Виолетта Гайденко - Западноевропейская наука в средние века: Общие принципы и учение о движении
Освоить «систему координат», в рамках которой развертывалась средневековая наука, — дело непростое. В том, чтобы в меру своих сил и возможностей способствовать выполнению этой задачи, видят авторы основную цель данного исследования.
Такая задача предполагает выбор определенного ракурса рассмотрения средневековой науки: взгляд на науку изнутри, когда главное внимание сосредоточивается на анализе внутренних закономерностей функционирования и развития научного знания, на выявлении фундаментальных принципов научного мышления.
Целесообразно, однако, предпослать такого рода анализу описание места науки в средневековой культуре, воссоздать в самых общих чертах социальную, психологическую и интеллектуальную атмосферу той эпохи, что позволит выявить ряд общекультурных интуиции, важных для понимания специфики научного творчества. Ознакомление с системой образования в средние века даст возможность представить, как исторически складывался, усложнялся и воспроизводился корпус научных знаний той эпохи, на фундаменте каких научно-философских традиций было возведено здание средневековой науки.
Раздел первый.
Характерные черты социокультурной ситуации средневековья
Наука в средние века, как и в любой другой период своей истории, существовала одновременно в двух ипостасях: в виде безличной системы знаний о мире и как одна из сфер духовной жизни общества. В качестве последней она не могла не подвергнуться воздействию других сфер общественной жизни.
Говоря о социокультурном влиянии на науку, следует различать влияние двоякого рода. Изменения в способах производства, технические усовершенствования, сдвиги в социальной структуре, рост народонаселения, развитие коммуникаций, политические и идеологические движения оказывают сильнейшее воздействие на науку, поставляя ей проблемы для исследования, фокусируя внимание ученых на решении тех или иных задач и одновременно предопределяя социальную организацию научных исследований, предпосылки и условия научной работы. Факт наличия такого типа детерминации сомнений не вызывает. Гораздо более дискуссионным является вопрос о влиянии, оказываемом социокультурными факторами на содержание научного знания, о возможности переноса в науку идей, первоначально сформировавшихся в смежных областях культуры.
Во введении затрагивались гносеологические аспекты этой проблемы. В данном разделе предметом внимания будут те составляющие духовной атмосферы средневековья, в которых сконцентрировался опыт, жизненные установки людей, причастных к развитию средневековой техники и технологии, а также то, что было привнесено в культуру христианским мировоззрением. Как отмечал Ф. Энгельс, вся история средних веков знала «только одну форму идеологии: религию и теологию» [1, 21, 294]. Поскольку именно христианство определяло систему ценностных ориентации, характерную для средневекового общества, оно накладывало свой отпечаток на любой вид деятельности, в том числе и на само отношение человека к труду. Средневековый ученый в Западной Европе — это, как правило, монах или клирик. Среди людей, внесших значительный вклад в развитие естественнонаучных представлений, мы находим имена крупнейших теологов средневековья — Альберта Великого, Фомы Аквинского, Уильяма Оккама, Фомы Брадвардина; почти все авторы натурфилософских трудов писали сочинения на богословские темы. Естественно, что человек, одновременно являвшийся и богословом и ученым, был способен перенести формально-упорядочивающие принципы и интуиции, выработанные в рамках одной системы знания, в другую, подобно тому как одни и те же методы математики используются в настоящее время в разных дисциплинах. Можно ли в случае трансплантации, скажем, идеи степеней совершенства, пришедшей из апофатического богословия ареопагитик в физику, в результате чего было создано учение об интенсии (усилении) и ремиссии (ослаблении) качеств, говорить о воздействии на науку теологических идей? По-видимому, нет, если учесть, что перенесена была, собственно, не теологическая идея, а представление об определенном способе упорядочения, т. е. сугубо формальный принцип. Решающим условием такого переноса было существование в обществе особого социального слоя, в данном случае части духовного сословия, одинаково свободно чувствовавшего себя в обеих сферах духовной деятельности. Ведь влияют друг на друга не сами сферы культуры, а каждая из них на человека, который «вхож» в соответствующую сферу, формируя его духовный облик, принципы его деятельности и мышления. Эти принципы человек, сопричастный различным «мирам», применяет и в других сферах своей деятельности.
