Владимир Пономарев - Тайны Царских Династий Мира. Фараоны - сыновья Солнца

По словам Флавия, Антоний сделался игрушкой в руках этой требовательной и капризной женщины; словно околдованный любовью, он уступал ей во всем, чего бы она ни пожелала.

О тайном визите Клеопатры в Иерусалим Флавий пишет следующее:

«…Проводив до Евфрата Антония, отправлявшегося в поход против Армении, Клеопатра вернулась назад и прибыла в Апамею и Дамаск. Затем она поехала также в Иудею, и здесь с нею встретился Ирод, который арендовал у нее полученную ею в дар часть Арафии и окрестности Иерихона. Эта область дает наилучший бальзам, равно как имеет множество прекрасных финиковых пальм. При таких обстоятельствах, когда ей приходилось иметь довольно много дел с Иродом, Клеопатра, природою своею побуждаемая к чувственным удовольствиям, а может быть, и охваченная действительно чувством искренней любви к нему, пыталась интимнее сблизиться с царем; может быть, тут она преследовала цель, и это вероятнее, иметь новый повод овладеть им для исполнения своих коварных замыслов. Как бы то ни было, она делала вид, что будто совершенно покоряется Ироду. Однако последний и раньше не был расположен к Клеопатре, зная, что она всем в тягость; он стал ее еще более ненавидеть за то, что она дошла до такого бесстыдства, и вместе с тем решил предупредить ее коварные замыслы и отомстить ей. Поэтому он отверг ее предложения и стал совещаться со своими приближенными, не лучше ли будет убить ее, раз она теперь в его руках. Таким образом он полагал освободить из затруднения всех тех, кто уже испытал на себе гнет Клеопатры, равно как и будущих ее жертв. Этим самым он думал оказать услугу самому Антонию, так как Клеопатра изменит ему, если только он очутится в каком-нибудь затруднении и обратится к ее помощи. От исполнения этого замысла Ирода, однако, удержали друзья, поставив ему, во-первых, на вид, что царю, который имеет совершить более важные предприятия, вовсе не подобает подвергать себя такой явной опасности, а затем умоляя его не предпринимать ничего слишком поспешно, ибо Антоний не снесет этого спокойно, даже если ему кто-нибудь наглядно представит всю пользу такого поступка. Его страсть к Клеопатре лишь еще более возгорится от сознания, что его лишили ее насильственным или коварным путем. При этом Ирод не будет в состоянии привести какое-либо достаточное основание того, что он рискнул поднять руку на женщину, обладавшую величайшим значением для своей эпохи…».

Ненависть Ирода к Клеопатре имела еще одну вескую причину.

Клеопатра принимала активное участие в заговоре против Ирода, который был составлен в иерусалимском дворце. Царица действовала, конечно, через своих верных посредников. Она тайно поддерживала мать жены Ирода Александру, люто ненавидевшую своего зятя. Лишь только заговор был раскрыт, Александра пыталась бежать в Египет. Она была схвачена в последний момент, когда ее, спрятанную в гробу, выносили из дворца. Позже, когда Ирода обвинили в убийстве шурина — сына Александры — верховного жреца Аристобула, Клеопатра выступила с особой запальчивостью. Царь Ирод, безусловно, был виноват в этой смерти, однако для Клеопатры был важен не факт преступления, а сама возможность использовать это убийство в качестве веского аргумента против Ирода.

В этом деле настолько сложно переплелись интриги, что нельзя установить точно, кто прав, кто виноват. Одно можно сказать с предельной очевидностью, что царь Ирод и царица Клеопатра были достойные соперники.

В это время жена Антония, прелестная Октавия, любимая сестра Октавиана, уговорила брата разрешить ей поехать на Восток к мужу.

Октавиан поддержал идею сестры, дал ей обмундирование для легионеров Антония и вьючных животных, кроме того, она получила значительную сумму денег и подарки для высших офицеров. Октавиан выделил ей две тысячи превосходно вооруженных воинов для личной охраны повелителя Востока Антония.

После долгого плавания флотилия Октавии вошла в Пирей — порт Афин. Оттуда Октавия направила посла с письмами к Антонию. В этих письмах она спрашивала у мужа, куда ей направиться с людьми и снаряжением.

Посланец Октавии застал Антония в Сирии.

Весть о прибытии Октавии сильно испугала Клеопатру. Она понимала, что Антоний может пойти на примирение с ней.

Клеопатре оставалось лишь одно: как можно сильнее привязать к себе Антония.

