Побег от гравитации. Мое стремление преобразовать NASA и начать новую космическую эру - Лори Гарвер
Быстро признав, что это действительно Билл Нельсон лоббировал его, он спросил меня, почему я не думаю, что нам следует продлевать программу "Шаттл". Я объяснил, что, хотя "Шаттл" является наиболее заметной частью НАСА, его целевое назначение, установленное более тридцати пяти лет назад, заключалось в том, чтобы снизить стоимость запусков и сделать космические путешествия обычным делом. К сожалению, эта цель так и не была достигнута. Я напомнил ему о гибели двух экипажей астронавтов и о рекомендации комиссии по расследованию аварий вывести его из эксплуатации в 2010 году. Я отметил, что "Шаттл" был построен на основе технологий сорокалетней давности. Хотя он был рассчитан на полеты 40-50 раз в год, за первые двадцать семь лет его эксплуатации он совершил в среднем только пять полетов, что обошлось более чем в 100 млрд. долл. Он выслушал мои рассуждения, а затем спросил: "А что, по-вашему, мы должны делать вместо этого?".
Теперь настала моя очередь широко улыбнуться, когда я рассказал ему о том, как, по моему мнению, НАСА может использовать передовые технологии и новейшие достижения науки для более эффективного выполнения своих обещаний американскому народу. Вместо того чтобы конкурировать с частным сектором, делая одно и то же раз за разом, я предложил стимулировать компании к тому, чтобы они брали на себя рутинные аспекты программы, что позволит NASA инвестировать в программы, более значимые для налогоплательщиков. Я объяснил, что NASA было создано для использования преимуществ воздушного и космического пространства в интересах общества, однако на программы, направленные на решение наиболее актуальных проблем - например, связанных с изменением климата, - выделяется менее 10% бюджета. Разрешение компаниям открывать новые рынки позволит не только снизить затраты на более значимые исследования в космосе; изменение политики приведет к широким экономическим выгодам и повышению национальной безопасности. Если это было собеседование, то я понял, что прошел его, когда через несколько недель мне позвонили и предложили возглавить переходную группу НАСА, если в ноябре он станет избранным президентом.
Я потратил двадцать пять лет своей карьеры на то, чтобы быть готовым к такому заданию, и, хотя моя биография отличалась от всех, кто занимал эту должность раньше, я считал это положительной чертой, а не недостатком.
Космическая карьера привлекала меня не для того, чтобы строить ракеты или стать космонавтом. Меня привлек неограниченный потенциал, который открывала перед нашей цивилизацией космическая деятельность. Я был ребенком 1960-х годов, который любил вызов, и к началу 1980-х годов, когда я только начинал работать, космос казался мне самым значимым вызовом. После того как школьные учителя и консультанты отговаривали меня от поступления в научные и инженерные вузы, где доминировали мужчины, я получил образование в области политэкономии и международной научно-технической политики. Будучи преисполненным решимости изменить мир к лучшему, я рассматривал космос как чистый холст, полный ценностей и бесконечных возможностей.
Редкое совпадение планет, позволившее мне - человеку с не совсем традиционным образованием - возглавить переходную команду президента Обамы в НАСА, произошло в важный исторический момент. Привлеченные перспективами растущей космической экономики и разочарованные отсутствием прогресса со стороны правительства, смельчаки разрабатывали инновационные технологические достижения в области космических аппаратов и космического транспорта, которые начинали приносить успех. Я считал, что NASA должно навести мосты с этими новыми участниками и идеями, которые, наконец, сделают космос более доступным. Назначение на эту должность дало мне возможность - и обязанность - обеспечить разработку администрацией политики и программ, которые бы изменили парадигму и способствовали большему прогрессу.
Я набрал небольшую команду добровольцев, и мы начали собирать информацию о текущей деятельности NASA, выделяя сильные и слабые стороны альтернативных направлений и подбирая варианты для более значимых программ. Наш окончательный отчет о переходном периоде соответствовал моим первоначальным беседам с избранным президентом и тесно увязывался с его межправительственной политикой, ориентированной на науку и инновации. В нем предложена программа преобразований, которая снизит барьеры для доступа в космос и позволит обществу получить выгоду от своих инвестиций.
Наш отчет был настолько хорошо принят новой администрацией, что вскоре после инаугурации президент выразил намерение выдвинуть мою кандидатуру на должность заместителя администратора NASA. Через несколько недель он выбрал Стива Исаковица в качестве своего предполагаемого кандидата на должность администратора NASA. Стив возглавлял рекомендованный мною список кандидатов на пост руководителя Агентства, и его выбор стал подтверждением того, что администрация придерживается своего видения NASA. Стив Исаковиц получил несколько технических степеней в области аэрокосмической техники в Массачусетском технологическом институте и имел двадцатилетний опыт работы в аэрокосмической отрасли. Он занимал руководящие должности в НАСА, Управлении по бюджету и управлению, ЦРУ и Министерстве энергетики. Стив работал как в республиканских, так и в демократических администрациях и пользовался большим уважением в обществе. Его квалификация для этой должности была, несомненно, безупречной.
Белый дом планировал выдвинуть наши кандидатуры одновременно. Началась процедура отбора, и мы стали обсуждать, как разработать смелый и устойчивый план. Я не был первым сторонником кандидата Обамы, но уже понимал, как перестройка космической деятельности может помочь воплотить в жизнь его предвыборную мантру "надежда и перемены", которая стала не просто лозунгом. Космическая эра, задуманная пятьюдесятью годами ранее, наконец-то показалась нам доступной. Все президенты мечтают о преобразованиях, и в феврале 2009 г. я верил, что НАСА сможет воплотить эту мечту в жизнь при администрации Обамы.
Первая тревога в коллективе возникла, когда сенатор Билл Нельсон отказался от встречи с нами. Причины отказа демократа из Флориды были туманны и не касались меня. Позже из отдела кадров Белого дома нам сообщили, что у сенатора есть свой кандидат. Поначалу я не рассматривал эту угрозу всерьез, полагая, что влияние Президента достаточно, чтобы противостоять "волоките" со стороны одного сенатора из его собственной партии - тем более в отношении человека с квалификацией Стива.
Демократы контролировали Сенат 60 голосами, поэтому утверждение практически любого кандидата на пост главы НАСА было практически гарантировано. Нельсон даже не был председателем комитета, ответственного за проведение слушаний. Им был сенатор Джей Рокфеллер, консервативный демократ из Западной Вирджинии. Рокфеллер был редким представителем конгресса, наблюдавшим за работой космического агентства, - он был непредвзятым человеком. Он, несомненно, должен был провести открытые слушания для любой команды руководителей НАСА, выдвинутой новым президентом.
Белый дом мог бы обойтись и без поддержки сенатора Нельсона, запланировав наши встречи с сенатором Рокфеллером и другими членами комитета перед утверждением, но это были первые дни, когда они еще не
