В. Струве (ред.) - Древний Восток

Так продолжалось до тех пор, пока жители Нильской долины не научились по-настоящему обрабатывать землю и побеждать засуху. Они вырыли каналы, которые во время разлива наполнялись водой, а во время засухи водой из этих каналов жители Нильской долины стали поливать свои поля.

Рытьё каналов было одной из самых трудных работ. Ведь у землекопов не было ничего, кроме мотыг с кремнёвыми наконечниками, В этой работе участвовало всё взрослое население, так как орошение земли значительно увеличивало урожай. Дамбы строились общими усилиями, отдельные семьи обрабатывали землю маленькими участками и собирали с них урожай, который хранили в ямах, под полом своих хижин. Но эти участки земли не были собственностью отдельных людей, их нельзя было ни продать, ни подарить. Земля принадлежала всем. Все жители общины были равны между собой.

С течением времени, стали появляться более богатые семьи, которые обрабатывали большие участки. Они собирали больше зерна, имели много скота. Скотоводством занимались мужчины, поэтому скот был собственностью главы семьи, и теперь отец передавал своё имущество по наследству своему сыну.

Для защиты от врагов поселения огораживали стеной. Такие поселения стали называть «городом». Всё же в то время «город» больше напоминал деревню. Здесь жила целая родовая община. Маленькие, тесные хижины из тростника располагались без всякого плана. Улиц не было. Дома — убогие лачуги. Стены сложены из необожжённого кирпича. Пол глинобитный, крыша — плетёная циновка из тростника. Дверь — просто отверстие для взвода, прикрытое циновкой. Только через Дверь проникает свет в хижину. Поэтому в ней всегда царила полутьма. Впрочем, свет там и не был нужен: в хижинах проводили только ночь. Вся жизнь сосредотачивалась на дворе, у порога дома. Здесь на очагах из кирпича женщины варили пищу в глиняных горшках; тут же, стоя на коленях, они растирали на ручных каменных зернотёрках зёрна ячменя или эмера (пшеница). Тут же около хижины на ткацком станке женщины ткали из льна полотна для одежды.

Мужчины работали на полях, выгоняли скот на пастбища или уходили далеко в сторону пустыни охотиться на диких зверей. Иногда же они надевали боевое вооружение и отправлялись на войну с соседними племенами.

Различные племена вели частые войны друг с другом. Они стремились присвоить землю своих соседей, захватить добычу, взять в плен побольше воинов. Когда раньше охотничьи племена воевали друг с другом, они никогда не брали врагов в плен, их просто убивали. Только после того как охотники стали земледельцами и скотоводами, им понадобилось много рабочих рук для ухода за скотом, обработки земли, для рытья каналов и орошения полей. Поэтому победители перестали убивать военнопленных, а стали приводить их в поселения и заставляли выполнять самые трудные работы. Египтяне называли пленников «секер-анх»; буквально это значит «живой убитый».

Пленников держать было очень выгодно; им ничего не платили за работу, кормили их впроголодь, жестоко наказывали, избивали, даже могли убить. За пленника никто не заступался, он не имел никаких прав — это был подневольный человек, раб.

Так появились в Египте рабы, появилась эксплуатация человека человеком.

«Египет — дар Нила»[3]

Уже почти два месяца — май и июнь — веет с запада хамсин — палящий, жгучий ветер Сахары. Ветер дует день, два, три. Потом передохнёт день и снова за своё. Он свирепствует почти пятьдесят дней. «Хамсин» по-арабски значит «пятьдесят».

Это страшное бедствие, Ветер несётся из пустыни с невероятной силой, движет волны раскалённого воздуха, поднимает их в вихре и несёт с тучами мельчайшей пыли и песку. Пыль покрывает всё — жилища, деревья, траву, сквозь закрытые двери проникает в комнаты, забивается в складки одежды, в карманы, в поры тела.

Египет превращается в выжженную солнцем пустыню, покрытую слоем чёрной грязи. Растения покрыты таким слоем пыли, что их нельзя отличить от песков пустыни. Сквозь пыльный раскалённый воздух с трудом можно рассмотреть стены зданий. А в небе висит багрово-красный ослепительный диск — палящее солнце. Дышать нечем. Всё в природе изнемогает: и посеревшая поникшая зелень деревьев и трав, и сухая, растрескавшаяся земля, и обессилевшие от зноя и пыли люди и животные. Всё жаждет влаги. Всё ждёт освежающего дуновения северного ветра.

