Владимир Соргин - Основатели США: исторические портреты
Вашингтон смог соединить разнообразные методы и приемы утверждения дисциплины в армии. Он не погнушался и методами насилия, добившись введения телесных наказаний (подчас он сам, используя недюжинную физическую силу, выступал в роли усмирителя непокорных), по учитывая добровольческий характер армии, больше полагался на материальное вознаграждение. С начала революции он выступал за земельные пожалования армии. «Раздача земель, — писал он в Континентальный конгресс, — окажет большое воздействие на вступление в армию, на ход войны»[11]. Конгресс внял аргументам главнокомандующего и издал указ о земельных пожалованиях офицерам и солдатам, дослужившим до конца войны.
Военно-политическая ситуация начального этапа революции привела к тому, что по ряду важных вопросов Вашингтон занял более «левую» позицию, чем большинство представителей буржуазно-плантаторского руководства патриотического движения. Он клеймил спекулянтов, предприимчивых буржуа, стремившихся нажиться на трудностях войны, требовал ограничить на время частнокапиталистическое накопление, настаивал на регламентации рыночных цен, на конфискации собственности лоялистов[12] и реквизиции у имущих патриотов товаров, необходимых для нужд армии[13]. Непримиримое отношение главнокомандующего к политическим и военным противникам, граничившее с жестокостью, внушало уважение, страх и веру во всесилие Вашингтона. В армии и стране распространилось представление о Вашингтоне как о спасителе нации.
Ход и характер военных действий долгое время требовали от Вашингтона особого искусства и изобретательности в организации оборонительны к действий. На протяжении шести лет американская армия вынуждена бы; а оставлять один стратегический пункт за другим. В 1775 г. был сдан Бостон, в 1776 г. — Нью-Йорк, а затем пала и первая столица США — Филадельфия. В 1779–1780 гг. театр военных действий переместился из северо-восточных штатов в южные, где англичане продолжали одерживать победы над американцами. Причины успехов англичан были очевидны: регулярная, основывающаяся на многовековых военных традициях армян брала верх над необученными полупартизанскими соединениями вчерашних фермеров и ремесленников. Удивительными были не победы англичан, а то, что им в течение шести лет так и не удалось нанести сокрушительного удара американской армии.
Военные неудачи усугублялись для Вашингтона тем, что ему приходилось постоянно сталкиваться с интригами и заговорами против неге в собственном лагере. Главнокомандующий сумел пройти и эти испытания, в то время как Ч. Ли, Б. Арнольд и другие не в меру тщеславные генералы запятнали себя трусостью и малодушием, а то и изменой. В начале 1778 г., когда английские власти, как им казалось, покончили с американской армией, они предложили Континентальному конгрессу перемирие на условиях прощения «бунтовщиков»; Вашингтон категорически отверг эту «милость» Лондона. Как и прежде, он был исполнен решимости пройти начатый путь до конца.
Изменение хода военных действий в пользу США произошло в значительной степени благодаря заключению в 1778 г. договоров о дружбе, торговле и «оборонительном союзе» с Францией. Вслед за Францией к числу европейских союзников США примкнула Испания. То были прагматические союзы буржуазной республики и европейских феодальных монархий, направленные против могущественной Англии. Но они сыграли свою роль в утверждении американской независимости. Решающую победу над англичанами американцы одержали в 1781 г. под Йорк-тауном в союзе с французскими войсками. Вашингтон, главнокомандующий союзных войск, торжествовал свой самый крупный успех. После этого поражения Англия не видела более возможностей для подавления восставших колоний и прекратила военные действия.
Завершение войны за независимость обнажило острые противоречия внутри самого патриотического лагеря. Его левое крыло в ходе революции сумело добиться существенной демократизации политической структуры провинций и теперь стремилось провести через легислатуры штатов[14] законы, облегчающие нужды низших и средних слоев. В 7 из 13 штатов в 1783–1786 гг. были одобрены законопроекты, ущемляющие экономические интересы верхов. Политические и идейные лидеры умеренных — А. Гамильтон, Дж. Мэдисон, Дж. Джей — требовали ограничения демократических нововведений, в частности пересмотра чересчур радикальных, на их взгляд, конституций штатов и «Статей конфедерации». С этой целью было решено собрать Конституционный конвент в Филадельфии, который должен был выработать высший закон страны.
