Анатолий Томилин - Занимательно о космологии

«В те времена, когда все, что было наверху, еще не называли небом; во времена, когда все, что было внизу, еще не называли Землей; Апсу, бездна без границ, и Мумму Тиамат, хаос моря, соединились и произвели на свет фантастических существ, похожих на воинов с телом пустынной птицы, на людей с лицом ворона, на быка с человеческой головой, на собаку с четырьмя туловищами и рыбьим хвостом. Затем родились меньшие боги. Однако Тиамат, видя, что владения ее все более и более сокращаются, отторгаемые молодыми богами, выслала против них полчища чудовищ. Но Мардук, избранный равными себе главой, вызвал Тиамат на единоборство. Он напал на нее с помощью грозы и бури, он запутал Тиамат в сеть, а затем пронзил своим копьем и разрубил на части. Он разрубил ее на две части, как сушеную рыбу, и расположил одну половину высоко-высоко, так, чтобы она образовала небо, а другую половину бросил себе под ноги, чтобы сотворить Землю. Он указал окончательные места звездам, наметил пути Солнца, Луны и планет, создал год, месяц и дни. После этого он приказал отцу своему Эа отрубить ему голову, чтобы человек родился живым из его крови, смешанной с илом».

Конечно, сам Мардук после этой операции остался живым и невредимым. Мардук был богом. Боги были бессмертны. Бессмертие же снова вело в бесконечность. Бесконечность в пространстве, бесконечность во времени — пожалуй, это было слишком большой нагрузкой для разума тогдашних людей. Бесконечность входила диссонансом в любые мифы и потому, что лишала богов основной их работы: «сотворения мира». Чтобы обрести покой, люди должны были в конце, концов избавиться либо от идеи бога, либо от бесконечности.

Наука — одна из форм общественного сознания! Так говорим мы сегодня. Главная задача науки — дать человечеству объективную картину мира, не зависящего от сверхъестественных сил; познакомить с законами развития этого мира и научить пользоваться этими законами. Правда, в условиях существования антагонистических классов и государств решение последней задачи может привести к опасным последствиям. Примеры уже были: Хиросима — 1945 год! А ведь на очереди освоение звездной энергии, психофизическое воздействие на расстоянии и управление генетическим кодом… Поэтому наука должна предусматривать только разумное пользование открытыми законами, то есть заботиться о прогрессе общества не меньше, чем о накоплении естественнонаучных знаний.

Все это мысли сегодняшнего дня. Но было время, когда науки, той, с которой мы начали этот раздел, вовсе не существовало. Конечно, имелась у людей какая-то сумма практических знаний, навыков и примет. Но вот о причинности наблюдаемых явлений представления были весьма слабыми. «На все воля божья! Бог дал, бог взял!» — исключительно удобная формула оправдания незнания, формула, способная объяснить все и ставящая непреодолимую преграду на пути познания. Чтобы создать науку, нужно было принести в жертву бога.

Считается, что наука родилась в Ионии, малоазиатской колонии Древней Греции, примерно в VII веке до нашей эры. В те времена наиболее крупным городом на всем малоазиатском побережье считался Милет, город-государство, или полис. Такая форма политической организации была чрезвычайно распространенной в Древней Греции. Кое-кто из западноевропейских философов и сейчас считает их идеальной формой организации общества. Господа философы мечтают о возврате золотого века, забывая, что история никогда не возвращается к одному и тому же. А чтобы у читателя не оставалось сомнения по поводу бредовости подобных идей, автор позволит себе кратко напомнить основные черты организации городов-государств, или полисов.

Состояли они обычно из самого города и небольшой прилегающей территории. Для полноправия гражданин должен был отвечать трем условиям: быть мужчиной, владеть землей и рабами. Тогда он мог участвовать в народном собрании и политической жизни полиса — жизни весьма бурной. Из-за низкой производительности рабского труда города непрерывно страдали от недостатка рабочей силы. То и дело на центральных площадях городов-государств под крики глашатаев и толпы собирались гражданские ополчения, отправлявшиеся воевать с соседями. Главной добычей этих войн были рабы. «Города-государства были свободны и независимы», — пишут историки. Но можно ли считать свободным общество, живущее за счет бесправия хотя бы части своих представителей?

Полисы имели не только свое правительство, свой суд и войско, но и собственных богов-покровителей. Богов было много, и жрецы, служившие им, не пользовались такой абсолютной и непререкаемой властью, как в Египте или в Вавилоне, где главные боги были едины и обязательны для всех. А ведь ничто так не поощряет вольнодумство, как отсутствие дисциплинирующего единомыслия.

