Рафаил Нудельман - Неизвестное наше тело. О полезных паразитах, оригами из ДНК и суете вокруг гомеопатии...
И знаете — она не впустую ссылалась. Дело в том, что незадолго до этого в британской печати появились статьи, сообщавшие о случаях заболевания аутизмом в результате прививки вакцины КСК. Эти статьи подняли огромную волну страхов перед вакциной КСК в частности и другими детскими вакцинами вообще. Ведущим автором статей был британский гастроэнтеролог Эндрю Вейкфилд. Ему суждено было еще раз прославиться двенадцать лет спустя, но об этом позже. В 1998 году Вейкфилд сообщил, что ему пришлось наблюдать двенадцать детей с жалобами на устойчивые желудочно-кишечные заболевания, начавшиеся в пределах одного месяца после прививки КСК, и у всех этих детей он обнаружил признаки задержанного умственного развития, а у восьми из двенадцати — аутизм. Исходя из этих наблюдений, Вейкфилд выдвинул предположение, что вакцина КСК, по всей видимости, вызывает такого рода кишечное воспаление, которое приводит к выбросу в кровоток неких белков, которые обычно не выходят из стенок кишечника, но, «вытолкнутые» туда вакциной, способны проникнуть в мозг и повлиять на умственное развитие детей.
Статья Вейкфилда и его коллег вызвала серьезные сомнения среди специалистов, но была немедленно подхвачена печатью и телевидением, попала в заголовки, стала сенсацией и, вполне понятно, породила массовую истерию среди родителей, которые стали толпами отказываться (и многие по сию пору отказываются) от вакцинации своих детей вакциной КСК; отсюда возвращение именно коклюша и кори. А в 2002 году Вейкфилд еще более подкрепил эту истерию, опубликовав новую статью, в которой сообщал, что в группе из девяноста детей-аутистов он у семидесяти пяти обнаружил присутствие в организме вируса кори, тогда как в контрольной группе здоровых детей этот вирус оказался только у пяти из семидесяти. Вывод очевиден: поскольку вирус кори содержится (хотя и в ослабленном виде) в вакцине КСК, он и виноват в том, что эта вакцина вызывает аутизм.
Забегая вперед, скажу, что сегодня доктор Вейкфилд работает в Техасе, в частной фирме, занятой «созданием безопасных вакцин». Оказался он там не по своей воле. В 2010 году журнал «Ланцет» сообщил на весь мир, что отзывает его статьи, то есть иными словами — дезавуирует их выводы. В том же году Британский медицинский совет рассмотрел представленный специалистами анализ публикаций Вейкфилда, признал его данные сфальсифицированными, а публикации «научно несостоятельными» и навсегда лишил их автора права практиковать в Великобритании. Вейкфилд перебрался в США, где люди более доверчивы и где Джейн Маккарти не перестает по сей день ссылаться на него в своем крестовом походе против вакцин.
Тем не менее волна страхов, вызванная «гипотезой Вейкфилда», побудила провести специальные исследования. Безопасность — так безопасность. И все они показали, что рост аутизма никак не связан с размахом вакцинации. Таким образом, «теория» Вейкфилда была окончательно похоронена.
Кстати, бедный тимерозал тоже оказался неповинен в аутизме. Впрочем, врачам это было понятно сразу, потому что признаки отравления детей ртутью ясно отличимы от признаков аутизма. Но коль скоро возникла волна ложных слухов, поднятая запретом тимерозала, были проведены специальные исследования и на этот счет. В Англии, Дании, Швеции и Канаде изучалась связь между числом случаев аутизма и числом прививок прежними вакцинами, еще содержавшими тимерозал. Ни в одной проверке такая связь не была обнаружена. В Швеции и Дании, например, число случаев аутизма оставалось постоянным все годы использования таких вакцин и стало устойчиво расти после запрета на тимерозал.
Еще один вид научно-медицинских проверок был стимулирован теорией, сменившей «гипотезу Вейкфилда» и утверждавшей, будто причиной аутизма является ослабление иммунной системы ребенка в результате введения комбинированных вакцин, якобы содержащих «слишком много за один раз» вирусных белков и полисахаридов. Специальные исследования опровергли и это ходячее мнение, показав, что сопротивляемость детей к инфекции, против которой они не были вакцинированы, одинакова у детей, получивших комбинированную прививку против других болезней, и у детей, не вакцинированных вообще. Кстати, и тут тоже проявилась великая сила невежества: слух об аутизме, вызванном ослаблением иммунной системы «в результате множества прививок», повторяли все, кто умел произносить слово «иммунный», но никто из них не удосужился полезть в Интернет, где мог бы узнать, что, к примеру, четырнадцать детских вакцин, находящихся в хождении сегодня, содержат менее двухсот бактериальных или вирусных белков и полисахаридов, тогда как семь вакцин, применявшихся в 1980 году, содержали их три тысячи!
