Михаил Кречмар - Полосатая кошка, пятнистая кошка
«Что же я сделал и почему это случилось со мной?»
Тха ответил:
«Ты убил быка и впустил Смерть в джунгли, а вместе со Смертью пришёл Страх, и потому Народы Джунглей теперь боятся один другого, как ты боишься Безволосого».
Первый из Тигров сказал:
«Они не побоятся меня, потому что я давно их знаю».
«Поди и посмотри», — ответил Тха.
Тогда Первый из Тигров стал бегать взад и вперёд по джунглям и громко звать оленей, кабанов, дикобразов и все Народы Джунглей. И все они убежали от тигра, который был прежде их Судьёй, потому что боялись его теперь.
Тогда Первый из Тигров вернулся к Тха. Гордость его была сломлена, и, ударившись головой о землю, он стал рыть её всеми четырьмя лапами и провыл:
«Вспомни, что я был когда-то Властелином Джунглей! Не забудь меня, о Тха! Пусть мои дети помнят, что когда-то я не знал ни стыда, ни страха!»
И Тха сказал:
«Это я сделаю, потому что мы вдвоём с тобой видели, как создавались джунгли. Одна ночь в году будет для тебя и для твоих детей такая же, как была прежде, пока ты не убил быка. Если ты повстречаешь Безволосого в эту единственную ночь — а имя ему Человек, — ты не испугаешься его, зато он будет бояться тебя и твоих детей, словно вы судьи джунглей и хозяева всего, что в них есть. Будь милосерден к нему в эту ночь Страха, ибо теперь ты знаешь, что такое Страх».
И тогда Первый из Тигров ответил:
«Хорошо. Я доволен».
Но после того, подойдя к реке напиться, он увидел полосы на своих боках, вспомнил имя, которое ему дал Безволосый, и пришёл в ярость. Целый год он прожил в болотах, ожидая, когда Тха исполнит своё обещание. И в одну ночь, когда Лунный Шакал (вечерняя звезда) поднялся над джунглями, тигр почуял, что настала его ночь, и пошёл к той пещере, где жил Безволосый. И всё случилось так, как обещал Первый из Слонов: Безволосый упал на колени перед ним и распростёрся на земле, а Первый из Тигров бросился на него и сломал ему хребет, думая, что в джунглях больше нет Безволосых и что он убил Страх. И тогда, обнюхав свою добычу, он услышал, что Тха идёт из лесов севера. И вскоре раздался голос Первого из Слонов, тот самый голос, который мы слышим сейчас…
Гром прокатился по иссохшим и растрескавшимся холмам, но не принёс с собой дождя — только зарницы блеснули за дальними горами. И Хатхи продолжал:
— Вот этот голос он и услышал. И голос сказал ему:
«Это и есть твоё милосердие?»
Первый из Тигров облизнулся и ответил:
«Что за беда? Я убил Страх».
И Тха сказал:
«О слепой и неразумный! Ты развязал ноги Смерти, и она станет ходить за тобою по пятам, пока ты не умрёшь. Ты научил человека убивать!»
Первый из Тигров наступил на свою добычу и сказал:
«Он теперь такой же, как тот бык. Страха больше нет, и я по-прежнему буду судить Народы Джунглей».
Но Тха сказал:
«Никогда больше не придут к тебе Народы Джунглей. Никогда не скрестятся их пути с твоими, никогда не будут они спать рядом с тобой, ни ходить за тобой, ни пастись возле твоей берлоги. Только Страх будет ходить за тобой по пятам и, когда ему вздумается, поражать тебя оружием, которого ты не увидишь. Он сделает так, что земля разверзнется у тебя под ногами, и лиана захлестнёт твою шею, и стволы деревьев нагромоздятся вокруг тебя так высоко, что ты не сможешь через них перепрыгнуть. А напоследок он снимет с тебя шкуру и прикроет ею своих детёнышей, чтобы согреть их. Ты не пощадил его, и он тебе не даст пощады».
Первый из Тигров был очень отважен, потому что его ночь ещё не прошла, и он сказал:
«Обещание Тха остаётся в силе. Ведь он не отнимет у меня моей ночи?»
И Тха сказал:
«Твоя ночь остаётся твоей, как я обещал, но за неё придётся заплатить. Ты научил человека убивать, а он всё перенимает быстро».
Первый из Тигров ответил:
«Вот он, у меня под ногой, и хребет его сломлен. Пусть узнают все Джунгли, что я убил Страх».
Но Тха засмеялся и сказал:
«Ты убил одного из многих и сам скажешь об этом Джунглям, потому что твоя ночь прошла!»
И вот наступил день — из пещеры вышел другой Безволосый, и, увидев убитого на тропинке и тигра, стоящего над ним, он взял палку с острым концом…
— Теперь они бросают такую острую штуку, — сказал дикобраз Сахи, с шорохом спускаясь к реке.
Гонды (один из древнейших народов Индии) считают Сахи самой вкусной едой — они зовут его Хо-Игу, — и ему известно кое-что о коварном топорике гондов, который летит через просеку, блестя, как стрекоза.