Но вот, наконец, появился первый вестник окончания этого страшного времени года — с севера потянуло влажной прохладой. Это спасительный северный ветер. Сначала слабый, он становится всё сильнее и сильнее и постепенно превращается в страшный ураган, который бушует изо дня в день. Он сдувает всю пыль, ослабляет палящий зной, освежает раскалённый воздух.

В это же время начинает постепенно подниматься вода в Ниле. Вчера ещё прозрачно-голубая река спокойно катила свои волны на север. А сегодня вода помутнела, стала липкой, зелёной, как в стоячих болотах под тропиками. Течение становится быстрым, волны настигают одна другую, опрокидываясь вперёд белыми гребнями. Уровень воды поднимается всё выше и выше, и вот уже река вышла из своих берегов. Это происходит от того, что далеко на юге, на самом экваторе, где лежат озёра Виктория-Ньянца и Альберт-Ньянца, откуда вытекает Белый Нил, в июне начинается период тропических дождей. Бурные потоки мутной воды, зелёной от перегнивших растений, наполняют реку и устремляются на север, вниз по течению, к Средиземному морю. К середине лета они достигают острова Элефантины, на южной границе Египта, а ещё через две недели высокая вода заливает уже и поля Дельты. Всего три-четыре дня Нил бывает зелёным, но какие это мучительные дни! Липкую, тягучую воду противно пить, она не утоляет жажды и очень вредна для здоровья.

Но вот прошёл «зелёный Нил», а вода всё ещё прибывает, затопляя всё шире и шире долину. Через десять-двенадцать дней опять меняется цвет воды: она теряет прозрачность и приобретает густой красный цвет. Кажется, будто уже не вода, а потоки крови наполнили русло, затопили берега, залили поля. Никогда не бывает вода такой освежающей и вкусной, как при разливе «красного Нила». Если в это время зачерпнуть стакан воды и дать ей отстояться, то наверху останется красная непрозрачная жидкость, а внизу на целую четверть стакана осядет тёмная грязь — знаменитый нильский ил. Этот ил состоит из перегноя тропических растений и размытых солей горных пород Абиссинии, откуда течёт Голубой Нил. В это время начинается период дождей в Абиссинии. Уровень воды в Голубом Ниле поднимается, и мощные потоки воды устремляются вниз по течению, размывая горные породы, встречающиеся на его пути. Наивысшей точки разлив Нила достигает во время осеннего равноденствия, после чего вода постепенно идёт на убыль. К ноябрю уровень Нила окончательно спадает, река входит в свои берега, и вода становится опять прозрачно-голубой.

Такие наводнения происходят и теперь ежегодно в Египте. Так же было и много тысяч лет назад, когда первые люди поселились на берегах Нила. В течение Десятков тысячелетий наносы ила образовали в долине реки слой почвы в Одиннадцать метров толщины. Часть ила течением реки уносилась в море и осаждалась в устье, постепенно затягивая морской залив. Устье реки разделилось на множество рукавов. Греки прозвали устье Нила «Дельтой», так как по форме оно напоминало греческую букву Д — «дельту».

Вся жизнь египетского земледельца была связана с разливами Нила. Время засухи, когда все растения гибли от знойного хамсина, называлось «тему» — безводие. Время разлива и оживления природы называлось «ахет». В эти дни повсюду справляли праздники в честь Нила, пели ему гимны. Торжественные процессии направлялись к берегу, неся впереди статую, олицетворявшую самого бога Нила — Хапи. «Перт» — время выхода суши из воды — наступал тогда, когда Нил опять входил в берега[4].

Самой горячей порой был перт. Тогда приступали к пахоте и посеву, спешили обработать почву, пока она была влажна и легче поддавалась мотыге. Низко наклонившись, шли рядами египтяне, взрыхляя жирную от ила землю. За пахарями следовали сеятели, они широким полукругом разбрасывали зёрна во влажные борозды. Зёрна сразу же надо было зарыть, иначе ветер выдует их, или они засохнут от ветра и солнца. Поэтому после посева на поле выгоняли стадо овец, которые втаптывали зёрна в почву.

После посева в течение трёх месяцев обильно поливали поля водой. Благодатная почва давала древним египтянам до шестидесяти тонн хлеба с гектара.

Если бы Нил высох или перестал разливаться, в Египте умерла бы вся жизнь, и цветущая страна превратилась бы в пустыню. Даже в Дельте, на самом побережье Средиземного моря, бывает всего двадцать пять — тридцать дождливых дней в году, а в Верхнем Египте дождь выпадает раз в несколько лет. Поэтому весь урожай в Египте зависит от высоты подъёма Нила.