Карел Мандер - Книга о художниках
Жизнеописание братьев Яна и Губерта ван Эйков (Jan en Hubert van Eyck), живописцев из Маасейка
Многим достойным и блиставшим умом людям, отличавшимся высокими добродетелями и ученостью, мы обязаны тем, что в наших прекрасных и милых Нидерландах никогда, с самых древних времен, не было недостатка в блеске и славе. Помимо воинских лавров, которые наше древнее дворянство отважно искало и приобретало во всех странах, помимо также той высокой чести, что из нашего благоухающего сада во всем блеске воспарил феникс учености Дезидерий Эразм Роттердамский, бывший для прошлого века отцом благородного языка Лациума[21], благое небо при милостивом содействии природы даровало нам наивысшую славу в живописи. Ибо чего при всех стараниях не было дано осуществить ни одаренным грекам, ни римлянам, ни другим народам, то осуществил знаменитый нидерландец из Камптона[22], Ян ван Эйк, родившийся в Маасейке, на прекрасной реке Маас, которая может теперь оспаривать пальму первенства у Арно, По и гордого Тибра, так как на ее берегу взошло такое светило, что даже любящая искусство Италия, пораженная его блеском, принуждена была послать свою живопись во Фландрию, дабы она там была вскормлена молоком и другой матери.
Ян ван Эйк с самого детства выказывал необыкновенно живой и восприимчивый ум, и так как при этом он обнаружил способности к рисованию, то сделался учеником своего брата Губерта, бывшего на много лет его старше. Губерт был очень искусным живописцем, но у кого он учился, неизвестно. Остается предположить, что в столь давнее время там, в этом пустынном и бесплодном уголке, немного было живописцев и, во всяком случае, ни одного хорошего произведения, которое могло бы служить ему образцом, ибо, как можно заключить, Губерт родился около 1366 года, а Ян много позднее.
Мы не знаем, был их отец живописцем или нет, но, по-видимому, вся их семья была щедро одарена гением живописи, так как их сестра Маргарита ван Эйк[23] также известна тем, что с большим искусством владела кистью и, как изобретательная Минерва, сторонясь Луцины и Гименея, оставалась до конца жизни верной своему девичеству.
Нет сомнения, что искусство живописи, то есть умение писать белковыми и клеевыми красками[24], пришло в наши Нидерланды из Италии, где этот способ впервые был испробован во Флоренции в 1250 году, как я об этом рассказал в жизнеописании Джованни Чимабуэ[25]. Братья Ян и Губерт ван Эйки много выполнили работ белковыми и клеевыми красками потому, что никакого другого способа в то время еще не было известно, если не считать фресковой живописи, довольно обычной в Италии.
В городе Брюгге, во Фландрии, превосходившем все остальные города Нидерландов обширностью своей торговли, которую вели там различные народы, в старину царило изобилие и богатство; а так как искусство всегда охотно ютится около богатства в надежде на щедрое вознаграждение, то Ян и избрал своим местожительством названный город, где было множество купцов всякого рода. Здесь он написал много картин на дереве белковыми и клеевыми красками и своим необыкновенным искусством приобрел большую славу во многих странах, куда попадали его произведения.
Ян, как некоторые думают, был также человеком глубоко ученым и очень изобретательным в делах, касавшихся его искусства. Желая исследовать различные сорта красок, он ради этой цели занялся алхимией и сухой перегонкой. Эти занятия навели его на мысль покрывать белковые и клеевые краски содержавшим различные масла лаком особого сорта, который придавал всем его картинам красивый и блестящий вид, всем очень нравившийся.
В Италии многие пытались проникнуть в тайну этого способа; но все их попытки были напрасны, так как они не могли напасть на истинный путь.
Однажды Ян написал на доске картину, на которую по своей привычке исполнять все работы очень тщательно и тонко он потратил много труда и времени, а когда наконец она была готова, покрыл ее, как он всегда теперь это делал, лаком и выставил для просушки на солнце. Но потому ли, что доска нехорошо была сколочена и склеена, или потому, что слишком силен был солнечный жар, только она треснула и разошлась по стыку. Ян был сильно раздосадован, что его работу испортило солнце, и решил, что в будущем он не допустит повторения подобного несчастного случая, происходившего от воздействия солнца.
