Материалы православных и светских СМИ - О календаре. Новый и старый стиль

Этот же взгляд, как уже было сказано выше, выразил и император Константин-. «Мы, конечно, не потерпим, чтобы наша Пасха была празднуема в одном и том же году в другой раз».

Понятно, что ближайшим психологическим мотивом в этом убеждении был протест против какой бы то ни было зависимости от той иудейской практики, которая допускала очевидный произвол. Но этого мало. За протестом против произвола скрывалось гораздо более глубокое стремление — принципиально освободиться от любой иудейской практики, хотя бы она и избавилась от очевидного произвола, освободиться вследствие того, что Церковь сама имеет право устанавливать время празднования своего центрального праздника, независимо от иудейских истолкований относительно Пасхи ветхозаветной, точного времени празднования которой Божественное Откровение не назначило («авив», или «месяц новых», — понятие недостаточно определенное).

Законодательное закрепление убеждения, что Пасху должно праздновать после весеннего равноденствия, следует рассматривать, прежде всего, как показатель того, что христианское сознание в пасхальном вопросе полностью самоопределилось, «с честью похоронив синагогу» (по выражению блаж. Августина), влияние обычаев которой Церковь долго и терпеливо переносила, дабы не смутить немощную совесть некоторых чад своих. Сделан был решительный шаг, после которого уже не может быть возврата к изжившей себя практике определять Пасху, приноравливаясь к понятиям иудеев или ставя себя в зависимость от их обычаев или пасхалии.

Трудно сказать с точностью, когда именно произошло такое законодательное закрепление христианской независимости в пасхальном вопросе. Никейский Собор, как мы видели, по всей вероятности, воздержался от определения праздновать Пасху непременно после равноденствия. То же нужно сказать и об Антиохийском Соборе 332 — 333 гг., который, имея в виду упорствовавших и после Никейского Собора протопасхитов, определил: «Все дерзающие нарушати определение святого и великого Собора, в Никеи бывшаго... о святом празднике спасительный Пасхи, да будут отлучены от общения и отвержены от Церкви, аще продолжат любопрительно восставати противу доброго установления... Аще же кто из предстоятелей Церкви, епископ, или пресвитер, или диакон, после сего определения, дерзнет к развращению людей и к возмущению Церквей особитися и вместе с иудеями (μετά των ιουδαίων) совершати Пасху, таковаго святый Собор отныне уже осуждает быти чуждым Церкви» (1-е правило Антиохийского Собора).

Проф. В.В. Болотов обращает внимание на то, что на Никейском Соборе большинство отцов «в своих Церквах протопасхитов не имели и, следовательно, в суждении о практических трудностях этого вопроса не могли считать себя компетентными, и конечно считали неделикатным выступать против «восточных братии» с каноническими прещениями. Напротив, отцы Антиохийского Собора все были из dioecesis Orientis, и, следовательно, почти каждый из них с протопасхитством был знаком по личному опыту... Отцы Собора Антиохийского признали, что положение дела уже достаточно разъяснилось, и подвергли протопасхитов каноническим наказаниям».

Строгость прещений, предусмотренных 1-м правилом Антиохийского Собора, показывает, что убеждение в независимости принципов христианской пасхалии от обычаев и пасхалии иудеев ко времени Антиохийского Собора уже неотъемлемо вошло во вселенское сознание Церкви.

К периоду борьбы с протопасхитством относится, по-видимому, и 7-е Апостольское правило: «Аще кто, епископ, или пресвитер, или диакон, святый день Пасхи прежде весеннего равноденствия вместе с иудеями (μετά των ιουδαίων) праздновати будет: да будет извержен из священного чина». К сожалению, невозможно определить с уверенностью, когда именно было составлено это правило.

Что касается выражения μετά των ιουδαίων, встречающегося в правилах 7-м Апостольском и 1-м Антиохийского Собора, а также в «Постановлениях Апостольских» (V, 17), то его, по всей вероятности, следует понимать в смысле: «сообразно с практикой определения Пасхи иудеями». Протопасхитов упрекают не за то, что иногда они праздновали Пасху в один день с иудеями (ибо это иногда бывало и у православных), а за то, что они допускали совершение Пасхи раньше равноденствия (как это имело место в те же годы и у иудеев).

Св. Епифаний Кипрский писал: «Пасха не может совершаться, если не прошло равноденствие, что иудеями не соблюдается... Мы совершаем Пасху после равноденствия, хотя бы и они совершали (!), так как и они вместе с нами часто совершают ее. А когда они совершают Пасху прежде наступления равноденствия, то совершают одни...» (Панарий. Ересь 70, 11)

Действительно, в конце III и в IV в. и сама Александрийская Церковь нередко (а именно: в 289, 296, 316, 319, 323, 343, 347, 367, 370, 374, 394 годах) праздновала Пасху в один день с иудеями.