Некоторые консервативные умы среди высших офицеров и политических деятелей молодой республики вынашивали идею установления в стране монархии, полагая, что такая форма власти лучше всего будет отвечать интересам буржуазно-плантаторского блока в условиях острых экономических неурядиц, социальных потрясений в трудную пору становления независимого государства. Но они не могли рассчитывать на успех без поддержки Джорджа Вашингтона, который с его огромным авторитетом, приобретенным в годы войны, как они считали, только и был способен претендовать на роль американского монарха. Главнокомандующий, однако, использовал свой авторитет в противоположных целях — для осуждения попыток монархических выступлений в США. В ответе на письмо полковника Л. Никола, который одним из первых по сути дела предложил Вашингтону корону, главнокомандующий обнаружил твердость республиканских убеждений: «Со смешанным чувством удивления и возмущения ознакомился с Вашими суждениями — отчитал он Л. Никола. — Будьте уверены, сэр, ни одна из военных неудач не вызывала у меня таких болезненных переживаний, как Ваше сообщение о распространении в армии идей, к которым я испытываю глубокое отвращение… Я теряюсь в догадках, что в моем поведении дало Вам основание обратиться ко мне с предложением, способным принести моей стране величайшее бедствие. Если я не ошибаюсь в себе, то Вам не найти другого человека, для которого подобные планы были бы в большей степени неприемлемы»[15].
После признания Англией независимости США Вашингтон сложил с себя полномочия главнокомандующего. В зените славы, как бы подражая знаменитым античным примерам, он удалился в Маунт-Вернон. Однако вскоре туда стали поступать одно за другим письма с настойчивыми просьбами возглавить Филадельфийский конвент. За месяц до открытия конвента Вашингтон уступил напору умеренных лидеров патриотов и дал согласие возглавить его. Он председательствовал на конвенте на всем его протяжении. Участие Вашингтона непосредственно в выработке федеральной конституции, закрепившей диктатуру буржуазно-плантаторского блока, было минимальным, но его авторитет сыграл огромную роль в одобрении этого документа общественным мнением. Суждения вчерашнего главнокомандующего по поводу конституции не отличались оригинальностью. В целом Вашингтон принял принципы Гамильтона, Мэдисона, Джея и других теоретиков конституции[16].
Американская конституция 1787 г. не ограничивала возможность переизбрания одного лица на должность президента. Участники конвента отказались от этого, будучи уверенными, что должность президента займет «непогрешимый» Вашингтон. Чтобы предсказать победу Вашингтона на первых в США президентских выборах, не нужно было обладать особой прозорливостью: у него не было конкурентов. Другим «отцам-основателям» не приходило даже в голову соперничать с ним. В начале 1789 г. Вашингтон единодушно был избран президентом.
Первые президентские выборы в США имели уникальный характер: на пост президента претендовал один человек. Однако уже вскоре после принесения Вашингтоном президентской присяги и начала работы палаты представителей и сената началось формирование политических партий. По иронии судьбы Вашингтон назначил на два ключевых поста в правительстве (министра финансов и государственного секретаря) создателей будущих соперничающих политических партий — А. Гамильтона и Т. Джефферсона. Острые расхождения между Гамильтоном и Джефферсоном обнаружились очень быстро, а обоснованные ими пути развития США привели уже в 1790–1791 гг. к расколу состава конгресса на партии федералистов и демократических республиканцев[17]. Острые споры между ними возникали по многим вопросам: федералисты выступали, кроме всего прочего, в пользу ограничения, а джефферсоновцы — в пользу развития демократических завоеваний революции. Вашингтону становилось все труднее «парить» над схватками. Постепенно он склонялся в пользу Гамильтона. Конечно, Вашингтон никогда не стал законченным федералистом типа Гамильтона и Дж. Адамса, он проводил свой политический курс на компромиссной основе, что позволяло поддерживать и даже укреплять единство молодого североамериканского союза. Но этот компромисс все же в большей степени отвечал интересам гаммильтоновской партии, поэтому 90-е годы XVIII в. вошли в американскую историю как период федералистского правлении.