Египетские жрецы знали об этом. Они сосредоточили в своих руках все знания, придав науке кастовый характер и тем самым заслонив ее от народа. В странах древней цивилизации знания служили религии. В греческих же колониях наука с самого начала была светской. «Греки не создали цивилизации и даже не унаследовали ее — они ее открыли», — пишет Дж. Бернал в своей книге «Наука в истории общества». Встретившись с могучим влиянием древних цивилизаций Месопотамии и Египта, они «отобрали из культур других стран все имевшее, по их мнению, значение. На практике отбиралось любое полезное техническое достижение, а в области идей давалось главным образом объяснение деятельности вселенной, отбрасывались непомерно сложные построения теологии и основанные на них предрассудки…».

Так родилась греческая натурфилософия раннего периода. Величайшим ее достоинством была попытка объяснить мир без какой бы то ни было апелляции к сверхъестественным силам, понять природу явлений, исходя из них самих! Представить себе мир в понятиях повседневной жизни и труда.

При этом не следует думать, что все греческие мудрецы категорически отрицали богов! Отнюдь! Большинство из них почитали жителей заоблачного Олимпа Зевса и Геру, добивались склонности Афродиты, отдавали должное Аресу и Дионисию и преклонялись перед Афиной. Просто они предпочитали объяснять природные явления без помощи олимпийцев. Только и всего…

В период с 624 по 547 год до нашей эры жил в Милете человек по имени Фалес. Сын богатого купца, он в молодые годы много путешествовал, занимался торговлей, изучал математику и астрономию у египтян, учился магии у халдеев…

Вернувшись в родной город, Фалес не стал тратить время на торговлю. Он принялся давать советы, рассуждать о природе явлений и наподобие иудейских пророков проповедовать свои взгляды перед немногочисленными учениками.

Фалес учил, что все существующее, вся вселенная является результатом естественных качественных превращений единой субстанции. Такой первоосновой вещей он считал воду. Не исключено, что это свидетельствует о связи учения Фалеса с космологическими представлениями его финикийских предков. Финикийцы считали океан колыбелью мира. Земля, по мнению милетского мудреца, была плоской и плавала на поверхности воды. Это давало возможность Фалесу объяснять землетрясения волнением глубинных вод.

Вообще, Фалесу приписывается масса всевозможных открытий и научных истин. Делать сегодня такие предположения тем более легко, что ни одной строки из сочинений Фалеса никто и никогда не читал. Не исключено, что он вообще ничего не писал. В те годы люди любили это занятие значительно меньше, чем сейчас.

Мы называем Фалеса ученым потому, что он первым, по преданию, отказался от помощи богов в объяснении явлений природы.

Впрочем, занимался милетский мыслитель не только рассуждениями о «высоких материях». Не гнушался он давать и практические советы.

Приходил к Фалесу человек и спрашивал: «Как прожить честно?» И Фалес отвечал: «Не делай того, что, считаешь постыдным для других».

Приходил к нему купец, не решающийся отправиться в путешествие, — мудрец и тут не ударял в грязь лицом, у него был неплохой опыт в странствиях и было что посоветовать.

В общем, скоро авторитет Фалеса среди сограждан стал необыкновенно высоким. Но особенно он возрос после одной истории.

Собрав астрономические сведения, полученные от египетских жрецов, воедино, Фалес отважился однажды предсказать солнечное затмение. Естественно, ему сначала не поверили. Да и не до того было милетцам. Именно на тот день была назначена битва мидян с лидийцами. И граждане Милета оживленно обсуждали вопрос, не вмешаться ли им в чужую драку. Фалес решительно высказался против войны. Милетцы остались дома. Что же произошло дальше? Не успели бронзовые мечи мидян ударить по не менее бронзовым щитам лидийцев, как небо стало темнеть. На светлый лик Гелиоса — Солнца надвинулось черное пятно. Охваченные ужасом воины побросали оружие и дали тягу. А милетцы? Напуганные в основном колдовской точностью предсказания Фалеса, они все-таки нашли в себе силы заложить колесницы и выехать на поле несостоявшейся битвы. Там они нагрузили возы брошенным снаряжением, прихватили и кое-кого из не успевших убежать соседей, обратив их тут же в рабство. После этого события слава Фалеса возросла невероятно. Посовещавшись, горожане пришли к дому мудреца и спросили, какую бы награду он хотел получить от них за свою мудрость. Фалес ответил: «Мне будет достаточно, если, рассказывая о моих открытиях, вы будете говорить, что они принадлежат мне!»