматриваются галлюцинации телесного "я", касающиеся не отдельных частей, а феноменального воплощения в целом, позвольте мне отметить еще одну интригующую идею, вытекающую из обсуждения, представленного Галлахером и Мельтцоффом. Я согласен с тем, что большинство имеющихся на сегодняшний день данных указывают на врожденный компонент Я-модели (Gallagher and Meltzoff 1996, p. 214), но, возможно, только в рамках гипотезы "слабой модульности". Это означало бы, что наиболее характерное разделение феноменального пространства человека -
