Философия имени - Алексей Федорович Лосев

логос (т.е. символический, мифологический, ноэтический, геометрический, арифметический логос) воплощается на своем же логическом теле и факте, т.е. на факте чистого логоса (221); можно и еще детальней говорить о типах логоса, если выделить в особую рубрику специально сферу интеллигенции, которую можно иметь в виду и в только что выведенных категориях художественного или грамматического строя речи (151); чистый логос (197); чистый логос и меонизированный (227); чистый логос (формально-логический); чистый логос (эйдетически-сущностный) (201).

8. Логосы науки. Дать реальную классификацию логосов-наук (200); обозначение большинства наук через «логос» (195); мы можем выделить из сущности момент логоса и исследовать чисто логосовые связи. Тогда получаем логос эйдоса в широком смысле, или логическое конструирование мифа, эйдоса в узком смысле, топоса и схемы, т.е. мифологию, диалектику, топологию и аритмологию. Далее – логос энергии, или эстетику, грамматику, риторику и стилистику. Далее, направляя логос на эйдетический меон, получаем логос меона, или аноэтическую логику; направляя на софию, получаем – логос софии, или науку о творческом факте сущности, и, наконец, направляя логос на самый логос, получаем логос логоса, или – логику мифа, ноэтическую, т.е. «формальную» логику, геометрию, арифметику. После всего, направляя логос на эйдетизированный, или логизированный чувственный меон, или на инобытийные факты, получаем логос фактов, или эмпирические науки. Таково – логическое конструирование сущности (226). Все виды логоса – логос эйдоса, выражения, логос логоса, логос меона и логос софийности – опираются на характер эйдоса вещи (223); о логическом конструировании эйдоса и его различных моментов (логос эйдоса, логос логоса, логос меона, логос софии, логос энергии) (224); логос эйдетического бытия (209). Именно тут – логос, а не что-нибудь иное, и – об общем эйдосе, а не о чем-либо ином (208). Логос схемы есть конструкция частей схемы, объединенных единством формальной соотнесенности частей, лишенных качественного содержания и рассмотренных лишь в виде отдельных единиц. Логос схемы и есть известная совокупность таких единиц, данных как нечто целое, – как новая единица (217); логос мифа (202); функции самого логоса, создавшего диалектику (215); числовой момент логоса и – имени (139); логос энергии будет логосом выражения, наукой о выражении (201); логос выражения интеллигенции (211); потенция, или логос, выражает энергию (159); логос художественного выражения есть эстетика (222). Логос выражения эйдоса есть предмет эстетики, и логос выражения логоса есть предмет грамматики (210); логос выразительного логоса (218); логос выражения, или – в пределе – символа (210); логос выражения топоса; логос выражения схемы (212). Логос выражения логоса есть грамматика. Логос выражения эйдоса есть эстетика. Логос выражения интеллигенции есть риторика. Логос выражения самого выражения есть стилистика (211); логос символа, или выражения (202). Остается указать на последний тип значения, или логоса, на логос меона. Этот тип логоса обычно не рассматривается в трудах по логике и методологии наук, хотя его своеобразная природа повелительно заставляет рассматривать его наряду с прочими типами логоса (218 – 219). Нам необходимо точнейшим образом выяснить и природу логоса меона, так, напр., сплошь текучий и меональный музыкальный предмет так или иначе все же конструируется в сознании, след<овательно>, занимает то или другое место в системе логического сознания вообще; если это так, то необходимо и логосу меона дать определенную логическую квалификацию и локализацию (219); логос сущностного меона (221); наука о логосовом меоне (220); логос вне-сущностного меона (221 – 222); логизированный (197); логос абсолютной меонизации (155); логос меона (215); есть меон логосовый (в смысле логоса эйдоса, логоса схемы, логоса морфе, логоса символа) (218 – 220); логос момента в софийности (222); должен быть логос софийности, конструкция телесно-фактического мира, логос творчества (221). Если первую науку мы назовем логосом сущностного факта, т.е. факта самой сущности, то вторую лучше назвать другим именем, напр., логосом инобытийного факта и тела, софийности (222); логос логоса (213); науки о меонизированном логосе (197); учение об эйдетическом логосе, т.е. о понятии, суждении, умозаключении (218); логос эйдетического логоса (215); логос схемного логоса (215); наука о логосе как о некоей формальной предметности, функционирующей в меоне (197); логос о логосе косвенно всегда будет и логосом об эйдосе; природа логической конструкции логоса в связи с узрением эйдоса (214); логос логоса мысли-слова дает мифологическую логику, ноэтическую (или «формальную») логику, геометрию и арифметику (218); факт, методом изменения которого является неизменно присутствующий в нем логос (197); факт эйдоса и факт логоса (221).

9. Постижение форм в эйдосе, логосе или меоне (221); тот же самый анализ указал нам исходные пункты и для ноэтической логики, поскольку мы коснулись вопроса о происхождении логоса из эйдоса и даже наметили общие типы логоса в зависимости от характера и типов эйдоса (215).

10. Алогический. Соотнесенность и тождество со всем вне-сущностным и алогическим; понимание сущности как потенции всего алогического, как адекватно выраженной алогическими средствами (222).

любовь

В любви мы повторяем любимое имя и взываем к любимому через имя (177).

М

магия (магический)

Природа имени магична (194); имя есть энергийно выраженная, умно-символическая и магическая стихия мифа (174). Только в мифе я начинаю знать другое как себя, и тогда мое слово – магично. Я знаю другое как себя и могу им управлять и пользоваться. Только такое слово, мифически-магическое имя, есть полное пребывание сущности в ином, и только такое слово есть вершина всех прочих слов. Магия, конечно, совершается везде. Рост растительного или животного семени есть тоже магия. Когда я зову своего собеседника, называя его имя, и он идет ко мне, это тоже – магия. Но все эти и прочие виды магии существуют лишь как та или иная степень мифически-магического имени, где сущность пребывает всецело (168). Слово есть некоторый легкий и невидимый, воздушный организм, наделенный магической силой что-то особенное значить, в какие-то особые глубины проникать и невидимо творить великие события. Эти невесомые и невидимые для непосредственного ощущения организмы летают почти мгновенно; для них (с точки зрения непосредственного восприятия) как бы совсем не существует пространства. Они пробиваются в глубины нашего мозга, производят там небывалые реакции, и уже по одному этому есть что-то магическое в природе слова, даже если брать его со стороны только физической энергемы (85). Когда под влиянием вдохновенного слова пробуждается в рабах творческая воля, у невежд