Вадим Каргалов - Полководцы XVII в
Многогрешный прислал гонцов, предложив сдать город без боя, на что Ромодановский согласился, дав возможность уцелевшим казакам покинуть Чернигов. Можно предположить, что Многогрешный принял на себя какие-то тайные обязательства, потому что вскоре в лагерь Ромодановского приехали два казачьих полковника — просить принять гетмана в подданство русскому царю. Для принятия присяги к нему отправились два московских полковника, а затем состоялась встреча «Северского гетмана» с самим Ромодановским.
В январе 1669 года от Демьяна Многогрешного поехало посольство в Москву. Послам было объявлено, что избрание нового гетмана должно состояться на раде, в присутствии боярина Григория Ромодановского, стольника Артамона Матвеева и дьяка Григория Богданова. Местом рады избрали город Глухов. Видимо, русскому правительству надоела чехарда с гетманскими клейнодами, келейность в смене гетманов, и оно потребовало, чтобы рада была «черной», то есть с участием не только старшин, но и «черни» — простых казаков. Но провести такую раду не удалось. Она состоялась 3 марта в Глухове на дворе боярина и воеводы Григория Ромодановского, где кроме старшин собрались только немногие выборные от мещан и простых казаков. Всенародного избрания в гетманы Демьяна Многогрешного не получилось, да и большим авторитетом у казаков он не пользовался. Но главное было достигнуто. На Левобережной Украине установился относительный порядок. Петр Дорошенко лишился титула гетмана «обеих сторон» Украины. Был снят вопрос о выводе русских гарнизонов из украинских городов, и посольство Демьяна Многогрешного просило в Москве, чтобы боярин и воевода Григорий Григорьевич Ромодановский всегда был наготове с войском, чтобы прийти на Украину.
Навряд ли эта особая просьба требовалась: в прочности положения нового гетмана да и в его верности в Москве сомневались. Демьян Многогрешный рассматривался Посольским приказом как временная, преходящая фигура. Откололся от действительно опасного Петра Дорошенко — и на том спасибо! А боярин и воевода Григорий Григорьевич Ромодановский с полками всегда наготове…
В 1671 году Ромодановский был переведен с полками в Курск, поближе к «украине». И очень своевременно. Вскоре на Украине снова началась «замятьня» (волнение). Среди старшин возник заговор. Войсковой обозный Петр Забелло, судьи Иван Домонтович и Иван Самойлович, генеральный писарь Карп Мокриевич, переяславский, нежинский и стародубский полковники обвинили Многогрешного в тайных сношениях с Петром Дорошенко и в намерении перейти в подданство к турецкому султану. Батуринский воевода Григорий Неелов поверил заговорщикам и в ночь с 12 на 13 марта 1672 года приказал стрельцам арестовать гетмана. Связанного гетмана на санях отправили в Москву. Почти три месяца всеми делами на Левобережной Украине заправляли старшины, что, естественно, очень беспокоило Москву. Только сильный и верный гетман виделся надежным союзником в предстоящем столкновении с Турцией и Крымом (а в том, что это столкновение приближается, сомнений уже не было). В первых числах мая старшины получили сообщение, что для участия в раде прибудет боярин и воевода Григорий Григорьевич Ромодановский, дворянин Иван Иванович Ржевский, дьяк, четверо подьячих, восемь московских дворян и переводчик. Местом рады был определен город Конотоп, поблизости от русской границы. Дьяки Посольского приказа спешили. Уже 18 мая Ромодановский получил подробный «наказ» и «отпуск», а 25 мая двинулся в путь — быстрота по тем неторопливым временам необыкновенная. 9 июня посольство было уже в Путивле.
Но спешили и старшины. Они сами выехали навстречу Ромодановскому из Батурина. Встреча состоялась верстах в двенадцати от Конотопа. В поле поставили «царский шатер», где и состоялась рада. Старшинам зачитали «статьи», по которым избирался новый гетман. В тот же день, 17 июня 1672 года, гетманом был избран первый генеральный судья Иван Самойлович, который принес присягу и «приложил руку» под «статьями». 19 июня гетман со старшинами уехал в Батурин.
Мало кто предвидел, что новым гетманом окажется именно Иван Самойлович. Душой заговора против Многогрешного был генеральный писарь Карп Мокриевич, второй человек в казачьем войске, и многие старейшины отдавали ему предпочтение. Вероятно, решающее слово оставалось за Ромодановским, а он мало считался со старшинской иерархией. Воеводе нужен был верный соратник в предстоящей войне, остальное его мало интересовало. Таким человеком представлялся Иван Самойлович, и Ромодановский не ошибся.