— Это была палка с острым концом, какие втыкают на дно ловчей ямы, — сказал Хатхи. — Безволосый бросил её, и она воткнулась в бок Первому из Тигров. Всё случилось, как сказал Тха: Первый из Тигров с воем бегал по лесу, пока не вырвал палку, и все Джунгли узнали, что Безволосый может поражать издали, и стали бояться больше прежнего. Так вышло, что Первый из Тигров научил Безволосого убивать — а вы сами знаете, сколько вреда это принесло всем нам, — убивать и петлёй, и ловушкой, и спрятанным капканом, и кусачей мухой, которая вылетает из белого дыма (Хатхи говорил о пуле), и Красным Цветком, который выгоняет нас из лесу. И всё же одну ночь в году Безволосый боится тигра, как обещал Тха, и тигр ничего не сделал, чтобы прогнать его Страх. Где он найдёт Безволосого, там и убивает, помня, как опозорили Первого из Тигров.
И теперь Страх свободно разгуливает по джунглям днём и ночью.
— Ахи! Ао! — вздохнули олени, думая, как важно всё это для них.
— И только когда один Великий Страх грозит всем как теперь, мы в джунглях забываем свои мелкие страхи и сходимся в одно место, как теперь.
— Человек только одну ночь боится тигра? — спросил Маугли.
— Только одну ночь, — ответил Хатхи.
— Но ведь я… но ведь мы… но ведь все джунгли знают, что Шер-Хан убивает человека дважды и трижды в месяц.
— Это так. Но тогда он бросается на него сзади, отворачивает голову, потому что боится. Если человек посмотрит на тигра, он убежит. А в свою ночь он входит в деревню, не прячась. Он идёт между домами, просовывает голову в дверь, а люди падают перед ним на колени, и тогда он убивает. Один раз — в ту ночь.
«О! — сказал Маугли про себя, перевёртываясь в воде с боку на бок. — Теперь я понимаю, почему Шер-Хан попросил меня взглянуть на него. Ему это не помогло, он не мог смотреть мне в глаза, а я… разумеется, не упал перед ним на колени. Но ведь я не человек, я принадлежу к Свободному Народу».
— Гм-м! — глухо проворчала Багира. — А тигр знает свою ночь?
— Нет, не знает, пока Лунный Шакал не выйдет из ночного тумана. Иногда эта ночь бывает летом, в сухое время, а иногда зимой, когда идут дожди. Если бы не Первый из Тигров, этого не случилось бы и никто из нас не знал бы Страха.
Олени грустно вздохнули, а Багира коварно улыбнулась.
— Люди знают эту… сказку? — спросила она.
— Никто её не знает, кроме тигров и нас, слонов, детей Тха. Теперь и вы, те, что на берегах, слышали её, и больше мне нечего сказать вам.
Хатхи окунул хобот в воду в знак того, что не желает больше разговаривать.
— Но почему же, почему, — спросил Маугли, обращаясь к Балу, — почему Первый из Тигров перестал есть траву, плоды и листья? Ведь он только сломал шею быку. Он не сожрал его. Что же заставило его отведать свежей крови?
— Деревья и лианы заклеймили тигра, Маленький Брат, и он стал полосатым, каким мы видим его теперь. Никогда больше не станет он есть их плодов, и с того самого дня он мстит оленям, буйволам и другим травоедам, — сказал Балу.
— Так ты тоже знаешь эту сказку? Да? Почему же я никогда её не слыхал?
— Потому, что джунгли полны таких сказок. Стоит только начать, им и конца не будет. Пусти моё ухо, Маленький Брат!
Как леопард получил свои пятна
В те времена, милые мои, когда все животные ещё бегали на свободе, леопард жил в знойной пустыне, где были только камни да песок и где росла лишь чахлая травка под цвет песка. Кроме него там жили и другие звери: жираф, зебра, лось, антилопа и косуля. Все они были серовато-желтовато-коричневого цвета. Самым серовато-желтовато-коричневым между ними был леопард, имевший вид огромной кошки и почти не отличавшийся от почвы пустыни. Для жирафа, зебры и остальных животных это было очень плохо. Он притаивался где-нибудь за серовато-желтовато-коричневым камнем или утёсом и подстерегал жертву, которая никак не могла миновать его когтей. Был у зверей ещё один враг — эфиоп (в ту пору — серовато-желтовато-коричневый человек), с луком и стрелами. Он также жил в пустыне и охотился вместе с леопардом. Эфиоп пускал в ход лук и стрелы, а леопард — исключительно зубы и когти. Довели они до того, милые мои, что жираф, лось, косуля и другие животные не знали, куда деться.
Прошло много времени — звери тогда были долговечны, — и несчастные жертвы научились избегать леопарда и эфиопа. Мало-помалу они все покинули пустыню. Пример подал жираф, который отличался особенно длинными ногами. Шли они, шли, пока не дошли до большого леса, где могли скрыться под тенью деревьев и кустарников. Опять протекло немало времени. От неравномерно ложившихся теней жираф, прятавшийся под деревьями, сделался пятнистым, зебра сделалась полосатой, а лось и косуля потемнели, и на спине у них образовалась волнистая серая линия, напоминавшая древесную кору. По обонянию или слуху можно было определить, что они недалеко, но разглядеть их в лесу не удавалось. Им жилось хорошо, а леопард с эфиопом рыскали по пустыне и недоумевали, куда исчезли их завтраки и обеды. Наконец голод довёл их до того, что они стали есть крыс, жуков и кроликов, но у них от этого разболелись животы.