В завершение несколько слов о самом аутизме. Очень большую роль в изучении этиологии этой болезни сыграли исследования идентичных и неидентичных близнецов, которые показали, что если один из идентичных близнецов аутист, то в 60 процентах случаев второй тоже аутист. Для неидентичных близнецов вероятность, что второй ребенок аутист, близка к нулю! В более широком толковании аутизма (включая сюда синдром Аспергера и «неспецифическое общее нарушение развития») эти же цифры составляют 92 процента и 10 процентов соответственно. Это значит, что аутизм — заболевание не инфекционное, а генетическое. Далее, первые признаки аутизма обнаруживаются уже к году, а иногда и в четыре месяца, то есть вскоре после рождения (когда, кстати, никаких КСК еще нет и в помине). И наконец, имеются данные, заставляющие думать, что аутизм вообще появляется в утробе матери. Например, аутизм особенно часто встречается у детей, подвергшихся воздействию талидомида. Это успокаивающее лекарство, выпущенное в 1957 году, было запрещено для беременных в 1961-м, когда выяснилось, что оно тормозит развитие рук, ног, ушей и глаз зародыша; применение талидомида породило 10–20 тысяч детей-уродов. Так вот, аутизм у этих детей появляется часто, но при этом он всегда бывает у детей, родившихся с аномалиями уха, но не руки или ноги. А поскольку руки и ноги формируются после 24 недель беременности, то можно думать, что аутизм возникает много раньше и связан, скорее всего, с нарушениями очень раннего внутриутробного развития нервной системы.
О гомеопатах и гомеопатии
В 1989 году доктора Фишера наконец поймали за руку. Вместе с тремя другими коллегами он опубликовал в «Британском медицинском журнале» статью «О гомеопатическом лечении фиброзов». Фиброзами называются многие виды патологических разрастаний и уплотнений соединительной ткани, возникающие после воспалений или травм. Авторы сообщали, что проведенное ими клиническое исследование выявило благотворное влияние гомеопатии при таких процессах. Профессор Колкуэн, видный специалист по фиброзам, заинтересованно прочитавший статью, обратил внимание на некую странность: из текста следовало, что каждый подопытный пациент учитывался авторами дважды. Желая разобраться, он попросил доктора Фишера прислать ему исходные данные исследования и, изучив их, убедился, как он пишет, что «правильный перерасчет этих данных приводит к выводу, что исследование авторов на самом деле не выявило никаких существенных следов влияния гомеопатии на течение процесса». Он направил соответствующую заметку в редакцию, но там ее отказались публиковать. К счастью, конкурентный «Ланцет» принял заметку к печати, и истина была восстановлена.
Эта история, однако, не повлияла на карьеру Питера Фишера. Спустя несколько лет он возглавил самый влиятельный в стране Институт гомеопатических лечений, а в 2001 году был назначен личным гомеопатом британской королевы Елизаветы. При этом он продолжал свои клинические исследования, хотя теперь был несколько осторожней. Его следующая работа была посвящена, как следует из названия статьи Фишера, опубликованной в оксфордском журнале «Ревматология», «рандомизированной[2] контролируемой проверке возможностей гомеопатического лечения ревматоидного артрита». Результаты исследования, судя по выводам статьи, были плачевными — автор признавал, что в данном случае плацебо показало себя лучше, чем гомеопатические лекарства. Но видно, Фишеру надоела необходимость всякий раз производить такие строгие проверки и раз за разом признаваться в неудачах, потому что вслед за его выводом следовало неожиданное заключение: «В течение последних лет мы пришли к выводу, что обычные рандомизированные контролируемые проверки не способны выявить полезные свойства гомеопатии. Поэтому нам представляется впредь много более важным выяснять, в какой мере гомеопатическое лечение улучшает состояние пациента, и тратить меньше сил и времени на выяснение того, вызвано это улучшение прямым влиянием гомеопатического средства или эффектом плацебо» (то есть не важно, вызвано улучшение чисто психологическим или физиологическим эффектом).