Плутарх, который, скорее всего, пользовался дневниками придворного врача Клеопатры, сообщает: «Чувствуя, что Октавия вступает с нею (Клеопатрой — В. П.) в борьбу… испугалась, как бы эта женщина, с достойною скромностью собственного нрава и могуществом Цезаря соединившая теперь твердое намерение во всем угождать мужу, не сделалась совершенно неодолимой и окончательно не подчинила Антония своей воле. Поэтому она прикидывается без памяти в него влюбленной и, чтобы истощить себя, почти ничего не ест. Когда Антоний входит, глаза ее загораются, он выходит — и взор царицы темнеет, затуманивается. Она прилагает все усилия к тому, чтобы он почаще видел ее плачущей, но тут же утирает, прячет свои слезы, словно бы желая скрыть их от Антония… Окружавшие его льстецы горячо сочувствовали египтянке и бранили Антония, твердя ему, что он жестокий и бесчувственный, что он губит женщину, которая лишь им одним и живет. Октавия, говорили они, сочеталась с ним браком из государственных надобностей, подчиняясь воле брата, и наслаждается своим званием законной супруги. Клеопатра, владычица огромного царства, зовется любовницей Антония и не стыдится, не отвергает этого имени — лишь бы только видеть Антония и быть с ним рядом, но если отнять у нее и это последнее, она умрет».

Октавия вынуждена была возвратиться в Рим. Октавиан был оскорблен этим публичным унижением.

Осенью 34-го года Антоний возвратился в Александрию. Но его распоряжению подготовили пышный триумф. Празднество в точности копировало торжественные церемонии такого рода в Риме. Это было нечто неслыханное, дерзкое. По древним обычаям римский полководец имел право устраивать триумф лишь в столице государства — Риме. Делалось это с разрешения сената. Пошли слухи, что Антоний хочет перенести столицу Римской державы в Александрию.

Грубым нарушением вековых традиций было и то, что триумфальное шествие приветствовала царица чужеземной страны, которая восседала на прекрасном троне, отделанном серебром.

Эти сообщения из Египта взбудоражили общественное мнение в Риме.

Своими наглыми действиями Антоний давал Октавиану в руки оружие против себя.

В 32-м году римский сенат объявил войну Клеопатре, а Антония назвал «врагом республики». Сложилась ситуация, как пишет историк Игорь Геевский, когда политика и любовь так тесно переплелись между собой, как, может быть, никогда больше в истории.

Антоний собрал свои легионы и, подкрепленный войсками и флотом Клеопатры, выступил против Октавиана. У него было около пятисот военных судов и сухопутная армия в сто тысяч воинов. У Октавиана — двести пятьдесят судов и восемьдесят тысяч солдат. У обоих примерно равное количество конницы.

Решающее морское сражение произошло у мыса Акций в Эпире, у западного побережья Греции.

Во время морского сражения царица, находясь на корабле «Антониада», не поняла стратегического замысла своего любовника и в решающий момент трусливо бежала со своим флотом.

Победа при Акции сделала Октавиана хозяином всей Римской империи. Вскоре после этого он был провозглашен императором под именем Август. Антоний и Клеопатра бежали в Египет.

Антоний заперся в своей комнате и в течение нескольких дней не желал видеться с Клеопатрой, справедливо считая ее виновницей поражения. Чтобы забыться, он начал топить свое горе в вине.

Клеопатру впервые посетила мысль о самоубийстве.

В случае поражения она готова была отравиться. Ей необходим был такой яд, который убивал без боли и конвульсий. И вот на рабах, приговоренных к казни, начались испытания всевозможных ядов в присутствии царицы, мрачно следившей за агонией несчастных. Наконец Клеопатра убедилась, что укус небольшой змейки аспида даст то, о чем она мечтает: безболезненную красивую смерть.

Тем временем владыка Рима шел на Египет.

Антоний и Клеопатра, смирив гордыню, просят Октавиана об императорской милости. Она умоляет оставить в Египте у власти ее детей, Антоний — разрешить ему проживать в качестве частного лица в Египте или в Греции.

Император отказал Антонию. Клеопатре же предложил вероломно убить возлюбленного, тогда он удовлетворит ее просьбу. Решиться на коварное убийство Клеопатра не посмела. Просто предала — послала к Октавиану тайного гонца с богатыми подарками, нисколько не беспокоясь при этом об участи Антония. Она любила его, пока он был героем, теперь же предпочла Октавиана.