Сказка о Василисе и Кощее - Кирилл Ликов

Кирилл Ликов

Сказка о Василисе и Кощее

Страшные дела творятся с недавнего времени в нашем царстве, ой, страшные. Ещё недавно жили, не тужили, ничего беды не предвещало. Деревья росли вверх кронами, камни на земле лежали, рыба в озёрах да реках плескалась, девок на улицах городов и сёл не крали. И тут как грянет гром и молния, поднимется ветер северный, Бореем у людей названый, тучи закроют горизонт, страшно становится. И вот в это самое безобидное время приспичило царевне Василисе свет Прекрасной прогуляться, променад так сказать сделать. А чего такого? При солнышке гулять себе же дороже. И кожа тёмной станет от загара, и голову напечь светлую может до удара теплового. А удар в голову не каждая девица на ногах перенесёт. Но самое страшное, что волосы выгореть на солнце могут! Вот царевна и решила прогуляться под ливнем. А только вышла, только подставила свежему дождику личико ясное, да ляжки голые, как налетела туча, ещё черней, чем были, ветер усилился, и коршуном с небес тень упала! Забрала Василисушку свет Прекрасную, и унесла неизвестно куда.

Царь-батюшка долго горевать изволил по дочери своей, водочки выпил по этому поводу изрядно, да ещё столько же без повода. А на утро третьего дня, когда от горя отошёл чуток, издал указ, гласящий, что кто царевну найдёт, тот её в жены и получит. Конечно, досель тридцать восемь лет то никто не брал, может сейчас всё сладится. Про полцарства в указе ничего не было, но народ сам смекнул, сам себе надумал и понял, ну не может же царь без полцарства отдавать такую прекрасную царевну, всего тридцати восьми лет от роду. Вот и пошли искать её все, кто не попадя. И дворянские с боярскими сыны, особливо третьи от роду, коим наследства не досталось. А также купеческие, дабы к крови царской приобщила и герб себе на торговую лавку заполучить. Ну и босота разная, им то и терять нечего было, кроме своих оков, а так и прогуляться можно. А чего дома на печи нетопленой сиднем сидеть?

А меж тем в замке Кощеевом разыгрывалась настоящая трагедия. Кощей Бессмертный уговаривал свою пленницу замуж за него пойти. Держал её злодей в страшной тюрьме своей, левом крыле, для девственниц специально возведённом. Клетка Василисы, по её мнению, была сплошь спартанским условием бытия. Ну, во-первых, кофий приходилось пить по утрам не сваренный в турочке, а приготовленный бездушной кофе машиной. Да, из тех же зёрен. Да, такого же помола. Но это же не то! Вместо перины на двуспальной кровати (это намек? Ей хватило бы и полуторной) был пружинный матрас. Да ортопедический, но не перина! Ужас. Первые два дня от жёсткости спать вообще было невозможно, еле привыкла. И так во всём. Это была настоящая пытка для Василисы. А на третье утро в её тюрьму нагрянул Кощей.

— Доброе утро, mon cher, — с порога расплылся в улыбке злодей, — как изволили провести ночь?

— Плохо, — буркнула Вася.

— Отчего же?

— Матрас жёсткий, кровать слишком большая, луг в окошко не видно, ночника нет, горшка под кроватью тоже, пришлось в сортир бегать темной ночью!

— О, mon ami, так если горшок завести, кто его убирать будет? Не вы же сами ручки запятнаете его чистить?

— Фи, — удивилась царевна, — неужели я буду это делать? На это горничная есть!

— Увы, не держу.

— Не держите горничных? Или вообще прислугу?

— Вообще.

— С чего?

— Сюртуков, знаете ли, жалко.

— Сюртуков? — опешила Василиса.

— Их самых, — кивнул Кощей, — людишки, чего с них взять, наймутся в слуги, выждут момент, и всё норовят в спину нож воткнуть. Я, конечно же, бессмертный, но сюртук после этого выкидывать приходиться, жалко, он денег стоит, да и спину больно.

— Ой, — взмахнула руками Вася, — а ты сам-то лучше разве? Народ потому тебе нож в спину хочет воткнуть, что ты его притесняешь люто и тиранишь неистово.

— Это в чем же, mon ami, я людишек то тираню?

— Так законы ж придумываешь, как их извести проще и быстрее. Они ж от тебя в другие государства бегут всё чаще, особливо к нам, оно у нас просто ближнее.

— И какими такими законами я им жизнь их быструю усложнил? — поинтересовался Кощей. — В грязи лежать запретил что ли?

— Да их полно, — всплеснула опять руками царевна, — таких законов.

— Приведите пример, мадмуазель.

— А ты зачем обычным детям в бурсу экзамен сдавать запретил, а ввёл один свой экзамен в школах? Это же не учение получается, не развитие ребёнка в школе теперь, а все сводится к подготовке этого твоего царского общего экзамена. Они же из школ дураками выходят, но зато тесты твои решать способными, чего в тестах нет так и не знают. Спросила тут надысь одного, кто такой Добрыня Никитич, а он стоит и глазами хлопает, ибо в тестах ЦОЭ твоего, вопросов о Добрыне нет, а вот об Илье есть. Вот он Муромца одного то и знает.

— Зато по результатам такого теста, mon ami, можно в любую бурсу устроиться, а раньше только по роду-племени туда принимали, — парировал злодей, — а сейчас и крестьянский сын может на архиепископа выучиться.

— Да ни в жизнь, — помотала головой Вася, — у сыновей тех же архиепископов злата больше в разы, они себе учителей специально для сдачи твоего ЦОЭ нанимают, и всё, так же поступают, а крестьяне как сеяли брюкву свою, так и сеют. А ещё теперь у южан с поступлением всё хорошо стало. Раньше они просто покупали места детям, а теперь они сдают твоё ЦОЭ на сто процентов, даже русский язык, хоть и говорят на нём с трудом, не то, что пишут.

— Ну, это не ко мне претензии, — возразил Кощей, — взятничество в нашем государстве было всегда. Идея то правильная? Вот, я идею придумал, а реализация людишек. Они и раньше ворами и взяточниками были, вот и сейчас всё испортили.

— Так это же тобой поставленные люди.

— Так я же всех проверить не могу, — вздохнул Кощей — ставлю, потом арестовываю, казню помаленьку, а они всё равно воруют и взятки берут. Это же люди.

— А кто их на должности ставит? — уперла руки в бока царевна. — Не ты ли сам указ издал, что теперь всякие должности не выборные, а ты их назначаешь сам лично?

— И это правильно! Народ выберет, кого попало, мздоимцев и трутней, а я специально выбираю, только надёжных людей!