2
Хлопотливыми и непредсказуемыми были для Москвы «украинные дела», но не они определяли общую международную обстановку в Восточной Европе. С середины шестидесятых годов происходила постепенная переориентация турецкой агрессии со Средиземноморья на север: Трансильванию, Польшу, Россию. В 1664 году Турция заключила мир с Австрией, в 1669 году — с Венецией. Предложение гетмана Правобережной Украины о переходе в турецкое подданство представляло удобный предлог для вмешательства в дела Восточной Европы. Россия, связанная условиями Андрусовского договора, не могла послать свою армию за Днепр, а польский король ничего не мог поделать со своим непокорным гетманом — Петр Дорошенко засел с шеститысячной армией в Чигирине и был неуязвим. Польша сама просила помощи у России, чтобы предупредить турецкое проникновение в Приднепровье. В этом же была заинтересована и Россия. Иметь поблизости от своих рубежей такого соседа, как Турция, было опасно.
В 1672 году русским посольством в Константинополе был предпринят серьезный дипломатический демарш с целью предотвратить турецкое нападение на Польшу. Толмач Василий Даудов и подьячий Никифор Ванюков вручили султану царскую грамоту, в которой предлагалось присоединиться к мирному договору между Росси ей и Польшей. В противном случае Россия вынуждена будет помогать Польше. Далее следовали конкретные угрозы в случае нападения турок на владения польского короля: «То и мы, как христианский государь, за него вступимся и учнем против вас промысел чинить и наше повеление пошлем донским атаманам и казакам, чтоб они на Дону и Черном море всякий военный промысел имели…»
В ответной грамоте верховный визирь Аззем-Магомет-паша предложил России оставаться в стороне от «польских дел», угрожая в противном случае войной: «Вы же еще будете друзи или недрузи нам, в кой ни есть путь пойдете, с сей стороны такожде тож увидите!»
Перед Россией встал нелегкий выбор. Ввязываться в немедленную войну с Турецкой империей и Крымским ханством было безрассудно, но и допустить утверждение турок на Днепре тоже нельзя. Оставалось надеяться, что Польша какое-то время продержится. Но события развивались стремительно.
В марте 1672 года турецкий султан прислав польскому королю грамоту с выговором, что поляки «беспокоят» владения гетмана Дорошенко, который вступил в число «невольников высокого порога нашего», то есть стал подданным Турецкой империи. Это была открытая претензия на Правобережную Украину, оставшуюся по Андрусовскому договору во владении польского короля. Поляки ответили, что Украина «от веков была наследием наших предшественников, да и сам Дорошенко, не кто иной, как наш подданный».
Весной огромная турецкая армия (по некоторым сведениям — триста тысяч человек!) переправилась через Дунай. Впереди турецких колонн двигалась крымская конница. Она первая подошла к Южному Бугу. Здесь, при Батоге, ее разгромил шеститысячный польский отряд Лужецкого. Но это был, пожалуй, единственный военный успех поляков. Лужецкому вскоре самому пришлось; поспешно отступать к городу Ладыжину, где стояли! главные силы гетмана Ханенка. Город был осажден, и польско-казацкое войско фактически оказалось блокированным. Между тем турецкая армия форсировала Десну и вторглась в Подолию. Польский король возлагал большие надежды на крепость Каменец. В августе турки подошли к Каменцу и после полуторамесячной осады; взяли город. Затем, почти не встречая сопротивления, турецкие янычары и крымская конница начали «воевать» Галицию. 28 сентября 1672 года они захватили Львов. Польша оказалась перед военной катастрофой и; запросила мира. 5 октября 1672 года в Бугаче, городе в Восточной Галиции, был подписан мирный договор. Султан Мухаммед IV мог торжествовать: меньше чем за полгода ему удалось утвердиться в Подолии и на Правобережной Украине. Польша уступила Турции Каменец с прилегающими землями, признала Петра Дорошенко подданным турецкого султана.
Приближавшаяся зима заставила Мухаммеда IV отвести свою армию за Дунай, но было совершенно ясно, что это не последний турецкий поход на север. На очереди были Левобережная Украина и Россия.
Тревожным сигналом об опасности прямого вторжения турок стало для Москвы падение Каменца. По всем русским городам разошлись царские грамоты, в которых объявлялось о надвигавшейся войне: «Турский салтан свое желание исполнил, крепкую оборону и замок государства Польского город Каменец со многими знатными городами взял, и видя то султан турской, что в походех его учинились всякие находки, возгорделся, приложил в то дело неуклонную мысль, что ему не токмо Польское государство разорить и завладеть, но и всеми окрестными христианскими государства завладеть. Паче ж тщится на Московское государство войною и разорением».