Имел ли место подобного рода обмен структурирующими принципами между средневековой наукой и сферами материального производства, в частности теми, где прогресс техники и технологии был особенно ощутим? Вопрос этот тем более интересен, что средние века характеризуются большими успехами в технике. Еще Ф. Энгельс в «Диалектике природы» писал, что «со времени крестовых походов промышленность колоссально развилась» [1, 20, 501]. Высокий уровень технического и технологического развития средневекового общества констатируют и современные исследователи средневековой культуры. «Главным достижением средневековья были не его соборы, не его этика или схоластика, а построение, впервые в истории, сложной цивилизации, не основанной на использовании тяжелого труда рабов или кули», — утверждает американский историк техники Линн Уайт в статье «Техника и изобретения в средние века» [170, 22]. Французский историк средневековой науки Божуан считает несомненным факт технической революции в эпоху средневековья, суть которой он видит в овладении силами природы, силой животных, силами воды и ветра. Со средневековья начинается опирающийся на все возрастающую мощь техники новый этап в истории человечества, проходящий под знаком «покорения природы», который продолжается вплоть до настоящего времени [75, 560].
Динамичное развитие технических усовершенствований, введение и в сельском хозяйстве, и в ремесленном производстве новых технологий не могло не сказаться на духовном климате средневековья, в том числе и на научном творчестве. Но это влияние не было прямым. Наука в средние века была в основном книжным делом, она опиралась главным образом на абстрактное мышление; при непосредственном обращении к природе она пользовалась, как правило, методами наблюдения, крайне редко — эксперимента, видела свою цель не в том, чтобы способствовать преобразованию природы, а стремилась понять мир таким, каким он предстает в процессе созерцания, не вмешивающегося в естественный ход событий и не руководствующегося соображениями практической пользы. В этом отношении средневековая наука была антиподом как науки нового времени, так и средневековой техники; именно последняя была первоначально носителем духа преобразования, который в XVI—XVII вв. стал доминирующим и в науке. Поэтому ни технические достижения и проблемы не имели непосредственного влияния на средневековую науку, ни она, в свою очередь, не оказывала сколько-нибудь заметного воздействия на развитие техники. Но опосредованное влияние техники и технологии на развитие науки было огромным. Во-первых, были созданы предпосылки для расширения социальной базы науки. Слой буржуазии, растущий в процессе урбанизации Европы, оперативно утилизует технические нововведения. Благосостояние населения, несмотря на затяжные периоды экономического спада, возрастает. Все это постепенно подготавливает условия для последовавшего в XVI— XVII вв. взрыва научной активности. Во-вторых, создавалась особая атмосфера предприимчивости, формировались новые практические установки по отношению к природе, новые ценностные регулятивы.
Поэтому знакомство с хозяйственно-технологической и технической культурой средневековья поможет лучше понять общество, одним из жизнепроявлений которого была средневековая наука, его социально-психологическую атмосферу.
Глава 1.
Средневековая «технологическая революция»[5]
Одной из важных предпосылок формирования феодальной системы общественных отношений и развития средневековой культуры было происшедшее в раннесредневековый период коренное преобразование системы агротехники. Правильнее даже говорить о введении и широком распространении новых технологий, потому что это коснулось способов деятельности не только в сельском хозяйстве, но и в военном деле, и в ремесленном производстве, практически во всех сферах, связанных с физическим трудом. Тем самым был открыт путь к освоению новых энергетических ресурсов: использованию сил воды и ветра наряду с силой людей и животных.
Развитие техники часто не совпадает с общим подъемом экономики и расцветом культуры. Экономический спад не препятствует появлению изобретений, а что война благоприятствует развитию техники — это общее место. «Хаос и депрессия, которые приводят к опустошению в других областях жизни, могут вызвать совершенно противоположный эффект в технике, — писал американский медиевист, историк техники Л. Уайт. — И возможность этого особенно велика в период общей миграции, когда смешиваются люди с разными укладами и традициями» [170, 13]. В этом есть своя правда: упадок экономики стимулирует хозяйственную распорядительность; общее уменьшение населения и связанная с этим нехватка рабочих рук вынуждают искать подспорья в технических приспособлениях; столкновение народов и культур с разными хозяйственными традициями расширяет, так сказать, «технологический ассортимент». Однако надо заметить, что серьезные экономико-технологические сдвиги происходят не в момент разрухи и депрессии, а вслед за ним, с первыми шагами стабилизации хозяйственной жизни. Так было в Европе в период раннего средневековья (IX—XI вв.), так было затем в XIV в., когда за опустошением Европы столетней войной и чумой последовал период бурного развития техники.