Так как покрытие белковых красок лаком оказалось неудачным, то он решил провести изыскания с целью составить такой лак, который бы мог сохнуть и в помещении, без солнца. Произведя ряд точных исследований с различными маслами и другими природными веществами, он увидел, что льняное и ореховое масла сохнут скорее всех других Примешав тогда к маслу еще некоторые другие вещества, он всю эту смесь вскипятил и получил самый лучший лак, какой только мог быть на свете. Но поскольку такие трудолюбивые и способные люди никогда не останавливаются в своих исследованиях, а идут дальше, стремясь к совершенству, он после многих опытов открыл, что краски легко смешиваются с маслом и, высохнув, становятся совсем твердыми, а затвердевши, хорошо переносят воду; что, сверх того, масло делает краски живее и придает им блеск и без покрытия лаком. Но еще более удивило и обрадовало его то, что краски, смешанные с маслом, ложились и обрабатывались лучше, чем смешанные с белком или жидким клеем, и, кроме того, при работе кистью не получалось полос.
Ян чрезвычайно был обрадован этим открытием, и не без основания, так как оно породило новый способ и новый род живописи, сильно всех удививший даже в далеких странах, куда молва об этой новости дошла очень скоро[26].
Из страны циклопов и вечно пылающей Этны приходили люди, чтобы воочию видеть это необыкновенное открытие, о чем будет сказано далее.
Это замечательное изобретение необходимо было для нашего искусства еще и потому, что оно позволяет передавать природу с большим сходством.
Если бы древние греки — Апеллес, Зевксис[27] и другие — случайно ожили и увидели этот новый род живописи, они, наверно, были бы не меньше удивлены, чем воинственный Ахилл и другие герои древности, услыхавши в сражении яростно грохочущие пушки, которые изобрел в 1354 году датский монах и алхимик Бартольд Шварц, или, может быть, не менее, чем древние писатели, увидавши очень полезное искусство книгопечатания, славу изобретения которого вполне основательно приписывает себе город Харшем[28].
Время открытия Яном масляных красок, судя по всем моим изысканиям и расчетам, относится к 1410 году. Вазари или его издатель в данном случае ошибается, говоря, что это открытие сделано на сто лет позднее. У меня есть много доказательств этого, а также того, что Ян умер гораздо моложе, чем пишет Вазари; хотя он умер и не таким молодым, как думает один писатель[29]. Однако ради краткости я оставляю этот вопрос без обсуждения.
Оба брата старались держать новое изобретение в тайне и написали много прекрасных картин и вместе, и порознь; но Ян, хотя и был младшим, превосходил своего брата в искусстве. Самое большое и самое замечательное произведение, которое они создали, был запрестольный складень в церкви Св. Иоанна в Генте, заказанный им тридцать первым графом Фландрии Филиппом Шароле, сыном дижонского герцога Иоанна, конный портрет которого находится на одной из створок (Филипп был правителем в 1420 году)[30]. Некоторые думают, что Губерт один начал писать этот складень и что Ян впоследствии его закончил, но я думаю, что они начали писать его вместе, но что в 1426 году за работой над ним Губерт умер и был погребен в той же самой церкви[31]. Его надгробная надпись будет помещена ниже. Содержание картины, изображенной на средней доске этого произведения, заимствовано из Откровения св. Иоанна и представляет Поклонение патриархов агнцу; она, как и вообще всё произведение, переполнена фигурами, исполненными с необычайным старанием. Над этой доской находится изображение Марии, на главу которой Бог Отец и Бог Сын возлагают венец Христос держит в руке прозрачный, как хрусталь, крест с золотыми набалдашниками, драгоценными камнями и другими украшениями. Этот жезл, или этот крест, написан так, что, по мнению некоторых живописцев, исполнение его одного должно было потребовать никак не менее целого месяца работы. По сторонам картины, изображавшей Марию, видны поющие по нотам ангелы, написанные так искусно, что по их движениям легко было догадаться, кто из них поет дискантом, альтом, тенором и басом. Наверху, на правой створке, представлены Адам и Ева; у Адама заметен страх перед нарушением Божией заповеди; видно, что он чувствует ужас перед плодом, который ему предлагает его молодая жена. Этот плод не яблоко (как обычно его изображают живописцы), но свежая смоква, что указывает на известную ученость Яна, ибо св. Августин и другие ученые держались того мнения, что плодом, который Ева дала своему мужу, могла быть только смоква, потому что Моисей не обозначает в точности, какой был плод, а первые люди после грехопадения, познав свою наготу, закрывались не яблочными, а фиговыми листьями. На другой створке изображена, если я не ошибаюсь, св. Цецилия.