Фундаментальный принцип празднования Пасхи после весеннего равноденствия, когда бы он ни был окончателыно законодательно закреплен во Вселенской Церкви, должен, без сомнения, рассматриваться как незыблемое правило православной пасхалии, первоначально утвердившееся, по-видимому, в Александрии (благодаря доказательствам св. Дионисия, Анатолия Лаодикийского и св. Петра Александрийского), а затем получившее и всеобщее признание в христианском мире.

Так как в эпоху Никейского Собора истинное астрономическое весеннее равноденствие было 20-21 марта, то в александрийской пасхалии 21 марта стало считаться неизменной датой весеннего равноденствия, а 22 марта — самой ранней пасхальной датой.

б) Зависимость дня Пасхи от весеннего полнолуния

Истинная дата воскресения Господа Иисуса Христа, по мнению проф. В.В. Болотова, «осталась и, вероятно, навсегда останется для истории неизвестной». Поэтому оказалось необходимым сделать Пасху переходящим, или подвижным, праздником, поставив ее в зависимость от весеннего полнолуния, которое по значению должно соответствовать тому 15 нисана, которое в год страданий Господа наступило вслед за Его крестной смертью (последовавшей 14 нисана) и предшествовало Его воскресению (совершившемуся в ночь на 16 нисана).

Самым естественным и простым решением представляется выбор того истинного астрономического полнолуния, которое произойдет не ранее 21 марта (т.е. не ранее принятой в Александрии даты весеннего равноденствия), но будет ближайшим следующим за этой датой или совпадающим с ней.

Что касается дня седмицы, в который может быть празднуема Пасха, то ко времени Никейского Собора ни у кого (если не считать секту четыренадесятников, удержавшуюся до V в.) не было сомнений, что этим днем должно быть воскресенье — «день Господень».

Ни Рим, ни Александрия обычно не допускали возможности совершения Пасхи в то воскресенье, которое приходилось на день так или иначе определенного «пасхального полнолуния», очевидно потому, что это полнолуние соответствовало Пасхе иудейской, или первому дню опресноков (15 нисана), который, согласно последовательности евангельских событий, предшествовал воскресению Господа Иисуса Христа. Поэтому, когда воскресенье падало на «пасхальное полнолуние», Пасху праздновали в следующий воскресный день.

Отступая — в редких случаях — от этого правила, архиепископы Александрии наблюдали за тем, чтобы Пасха пришлась, по крайней мере, в день, следующий за истинным астрономическим весенним полнолунием. Выше был рассмотрен подобный случай, когда в 333 году св. Афанасий нашел возможным сделать уступку западным, благодаря чему и в Александрии, и в Риме совершили Пасху в этом году 15 апреля. Основанием для такой уступки была не только забота о церковном мире, но и наличие «резерва», за счет которого можно было эту уступку сделать. Дело в том, что истинное астрономическое полнолуние приходилось в этом году не на 15 апреля, как это показывало александрийское расписание, а на 14 апреля.

Примечательно, однако, что александрийцев не смущало то обстоятельство, что иногда их Пасха падала на тот самый день, когда иудеи фактически праздновали свою Пасху. Это случалось тогда, когда александрийское «пасхальное полнолуние» приходилось на субботу и в то же время на 14 нисана по еврейскому календарю. Александрийцы как бы вовсе не желали считаться с практикой иудеев. Более того, они в данном случае делали исключение и допускали возможность наступления Пасхи прежде момента истинного астрономического полнолуния, вероятно, учитывая, что и в таком случае она придется после полуночи 15 нисана, т. е. на следующий день после 14 нисана, соответствующего событию смерти Господа, и, таким образом, последовательность евангельских событий останется ненарушенной.

Принципы восточной православной пасхалии сформулированы монахом Матфеем Властарем (первая половина XIV века) в его «Алфавитной Синтагме» следующим образом: «Относительно нашей Пасхи необходимо обращать внимание на четыре постановления, из которых два содержатся в Апостольском правиле, а два ведут начало из неписанного предания. Первое — мы должны праздновать Пасху после весеннего равноденствия. Второе — не праздновать ее вместе с иудеями в один день. Третье — праздновать не просто после равноденствия, но после первого полнолуния, имеющего быть после равноденствия. И четвертое — после полнолуния не иначе, как в первый день седмицы».